- В это трудно поверить.
- Можно не верить, но это так. Надо полагать, у матери Ники было совсем изношенное сердце, и оно не выдержало. А может быть, она была вообще тяжело больна. Так что этот вечер был для нее последним. Поэтому никаких данных о краже картины в твоей картотеке нет. Жаловаться было некому.
- Превосходно выбранная маска. А зря ее не приняли в театральный... Страховой агент...
- Помнишь, кто-то из посетителей посоветовал ей застраховать картины? И она ответила, что это не так просто сделать...
- Да-да!.. Я помню. Посетитель настаивал.
- А Карина снова ответила, что сейчас ей не до этого. И опять не произнесла глагол "застраховать". Хотя должна была бы его произнести. Она хотела убежать от этого слова. Человек совершает преступление, и место, где он его совершает, не дает ему покоя. Оно его навязчиво тянет к себе, а он старается это место забыть, вычеркнуть его из памяти... Это знают все. То же самое происходит и со словами. Преступник боится их произносить, если они обозначают способ его преступления.
- Вот во что бы я совсем не хотел верить, так это в смерть Ники. Было бы лучше, если бы ты ошибся в своем гармоническом анализе... Нельзя убивать тех, кого надо любить...
- Ника не понимала, что такое остерегаться. Она не была искушена ни как человек, ни как женщина. Это было ее первое и последнее чувство. Вот она и не оборачивалась. Вадим Карин встретился с женщиной незаурядной. Правильнее было бы сказать, что он находился в водовороте ее чувств. Это был какой-то фейерверк искренности. И когда бы так продолжалось дальше, я не знаю, выдержал бы Вадим Карин такое напряжение или нет. Скорее всего, эта любовь выпотрошила бы его.
Во всяком случае, она всецело поглотила Карина.
- Неужели ты не ошибаешься?
- Это произошло за несколько дней до смерти Карина... За два, три или четыре дня...
СМЕРТЬ НИКИ
- Ты устал...
- Ничего... Это пройдет...
- Может, сварим еще кофе?
- Да!.. Да!
- Я недавно видел, как по Новому Арбату шла влюбленная молодая женщина...
- Да. Да! Ты прав! Это была Ника!
- Что?
- Сейчас ты увидел Нику. Ты только не подумал об этом. Разве сам ты это не почувствовал?.. Просто надо обостренно чувствовать, что происходит в нашем мире... Это она... Это она прошла по Новому Арбату... Это случилось на Новом Арбате... Как же ты мог? Ты не поверил в то, что ты почувствовал, в то, что ты увидел?.. когда же, наконец, мы станем доверять тому, что мы живем в одном и том же времени...
...Ника шла по Новому Арбату... Иногда она останавливалась, запрокидывала голову и, лукаво прищурившись, смотрела в небо. Она шла с огромным букетом цветов. Все в ней было заразительно. Прекрасно и заразительно... Казалось, прохожие завидуют каждому ее движению. Завидуют и радуются... Приятно, когда идет человек и этот человек совсем иначе похож на то, что мы называем жизнью... Ника говорила вслух. Как будто ей самой надо было слышать то, что она сказала:
- Как хорошо! - говорила она. - Как хорошо!
- Девушка, - обратился какой-то прохожий. Но Ника не оборачивалась. Она продолжала идти...
- Как хорошо! - повторила она. Какой-то другой прохожий спросил ее, где она купила такие цветы.
- Вы хотите со мной познакомиться? - спросила Ника.
- Очень! - сказал прохожий.
- Поздно, - улыбнулась Ника и продолжала быстро идти.
- Как хорошо быть женщиной! Как хорошо! Ты ни к кому не будешь так относиться... Ты ни к кому не будешь так относиться... Ни к кому...
- Девушка, остановитесь! Нельзя так быстро идти...
- Обернитесь, девушка!
- Я не оборачиваюсь... - сказала Ника. На той стороне Калининского проспекта она увидела Вадима Карина. Ника побежала навстречу Карину сломя голову... Через дорогу. Она бежала с криком: Любимый! Любимый!.. Машина... Прямо на нее неслась машина...
- Олег! Надо остановить машину!!! Надо остановить машину!!! Ты слышишь?!!
- Это невозможно, Ваграм, она уже сшибла ее... Машина сшибла Нику... Жила она еще несколько минут. Очевидно, для того, чтобы сказать Карину, который подбежал только теперь:
- Вот так-то, любимый... Я знала, что все кончится очень скоро... Но ты меня похоронишь?.. Я уже говорю с тобой издалека. Никогда еще не испытывала такого чувства... Слышишь?.. Совсем не больно... Наверное, с болью из этого мира не уходят... Любимый!.. Мне так хорошо было быть женщиной... Скажи маме... Привет, любимый!
- Кофе! - сказал Ваграм, - давай сварим по чашечке крепкого кофе...
- У тебя есть сигареты?
- Да. Посмотри, где-то тут... Убийство Карина было лишь продолжением трагической смерти Ники...
- Подожди. Давай сначала выпьем кофе.
- Ты помнишь, что произошло?
- Я тебе сказал, оставь меня в покое. Ради бога!
- Я сам хотел затормозить машину... Хотел, но не мог. Он несся с такой скоростью. И она... Она все знала... Она сама побежала навстречу своей смерти с букетом цветов. Никто не мог остановить ее. Никто... Ты считаешь, что я виноват? Ну, скажи, что же ты молчишь? Ты считаешь, что я виноват?.. Это же не я сидел за рулем! Что ты на меня так смотришь, как будто я был в машине...
- Какая нелепая смерть...
- Романтика! Это все романтика! Нечего делать в нашем веке романтике... Мы ее давно перечеркнули за ненадобностью. Шофер бы никогда не задавил ее, если бы хоть чуть-чуть жил в ее измерении...
- К сожалению, это не принимается во внимание...
- Да. Я знаю. Но я постоянно испытываю чувство вины за других. Каторжное состояние... Невыносимо...
- Тебе с сахаром?
- Я положу сам.
- Может, мне поехать домой?
- Ты сам устал. Сколько лет прошло, как мы не спали с тобой целыми неделями?
- А, старик! Мы с тобой уже давно не студенты.
- Да. В декабре - тридцать пять!.. Тридцать пять лет... А ты - в ноябре, да?
- Да. Ты забыл? Я на целый месяц старше тебя. Но если ты считаешь...
- Да. Я считаю, что тебе уходить не надо.
- Тогда май... Карин умер восемнадцатого мая... А смерть Ники... Ты говоришь, на три, четыре дня раньше...
- Это ты будешь устанавливать точные даты... Неопровержимым должен быть сам принцип построения доказательства... И тогда оно естественно обрастает жизненными подробностями и бытовыми деталями... А к точности дня или часа гармоническое доказательство безразлично:
Но точно ль мы вернемся через час?
Не более. Для нас дела изъяты
Из времени. Мы вечность уместить
Способны в час, и час продолжить в вечность.
Мы измеряем жизнь свою не так,
Как смертные. Но это - наша тайна.
Иди за мной...
Кажется, междугородная. Сними трубку...
- Алё?
- Добрый вечер, Олег Юрьевич. Вы мне сказали позвонить в любое время суток...
- Здравствуйте, Галина Петровна! Что-нибудь узнали?
- Все узнала. Все. Год назад Карина еле спасли в Лиепае. У него болел коренной зуб. Пока он ожидал очереди, ему дали таблетку анальгина, и с ним случился приступ. Я нашла врача, она отлично помнит этот случай. Карин был с женой. Она даже запомнила прическу жены "Мирей Матье".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
