- Прими подарки. Как нормальная женщина. И… пить хочу. Вот. Попить хоть дашь?
- Дам!
- Дашь? – повторяю я.
- Дам! – горячо отвечает, но, видимо, заметив мою ухмылку на лице, понимает, о каком «дам» речь, и прикусывает губу. Отворачивается.
- Я так понимаю, пожарная лестница так и остается единственным доступным мне способом пройти в твою комнату? – усмехаюсь я.
- Естественно. Не будить же коменданта. Заносите свои мешки. Попьете водички и уйдете. Так? – смотрит с подозрением.
Я ничего не отвечаю. Машу водителю, чтобы брал один из мешков, второй – беру сам.
16. Денис
16. Денис
- Куда ставить? – сбрасываю мешок с плеч и смотрю на Пчелкину.
Она и сама, похоже, не знает. Осматривает комнату.
- Ну, здесь пока поставьте, что ли, у двери. Может, заберет кто, - машет в сторону двери.
Водитель ставит свой мешок и уходит. Я тоже ставлю.
- Это ты что же? Мои подарки разбазаривать собираешься? – спрашиваю строго.
- А куда мне мешок моркови? Вы вообще, чем думали, когда это вот все затевали? – хмурится она.
- О тебе я думал, Пчелкина. О тебе, - улыбаюсь и иду к ней.
Девчонка пятится назад и упирается спиной в стену. Смотрит на меня испуганно снизу вверх.
- Ты зачем мне сотрясение мозга устроила? – спрашиваю, еще больше запугивая ее. Мне нравится этот страх в ее глазах.
- Я? – облизывает губы. Пересохли от волнения. Значит, Артур прав. Сука. Прав! Это она меня по башке треснула и сбежала.
Говоришь, было все? Ну, хорошо. Тогда во «второй раз» все быстрее пройдет. Уже ломаться ни к чему. Ухмыляюсь про себя.
- Ой, - тихо стону, прикладывая руку к уху. Закрываю глаза и запрокидываю голову слегка. Потом приоткрываю один глаз и смотрю на Пчелкину.
Долго с ней нельзя с закрытыми глазами находиться. Кто ее знает, что она еще придумает?
- Где тут твоя кровать? – почти шепчу со стоном.
- Вон,- показывает она. – Вам что, плохо? У вас что-то болит?
Опираюсь на ее плечо и толкаю к показанной кровати.
- Плохо, Пчелкина. Очень плохо, - тяжело вздыхаю, не переставая следить за ней. – Видимо, нагрузку не рассчитал на фоне болезни.
Сажусь на кровать, а потом и ложусь.
Узкая какая. Едва помещаюсь тут. Не то что у меня дома. Ну, ладно, трахну сначала ее здесь, а потом к себе повезу.
- Ухо очень болит, - жалостливо смотрю на девчонку. – По которому ты мне треснула. Чуть не ампутировали мне его.
Пусть ей будет стыдно!
- А почему вы за другое ухо держитесь? У вас опухло левое, а держите вы правое.
Черт. Перепутал. Зато теперь на сто процентов я уверен, что версия Артура верная. Ах, ты ж, Пчелкина! Ну, погоди! Заставлю так отрабатывать, что ходить не сможешь потом неделю.
- Отдает так, - нахожу выход из ситуации. – Опухло левое, а болит правое. Оба уха могут ампутировать поэтому. Ну, вот, кому я такой безухий нужен буду? Ох, - закатываю глаза.
- Может, доктора вызвать? – она чуть наклоняется и вглядывается в меня.
- Зачем нам доктор? – чуть приподнимаюсь и смотрю на нее. – Ты же сама будущий врач.
- Я? – хлопает глазками своими. – Я будущий ветеринар. Это немного другое. Хотя… - задумчиво смотрит на меня.
- Давай, Пчелкина, лечи меня, - с удовольствием ложусь на ее подушку и складываю руки на груди. – Представь, что я беззащитный и пушистый…
- Баран?
Строго смотрю на нее:
- Почему это баран?
- Не знаю, - пожимает плечами. – Не нравится? Тогда козел.
Вот, нахалка. Вижу ведь, что уголки губ вверх ползут, хотя она и пытается сдержать улыбку.
- Опять не угадала, - решаю подыграть ей. – С интуицией плохо у тебя, Пчелкина. Не надо третьего варианта. Боюсь совсем разочароваться. Представь, что я большой, пушистый и беззащитный медведь, - улыбаюсь. – Ах, как же мне плохо. Одна плохая девочка избила беззащитное создание… Куда смотрят экологи?
- Вы притворяетесь, да? – смотрит с подозрением. – Что у вас болит-то?
- Все. Но начать можешь с прощупывания, - задираю майку.
- Что?
Беру ее за ладонь и кладу себе на грудь. Теплая какая и нежная. Но Пчелкина хочет убрать свою руку. Я не даю. Чуть тяну ее и она садится рядом со мной.
- Вот здесь болит, - веду ее пальчики по своей груди. – Что там надо делать в таких случаях? Тебя же учили?
- Вот здесь? – спрашивает тихо, надавливая подушечками пальцев.
Убираю свою руку и позволяю ей самой делать, что надо.
У меня мурашки от ее прикосновений. Как нежно она трогает. Постукивает пальцами.
- Надо бы послушать, - неуверенно облизывает губки, но в глаза мне не смотрит. – Подождите, я фонендоскоп принесу.
Хочет встать, но я успеваю схватить ее за руку.
- Я твоему слуху доверяю, Юль, - говорю тоже тихо. Второй рукой обхватываю ее за затылок и аккуратно тяну к себе. Кладу ее голову на свою грудь и глубоко вдыхаю. – Вот так слушай, Юль.
Чувствую ее теплое дыхание на груди.
- Я не слышу ничего подозрительного, - даю ей возможность приподняться, но не отпускаю.
Красивая какая она, все-таки. Вблизи так вообще пиздец!
Мы смотрим друг другу в глаза и Пчелкина не выдерживает первой. Хочет встать и упирается в меня ладошками. Причем одной так удачно упирается. Прямо мне в ширинку. А там все и так напряжено. А от этого ее касания член, мне кажется, приподнимается прямо.
Юля тут же отдергивает руку и трясет ею в воздухе. Как будто обожглась.
- Ну, чего ты? – ухмыляюсь я.
Быстро подхватываю ее и переворачиваю. Теперь все, как надо: она – снизу, я – сверху.
17. Денис
17. Денис
Упираюсь локтями в кровать и не свожу взгляда с девчонки. Хрупкая какая. Мелкая, а упрямая. Даже, вон, сейчас, брови хмурит. Упирается мне в грудь кулачками.
- Вам уже лучше? – спрашивает робко. Вижу ведь, что боится. И чего боится? Разве я могу обидеть?
- Пока еще нет, Юль, - отвечаю. – Пока еще плохо мне.
Просовываю коленку ей между ног и раздвигаю их. А она опять смыкает ноги.
У меня в штанах все дымится. Взгляд спускается ниже. Сука. Соски через майку выступают.
- Мне дышать нечем, - отвлекает меня от этого охрененного вида тонкий голосок. – Слезьте с меня, пожалуйста. Вы меня раздавите.
Ничего не отвечаю. Просто наклоняюсь и губами обхватываю сосок. Прямо через майку. И хрипло стону. Юля вскрикивает.
Я чуть посасываю сосок, когда чувствую в волосах ее пальцы и боль. Она тянет меня от себя, схватив за волосы.
- Что… что вы делаете?
Отрываюсь от нее и смотрю в глаза.
- Может, на «ты» уже перейдем? – спрашиваю я с ухмылкой, ладонями обхватывая ее голову. – Тем более, раз было у нас уже. Ты же сама сказала, что тебе понравилось. Повторим? А то я что-то запамятовал.
Большими пальцами вожу по ее скулам. А девчонка притихла. Лежит как неживая. Вообще не похоже на нее. Только глазами хлопает.
- Юль, - зову ее, - я хорошо сделаю. Нам обоим. Чего ты испугалась? Я же не страшный. Ну, хочу я тебя. Капец, как хочу. И ты хочешь. Вон, как соски торчат. И в трусиках, уверен, мокро. Давай проверим?
Чуть приподнимаюсь с нее и веду одну руку вниз.
- Я не могу,- вдруг произносит она. – Отпустите меня. Пожалуйста, - и голос такой жалостливый. Чуть не плачет.
Почему?! Что не так-то?! Надо немного успокоить ее, наверное. Приласкать.
- Юль, - наклоняюсь и шепчу, губами касаясь ее щек. Потом – шейки. – Все хорошо же будет. Правда. Хочешь, ко мне поедем? У меня кровать удобнее. Хочешь? Только давай сначала здесь, у тебя. Не могу больше терпеть. Медведь хочет меда. Ррррр, - рычу сквозь улыбку и прижимаюсь к ней бедрами. Ах, сука, члену как тяжело-то. Как тесно.
- А ужалиться медведь не боится? – цедит она и какая-то острая боль пронзает тело. Вернее, бедро.
Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности. Приподнимаюсь с девчонки и с ужасом вижу у нее в руке иголку! Реально иголку! И она направляет ее…
