держит.
Следом забрались Макар и Аким. Плот отлично держал. Они взялись за руки, немного потоптались, попрыгали, сводили небольшой хоровод и посчитали испытания успешно пройденными.
- Ну что, братцы, - довольный собой Аким лучился гордостью за свою работу, - Что теперь прикажете изготовить?
- Теперь нам бы парус да весла, - размечтался Макар, - И мы вольны как ветер.
Аким тревожно посмотрел на Васю.
- Ну, это загнул Макарка, - Вася поспешил Акима успокоить, - Однако пара шестов нам не помешает, а то чтобы плот толкать придется каждый раз в воду спрыгивать.
Получив задачу попроще, Аким успокоился. Несколько тонких молодых и достаточно ровных деревьев он еще раньше приглядел недалеко от берега. Чтоб не тупить об них топор, раскачал и выворотил их с корнем, только ветки посрубал, и отволок к стоянке, где сунул корнями в костер, чтоб огонь корни сам обжигал. Вася с Макаром тем временем влезли на плот на пару добирать положенные меры, этот день они часто отвлекались от заготовки, к тому же много тростника ушло на изготовление плота.
Тем не менее, когда заявился Кабарра с помощниками, парни нарубили сколько положено, правда, уложены в стопки на берегу были только четыре меры. Еще две навалены на плоту, перегрузить тростник они еще не успели.Как оказалось, они зря переживали о том, как бригадир отнесется к постройке плота. Пока перегружали с него тростник и передавали помощникам, Кабарра едва удостоил их плавсредство брезгливым взглядом:
- И это вас держит? – спросил он.
- Держит худо-бедно, - Вася пожал плечами, - Все ж лучше, чем в воде гнить целый день.
Кабарра покривился и отвернулся. Больше на их плот он внимания не обращал. Он настолько привык воспринимать тростник в качестве мокрых, сваленных в бесформенные кучи стеблей, за которые поселенцам выдают суточный паек еды, что даже не рассматривал его как достойный строительный материал. Ну а ребятам это только на руку и повод лишний раз похвалить Акима, сообразившего, из чего лучше плот сделать. Когда надсмотрщики уже взвалили на себя охапки со стеблями и двинулись по тропе, Кабарра задержался, чтоб сказать еще несколько слов:
- Знаете, сколько в моей бригаде умерло поселенцев, с тех пор как вы здесь появились? – ни с того ни с сего спросил он.
- Нет.
- Десять. Ага. Десять поселенцев из тридцати.
Парни напряженно молчали, ожидая продолжения.
- На днях наступит сезон доджей, - снова заговорил бригадир.
- И сильно льет? - уточнил Аким
- Как из ведра, - Кабарра сморщился, - Иногда целыми днями. Ага. Подумайте, может вам лучше в лагере ночевать. К тому же Кагуна со дня на день выйдет на охоту.
- Так у нас костер, - легкомысленно возразил Аким.
- Зальет ваш костер, - Кабарра отрицающе покачал головой, - И Кагуна – необычный зверь. Ага. Его костер не остановит.
Кабарра развернулся и пошел догонять помощников. А друзья, дождавшись ухода бригадира, устроили совет.
- Это что сейчас такое было? – полюбопытствовал Аким, - С чего это вдруг Кабарра проявляет о нас заботу?
- Так он же сам сказал, - пояснил Макар хмуро, - Треть бригады уже померло. А мы ему шесть мер каждый день… Вот он и беспокоится.
- Верно говоришь, Макар, - подтвердил Вася, - Кабарра не о нас заботится, а о выработке. С него ж поди тоже свою меру спрашивают. Но вопрос в другом. Что нам теперь делать?
- Обойдемся без их лагеря, - с угрюмой решимостью рубанул Макар.
- Я тоже так думаю, - согласился Аким, - Мы свой лагерь обустроим. Завтра же навес сделаю и канаву вокруг прокопаю, чтоб огонь не заливало.
- А с кугуаром как же? – Вася не спешил соглашаться с друзьями.
- По-моему Кабарра просто жути нагоняет, - сказал Макар, - Какой бы этот Кагуна ни был, а он дикий зверь, и не может не бояться огня.
- Посмотрим, - задумчиво протянул Вася, - Эх, нам бы копья хорошие, да щиты…
- Будут, - пообещал Аким, - У меня тонкоствол на костре сейчас обжигается. Потом обгорелые концы заточу, вот тебе и копья!
- Так ведь нельзя нам оружие иметь?
- А мы скажем, что это мол шесты, чтоб плот толкать, - не сдавался Аким, - А точеные оголовки мы глиной залепим и в огне ее запечем. В случае нужды глину с наконечника сбить нетрудно.
В эту ночь, когда парни улеглись спать, Вася, как уже повелось, заступил в дозор первым. Подкинув веток в костер, он осмотрел обожженный торец тонкого ствола. Корень у него уже выгорел, а сам торец хорошо просох. И толщина у молодого деревца в самый раз, в руку ложится как надо. Вася подтащил поближе к огню плоский шершавый камень, прижал к нему сверху двумя руками под острым углом обгорелый торец и начал точить поступательными движениями. Вперед-назад, вперед-назад. Через некоторое время слегка провернул древко, сменив место приложения будущего наконечника к шлифующей поверхности, и снова: вперед-назад.
Ночные джунгли смолкают только во время проливного дождя. Сейчас дождя не было, но Вася уже привык к беспокойной ночной суете многочисленных речных и прибрежных обитателей. Множество звуков в воде, в траве, в кронах деревьев сливались в сплошную шумовую завесу. Он отвлекся только когда во сне пошевелился Макар. Вася прикинул, не пора ли его будить себе на смену, но решил, что пока еще рано.
Заточив в черновую оголовок, он сменил угол приложения на менее острый и стал затачивать самый кончик, который слишком длинным и тонким быть не должен, иначе легко обломится. Вася не сразу обратил внимание, как вдруг разом затихли окружающие джунгли. А осознав, обернулся на волка, и стал вслушиваться звериным чутьем в окружающую темноту. Довольно быстро он обнаружил причину внезапно наступившей звенящей тишины. Шагах в тридцати от их лагеря, кутаясь во тьму и прикрываясь деревьями, за ним кто-то наблюдал. Сжимая в руках почти готовое копье, Вася немного отодвинулся от огня, чтобы его дым и свет не мешали получше разглядеть чужака.
Он быстро понял, что это не человек, а крупный зверь, разумеется хищник. Во тьме явственно светились два огромных кошачьих глаза. И было в нем еще кое-что, совершенно поразительное. Он был окутан так хорошо знакомой зеленой взвесью нифрильного заклятья. Корневой образ вепря на левом Васином запястье, будто готовясь к отражению могического удара, нагрелся и засветился красноватым светом. Вася уже не сомневался,
