Даже не знаю, как это случилось. Неожиданно второй курс Академии Галлахер для особо одаренных девушек из группы проходящих подготовку спецагентов превратился в стайку обычных подростков. И это немного пугало.
Лиза потратила несколько часов на то, чтобы превратиться в ходячую иллюстрацию из учебника, показывающую, как должен выглядеть секретный агент. Она скопировала абсолютно все — от кожаного ридикюля до небольшой шляпки-таблетки. (Это был очень старый учебник.) Вскоре коридоры заполнились возгласами: «Вы не видели мои черные ботинки?» и «Ни у кого нет лака для волос?».
Я всерьез начинала волноваться за судьбы национальных спецслужб. В нашей комнате Бекс выглядела устрашающе (как обычно), Лиза — смехотворно (но попробуй сказать ей об этом!), а Макей пялилась в старый номер «Космо», словно выбор в пользу зеленого или черного был вопросом жизни и смерти. Мне оставалось только сидеть на кровати в своих старых джинсах и черном трикотажном топе, в котором мама когда-то десантировалась на крышу иранского посольства, и молча смотреть, как часы отсчитывают минуты.
Потом к нам в комнату ворвалась Тина. — Которое? — спросила она, показывая черные кожаные штаны и мини-юбку. Я уже собиралась сказать «ни то ни другое», но тут к нам влетела Ева Альварес.
— Это пойдет? Мне это идет? — Ева показала пару туфель на высоком каблуке. У меня ноги заломило от одного их вида.
— Ева, ты сможешь в них бегать? — спросила я.
Но прежде чем Ева успела ответить, кто-то сказал:
— Это последний писк в Милане. — Я оглянулась и пересчитала всех по головам. И только тут до меня дошло, кто это сказал. Макей посмотрела на нас поверх журнала и добавила: — Если вам это интересно.
В считанные минуты полкурса набилось к нам в комнату, а Макей втолковывала Тине:
— Подводка для губ должна идти строго по линии губ, а не снаружи. — И Тина ее слушала! А ведь именно она пустила слух, что Макей — незаконная дочь мистера Смита. Еще немного, и она бы превратилась во врага номер один, если бы не эта чрезвычайная ситуация.
Кортни попросила одолжить ей серьги; Анна примеряла жакеты. Меня уже терзали сомнения, смогу ли я положиться на них, если придется идти на вражескую территорию.
— Знаешь, Ева, то, что в моде в Милане, может резать глаз в Розевиле, — попыталась я урезонить ее, но она не слушала.
— Девчонки, чтобы быть незаметной на открытом пространстве, нужно одеваться неприметно, — сказала я, но Ким Ли в этот момент стаскивала с себя вязаный топик и чуть не снесла мне голову, размахивая руками. — Знаете, мне кажется, он не на прогулку нас поведет! — крикнула я, и Анна повесила в шкаф черное вечернее платье Макей.
Я же хамелеон! хотелось крикнуть мне. Я — наследие секретных служб! Я готовилась к этому дню всю жизнь — тренировалась с папой, просила маму рассказывать мне о всяких случаях из ее работы, я стала девочкой, которую никто не видит. Но сейчас я все глубже уходила в тень. И вот я стою посреди комнаты, мои лучшие подруги вьются вокруг гламурной новенькой, а я совершенно невидима.
— Сними серьги, — велела Макей Еве. — Заправь рубашку, — сказала Анне, потом повернулась к Кортни Бауэр: — Кто у тебя умер в волосах?
Кортни действительно частенько перебарщивает с гелем для укладки.
Бекс с Лизой сидели на кровати, потрясенные не меньше моего.
— Эй! — снова крикнула я, но без толку. Тогда я призвала на помощь все свое шпионское наследие и свистнула так громко — можно было коров домой загнать (в буквальном смысле — именно затем меня дед и научил так свистеть).
Все оторвались от Макей и посмотрели на меня. Я сказала:
— Пора.
В комнате воцарилась тишина. Игры в переодевания закончились, и все это понимали.
— Здравствуйте, дамы.
Слова были правильные, но вот голос из темноты был неожидаемый. Вы не представляете, как это несправедливо — ждать Джо Соломона, а увидеть мистера Московица.
— Вы сегодня такие… — Он глазел на нас, открыв рот, как будто никогда не видел подведенных глаз и бюстгальтеров, увеличивающих грудь. — …красивые, — наконец выдавил он и хлопнул в ладоши. Видимо, чтобы руки перестали трястись. Но с голосом он по-прежнему совладать не мог. — Что ж, сегодня очень важный день. Очень важный. Для… — он немного задумался, — …всех нас.
Мистер Московиц поправил очки на носу и устремил взгляд куда-то за освещенную подъездную дорогу. Даже я не знала точно, что было там, в этой темной пропасти. Конечно, я знала, что там парк, и беговые дорожки, и поле для лакросса — очень полезное во время Красного кода (а еще отличный подземный ангар для вертолетов), но ни для кого не было секретом, что парк академии — это минное поле. Возможно, даже в буквальном смысле. Меня проняла дрожь.
Что если там засели снайперы? Или бойцовые собаки… или… но я не успела развить эту мысль — раздался скрип гравия и визг шин. К нам подкатил грузовик «Ночного экспресса». Что за срочный груз нам доставили? Распахнулась дверца водителя, оттуда выпрыгнул Джо Соломон и крикнул:
— Залезайте!
Стало ясно, что груз — это, собственно говоря, мы.
Я вспомнила одну из записок Лизы. ПРАВИЛО СЕКРЕТНЫХ ОПЕРАЦИЙ № 1: НЕ КОЛЕБАТЬСЯ. Мистер Московиц открыл грузовую дверь, и я первой вскарабкалась в фургон. Мне представилось, что грузовик сродни нашим учителям — раньше он вел восхитительную и полную опасностей жизнь, а потом ушел в отставку и перебрался к нам. Но внутри не оказалось стены мониторов с наушниками — ничего такого, что обычно показывают в кино — только ящики и тюки с грузом. И тогда фургон показался мне еще круче, поскольку до меня дошло, что Джо Соломон угнал его!
— Первое правило, — предупредил он нас, когда мы расселись, — не трогайте эти ящики. — Он пробрался внутрь и уселся позади нас. Мистер Московиц остался стоять снаружи. Он смотрел на Соломона, словно водонос, которого попросили подержать шлем знаменитого полузащитника.
— Харвей? — окликнул его Соломон нетерпеливо, но все же достаточно мягко. — Время идет. — Он бросил мистеру Московицу ключи.
— О! — тот словно очнулся. — Действительно. Ладно, увидимся там, — махнул он нам всем.
— Нет, Харвей, не увидимся, — возразил мистер Соломон. — В том-то вся задумка.
Можете считать меня сумасшедшей, но я совсем иначе представляла себе, как впервые окажусь в темноте с парнем, похожим на Джо Соломона. (Уверена, что выразила общее мнение всего второго курса на этот счет.)
— Оперативникам при внедрении даются фальшивые истории, — послышался голос из темноты. — Эти истории, включая имена, даты и симпатии в детском саду, называются…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
