И тут мой взволнованный до предела взгляд уловил, что с кольцом происходит нечто странное… что вокруг него движутся и сплетаются тени. Я тупо рассматривал их. А потом вдруг понял, что ветер дует на меня из кольца. Я увидел неровную струйку дыма, сочившуюся из кольца и мешавшуюся с колышущимися тенями. Тут мне стало понятно, что я нахожусь в более чем смертельной опасности, ибо сплетения теней возле кольца начинали обретать форму, и внутри Пентакля уже сгущалась призрачная рука. Боже мой! В какой я находился беде! Я собственными руками внес ворота иного мира внутрь Пентаклей, и тварь проникала в них… вливалась в материальный мир, словно струйка газа из какой-нибудь трубки.
Должен признать, что на мгновение я просто оцепенел от страха. А потом безумным, неловким движением потянулся к кольцу, намереваясь вышвырнуть его из Пентакля. Тем не менее, я не сумел нащупать его, словно бы какая-то невидимая и живая тварь двигала кольцо туда и сюда. Наконец я схватил его; однако в то же самое мгновение какая-то невероятная и жестокая сила вырвала кольцо из моей руки. Громадная темная тень покрыла его, поднялась в воздух, протянулась ко мне. И я увидел перед собой руку — огромную и идеально очерченную. С безумным воплем я перепрыгнул через Пентакль, через кольцо горящих свечей и в отчаянии бросился к двери. Дурацким и неловким образом я теребил связку ключей, покорившись граничащему с безумием страху, не отводя глаз от своей ограды. Рука все еще тянулась ко мне, но как не могла она проникнуть внутрь Пентакля, когда кольцо находилось снаружи него, так и теперь не могла она выйти за его пределы.
Чудовище было надежно сковано, так же надежно, как и любой земной зверь железной цепью.
Но, даже осознав это, я был слишком потрясен страхом, чтобы размышлять; и едва сумев повернуть ключ, выскочил в коридор и с грохотом захлопнул дверь. Заперев ее за собой, я отправился в свою комнату; тело мое трясла такая дрожь, что я едва мог стоять. Запершись внутри, я с трудом зажег свечу, а потом лег на кровать и пролежал так час или два, пока не пришел в себя.
После я все-таки уснул и проснулся, уже когда Питер принес мне кофе. Выпив чашку, я почувствовал себя много лучше и пригласил старика вместе со мной заглянуть в Серую комнату. Открыв дверь, я посмотрел внутрь комнаты. Свечи еще горели — бледные при дневном свете, за ними по полу змеилась едва заметная звезда Электрического Пентакля. А посреди него лежало кольцо, обыкновенное и ничем не примечательное с вида… ворота, открывающие путь чудовищу.
В комнате все оставалось нетронутым, и я понял, что тварь так и не сумела преодолеть пентакли. Тогда я вышел и запер за собой дверь.
Отдав несколько часов сну, я оставил дом. Вернулся я вечером — в кэбе. Я привез с собой кислородно-водородную горелку и два баллона с газами.
Доставив эти предметы в Серую комнату, я устроил небольшую печку — прямо посреди Электрического Пентакля. И через пяток минут Кольцо Удачи, некогда приносившее счастье семейству Андерсонов, но теперь сделавшееся его проклятьем, превратилось в лужицу раскаленного металла.
Опустив руку в карман, Карнакки извлек из него небольшой предмет, обернутый в упаковочную бумагу.
Он передал маленький сверток мне. Раскрыв его, я обнаружил внутри кружок из серого металла, похожего на свинец, только более твердого и блестящего.
— Итак? — проговорил я по прошествии некоторого времени, внимательно рассмотрев кружок и передав его остальным. — После этого привидение оставило дом?
Карнакки кивнул.
— Да, — проговорил он. — Я провел после этого три ночи в Серой комнате, прежде чем уехать оттуда. Старина Питер едва не лишился чувств, когда впервые услышал о моем намерении; но к третьей ночи до него как будто уже дошло, что дом сделался безопасным и обыкновенным. И знаете, по-моему, в сердце своем он вовсе не был этим доволен.
— Карнакки поднялся и протянул мне руку. — А теперь убирайтесь отсюда! — любезным голосом предложил он.
И мы пошли по своим домам, погрузившись в задумчивость.
Дом среди лавров
— Расскажу-ка я вам одну интересную историю, — проговорил Карнакки, когда после скромного и спокойного обеда мы удобно устроились в его уютной гостиной.
— Я только что вернулся из Западной Ирландии, — продолжил он. — Мой друг Вентворт недавно получил там достаточно неожиданное наследство — крупное поместье с домом — примерно в полутора милях от деревни Корантон. Имение его называется Ганнингтон Менор, оно простояло необитаемым изрядное число лет, как почти всегда случается с домами, в которых водятся привидения.
Когда Вентворт явился, чтобы вступить в свои права, он нашел поместье в безобразном состоянии — нуждающимся в ремонте, да и вообще весьма запущенным и унылым. Он прошел по всему большому дому и сказал мне, что при этом ощущал себя как-то неуютно; хотя причиной здесь, конечно, могло быть обыкновенное чувство бесприютности и уныния в старом и большом доме, по которому идешь в одиночестве.
Осмотрев дом, он отправился в деревню, намереваясь встретиться с прежним управляющим этого поместья и договориться с ним о найме смотрителя. Управляющий, оказавшийся, кстати, шотландцем, просто горел желанием вновь взяться за свои прежние обязанности, однако заверил Вентворта в том, что смотрителя ему найти не удастся и что он как управляющий советует сломать дом и построить новый.
Подобный совет естественным образом встревожил моего друга, и по дороге в деревню он вытянул из своего собеседника некое объяснение. Получалось, что о доме, который в прежние дни назывался Замком Ландру, всегда рассказывали странные истории, и что за последние семь лет там случилось две загадочные смерти. Оба умерших были бродягами, не знавшими о репутации дома и посчитавшими его пригодным для ночлега. В обоих случаях не осталось никаких признаков насилия, указывавших на причину смерти, и оба раза тела были найдены в просторной прихожей.
К тому времени, когда они добрались до гостиницы, в которой остановился Вентворт, друг мой уже успел сообщить управляющему, что считает все эти истории с привидениями чепухой и берется доказать это, проведя ночь в самом поместье. Смерть бродяг, бесспорно, оставалась загадкой; однако она ни в коей мере не намекала на действие сверхъестественных сил. Эти отдельные случайности были соединены вместе памятью жителей, что вполне естественно в таком маленьком местечке, как Корантон. Бродяги умирают — когда-то и где-то — и нет ничего удивительного в том, что, быть может, из сотни бедолаг, заночевавших в пустом доме, двум представилась возможность умереть под его кровом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
