– Я знаю, о чем ты думаешь, – неуверенно произнесла она. Тем временем Лукас сел на край кровати, и знакомый запах его одеколона вновь раздразнил ее чувства. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что я никогда в жизни не делала ничего… ничего похожего на то, что было прошлой ночью.
Лукас нахмурился:
– Ты имеешь в виду, что до сих пор была девственницей?
Она удивленно взглянула на него:
– Нет, конечно же нет, у меня был роман с однокурсником. Даже не роман, мы просто дружили и однажды… переспали. – Она покраснела, понимая, что оправдывается. – Но мне это не особо понравилось, – пробормотала она. – В общем, я хочу сказать, что я никогда раньше не… не спала с мужчиной через несколько часов после знакомства.
В эту минуту Белль показалась Лукасу хрупкой и ранимой, и ему захотелось прижать ее к себе и накрыть ее дрожащие губы своими. Прошлой ночью, в серебристых лучах луны, она казалась ему невыразимо прекрасной, но сегодня утром, сонная, с растрепанными светлыми волосами и губами, слегка распухшими от его поцелуев, она была еще прекраснее, и его желание вновь проснулось.
Он не понимал, почему ему так приятно, что до него у нее был всего один мужчина. Ее прошлое было ему неинтересно – как, впрочем, и ее будущее: ведь через несколько недель их пути разойдутся. Для него было важно только настоящее.
– А какое имеет значение, когда это произошло – через несколько часов, дней или недель после знакомства? – спокойно спросил он. – Это все равно рано или поздно случилось бы. Нас неудержимо влекло друг к другу с той минуты, когда мы впервые встретились. – Белль открыла рот, чтобы возразить, но Лукас продолжил: – Так зачем же ждать, если это то, чего мы оба хотели?
– Но мы же даже не знаем друг друга! – слабо защищалась Белль.
Лукас пожал плечами:
– Мы знаем несколько простых вещей друг о друге, а прошедшей ночью мы выяснили, что очень хорошо совместимы в сексуальном плане. Что же еще нужно знать? Мы же не собираемся провести остаток жизни друг с другом, – с иронией добавил он.
Эти слова почему-то задели Белль. Она сразу вспомнила, как они лежали рядом после того, как страсть отбушевала, и о чувстве безопасности – или близости к другому человеку – которого она никогда ранее не испытывала. Всю жизнь, даже когда еще не знала, что Джон не был ее настоящим отцом, она чувствовала себя подброшенным в чужое гнездо кукушонком. Но сама мысль о том, что Лукас мог стать для нее близким человеком, была нелепа.
Она взглянула на него из-под ресниц – и тут же ощутила пульсацию внизу живота, увидев звериный блеск в его глазах. Воспоминания о его обнаженном теле, опускавшемся на нее, о его медленном проникновении вызвали у нее новую волну желания, и она крепче прижала к себе простыню. Ей нужно вновь стать хозяйкой положения. Очевидно, Лукас не собирается увольнять ее, но с сегодняшнего дня она решила сконцентрироваться на своей работе.
– Как бы то ни было, это больше не повторится, – решительно ответила она.
– Повторится, не сомневайся, – мягко возразил Лукас.
Его самоуверенность пробудила в ней раздражение, но, прежде чем она успела ответить, он наклонился, и его лицо оказалось совсем близко. Она отпрянула, но он обхватил ее лицо ладонями. Его губы почти касались ее губ, и она чувствовала тепло его дыхания.
– Одной ночи явно было недостаточно. Но я надеюсь, что ко дню свадьбы Лариссы мы насытимся друг другом, а потом наши дороги разойдутся.
Намеки Лукаса одновременно поразили Белль и заинтриговали ее, порождая в ее голове постыдные мысли.
– Ты хочешь сказать, что намерен вступить со мной в связь, пока я здесь, на Ауре? – спросила она.
– А почему бы и нет? – хладнокровно возразил он. – Мы взрослые люди и можем делать, что хотим. У меня сейчас никого нет, у тебя, как я полагаю, тоже?
Он говорил так просто – и, возможно, он прав, подсказывал Белль ее внутренний голос. Может, она ищет сложности там, где их нет? Почему бы ей и не закрутить с ним короткий роман? Прошлая ночь была восхитительна. Конечно, опыта у Белль было немного, но она чувствовала, что он так же потрясен вспыхнувшей между ними безудержной страстью, как и она. «Нет, я не боюсь влюбиться в него», – уверяла себя Белль. Хоть он и не был таким тираном, как ее отчим, он все же казался ей слишком властным. Те немногие мужчины, с которыми она встречалась в прошлом, были мягкими, чувствительными и невзыскательными – хотя вместе с тем и скучноватыми.
– Мне нужно работать – ведь я должна закончить работу над платьями к свадьбе. А что подумает о нас Ларисса?
– Не думаю, что она обратит на это внимание. Хотя, возможно, она сочтет нас влюбленной парой – Ларисса боится, что, выйдя замуж за Георгиоса и переехав в Афины, она оставит меня одного, и ей хотелось бы, чтобы я влюбился, – объяснил он с насмешкой в голосе, выдававшей его взгляды на этот вопрос. – Но ей не обязательно даже знать об этом. Она недавно звонила мне и сказала, что сегодня утром Константину сделали срочную операцию на сердце. По-видимому, все прошло хорошо, но он на несколько дней останется в отделении интенсивной терапии, а Ларисса проведет все это время в Афинах с семьей Георгиоса. Она будет летать на Ауру только для примерки платья.
Это значило, что каждую ночь они с Лукасом будут одни на вилле «Елена». У Белль перехватило дыхание, когда Лукас провел пальцем по ее ключице и спустился в ложбинку между грудями.
– Ты и впрямь хочешь проводить ночь за ночью в своей одинокой постели, томимая мечтами о моих руках, ласкающих твое тело? – тихо произнес он. Вырвав простыню из ее онемевших пальцев, он взглянул на ее обнаженную грудь с твердыми, как камешки, сосками, и его глаза загорелись чувственным огнем. – Сколько же ночей ты сможешь терпеть плотский голод, снедающий нас обоих?
Белль ошарашенно уставилась на него, но, по-видимому, ему не требовалось ответа – он знал, что она не устоит перед ним. Сердясь на себя за слабость, она все же призналась себе, что это было правдой. Ей хотелось, чтобы Лукас целовал ее и дарил ей удовольствие, которого она никогда не испытывала ранее. Поэтому она была разочарована, когда он вдруг встал и направился к окну – огромному, длиной во всю стену, – из которого открывался восхитительный вид на море.
– Нам нужно кое-что обсудить. – Теплота исчезла из голоса Лукаса – теперь он говорил жестко, а тело его было напряжено. – Прошлой ночью я был без презерватива, так что, если ты не пьешь таблетки, имей в виду – ты можешь забеременеть.
Лукас был зол на себя. Ведь он обещал себе, что после аборта Сэди примет все меры для того, чтобы ни одна женщина не зачала от него. Он не собирался заниматься с Белль любовью на крыше, но, как моряки из греческих мифов, которые в детстве рассказывал ему отец, он был околдован ею, как прекрасной сиреной. Заключив Белль в объятия, он позабыл обо всем, кроме своего желания, и теперь, как бы он себя ни винил, он не мог избежать правды – она могла забеременеть.
Он повернулся к ней, и ошеломленное выражение ее лица убило его слабую надежду на то, что она принимала таблетки.
– Боже мой! Я и не думала… – Почва ушла у Белль из-под ног. Мысль о возможной беременности была для нее просто невыносима. Как она с этим справится? Как она сможет посвящать все свое время «Веддинг Белль», если у нее родится ребенок? – Какой ужас! – Слова вырвались у нее как естественная реакция на пугавшую ее перспективу, и она не заметила, как сжались челюсти Лукаса.
– Вижу, мысль о материнстве тебя не прельщает?
– На данном этапе моей жизни – нет, – призналась Белль. – Я сейчас занята работой и собираюсь посвятить ей хотя бы ближайшие несколько лет.
Она понимала, что ей потребуется время, чтобы стать известным модельером. По правде говоря, она сомневалась, что у нее вообще будут дети – по ее мнению, каждый ребенок имел право воспитываться обоими родителями, причем желательно, чтобы они состояли в браке. Но сама она не хотела выходить замуж, боясь повторить горькую судьбу матери. Кроме того, ей всего двадцать пять, и впереди еще достаточно времени. Но из-за ее безответственного поведения прошлой ночью решение, возможно, уже было принято за нее.
– Когда ты сможешь узнать, беременна ли ты? – мрачно спросил Лукас.
Белль торопливо провела подсчеты в уме.
– Через несколько дней. Но надеюсь, все будет хорошо – сейчас не те дни, чтобы я забеременела, не волнуйся.
Выражение лица Лукаса не смягчилось.
– Будем надеяться. – Он снова подошел к кровати и взглянул ей в глаза, будто пытаясь прочесть ее мысли. – Поставь меня в известность. Если ты беременна, это моя вина, и я полностью принимаю на себя ответственность.
От его тона у Белль пробежали мурашки по спине. Как он поступит, если окажется, что она и впрямь беременна? И что он имел в виду, говоря, что полностью берет на себя ответственность? За кого? За нее? За ребенка?
– Уверена, все будет хорошо, – повторила она, пытаясь убедить себя в этом. Об ином развитии событий и подумать было страшно.
