— Теперь встань на нее и не двигайся, — скомандовал он мне. — Тогда давление не вытолкнет пробку. Если она выскочит, нам конец…
Рыбак прошел на корму и осмотрел мотор.
— Она промокла! Мельница вся мокрая!
На всякий случай он все-таки попробовал завести мотор, потянув за кожаный ремень. Но "мельница" не пожелала заводиться.
— Свечи промокли! А я потерял фонарик…
Как их теперь снимать и сушить? У нас вообще не осталось ничего сухого!
Тут Простак вспомнил о рыбацком фонаре, работающем от двух аккумуляторных батарей. О чудо! Хотя батареи были наполовину в воде, они все же работали, и Простаку удалось повернуть прожектор на лодку. Только теперь мы увидели друг друга: мокрые до нитки, со слипшимися волосами и лицами, перекошенными от напряжения… Я стоял неподвижно, упираясь ногами в свою куртку и боясь почувствовать у себя под ногами предательскую течь; я начинал дрожать от холода. Стриженый и Корже продолжали вычерпывать воду, но без особых результатов. Наверно, вода лилась в "Пескаду" через другую дыру.
Простак тем временем разбирал мотор. За неимением сухой тряпки он тер свечи о рукава, о штаны, потом ставил их на место, снова пытался завести "мельницу", снова ее раскручивал, сушил свечи и вкручивал их на место…
Мы, затаив дыхание, следили за его действиями. Мы были слишком далеко от Пор-ле-Руа, чтобы грести, да и кто тогда будет вычерпывать воду? А аварийный парус утонул вместе с другими вещами.
— Попробуем еще, — бормотал Простак, в очередной раз снимая упрямые свечи и суша их над прожектором.
Наконец его терпение было вознаграждено. Мотор два-три раза чихнул — нам показалось, что взорвалась бомба, — и наконец заработал нормально.
— Мы спасены! — завопил Простак. — Спасены, малыши!
В воде он потерял свой драгоценный наручный компас, но и так знал, что ветер дует с юга. По форме и направлению движения волн он смог сориентироваться.
— Полный вперед!
Да, мы были спасены. Если только не будет неприятностей с течью, через несколько часов мы подойдем к берегу. Избавившись от душившего нас страха, мы попытались понять, что же произошло в тот момент, когда "черная скала", уменьшаясь, направилась в нашу сторону.
Конечно, никто не думал, что это была скала. Да, иногда кажется, что скалы двигаются, но только если вы сами находитесь на движущемся корабле. "Пескаду" в тот момент стоял неподвижно. Это была не лодка, у этого предмета была не такая форма… Да и потом — куда она исчезла, как будто пошла ко дну?
Как это ни поразительно, приходилось признать, что это могла быть только подводная лодки, маленькая подводная лодка, которая, погружаясь, приподняла киль нашего "Пескаду".
— Да, это подлодка, — согласился Простак. — Эта "скала" у меня прямо перед глазами стоит.
Черт побери! Подводная лодка! Ну и дела…
Заметили ли нас? Намеренно или случайно лодка пошла прямо на нас и перевернула "Пескаду"?..
— Наверняка случайно! — заявил Простак. — Все произошло только потому, что мы оказались у нее на пути. Для них это было еще опаснее, чем для нас. Внутри должны были почувствовать удар; наверно, они решили, что стукнулись о какие-то обломки…
Эх, малыши, ну и приключение! Но оно еще не кончилось, попомните мое слово! Мы еще вспомним про платье Жермены… — Вдруг он вытянул руку вперед. — Видите впереди маяк Пор-ле-Руа? Но осторожно, на берегу никому ни слова! Просто лодка дала течь. Все знают, что "Пескаду" уже старый, так что никто не удивится… Ясно, малыши?
"СВЕЖАЯ РЫБА"
Подводная лодка! — пораженно повторял отец Мади. — Неужели это на самом деле была подводная лодка? Вы совершенно в этом уверены?
Уверен, как в том, что меня зовут Простак! Если бы я был на "Пескаду" один, вы могли бы подумать, что она мне померещилась, но эти малыши тоже ее видели… И кто, интересно, перевернул мою лодку, я вас спрашиваю?.. Нет, это была подводная лодка, или еще какая-то штука, которая плавает под водой. С ней-то и встречался "Морской еж". Эх, жалко, что мы не смогли подойти поближе!
— Подводная лодка! — опять повторил мсье Шарве. — Невероятно!..
В палатке, куда через два часа после нашего не вполне обычного возвращения пришли Простак, Мади и ее отец, повисло тяжелое молчание.
Во всяком случае, радиограммы парижанок — не наша выдумка, — сказал Стриженый. — Мы видели фиолетовые огни на "Морском еже", а Сапожник слышал, как парижанки говорили, что Жермена пойдет гулять в сиреневом платье… Фиолетовый и сиреневый — это одно и то же!
Да, — согласился отец Мади, — кажется, вы правы. Когда Мади мне вчера все рассказала, я не принял это всерьез, но теперь…
Видите, — сказал Простак. — Вокруг сплошные тайны! — Он повернулся к Мади. — А ты, малышка, что ты сегодня видела в порту?
"Морской еж" вернулся в полседьмого; парижанки были еще там. Бартавель и юнга выгрузили шесть ящиков.
Шесть ящиков! Быть не может!
Мы их посчитали, правда, папа? Их погрузили на грузовик вместе с другими, с "Шутки" и с "Темьяна".
Но никто не может наловить шесть ящиков, даже если попасть в самый центр косяка… А что делали парижанки?
Они долго выбирали рыбу, торговались, как вчера… Но мы с папой думаем, что это был только предлог. Они, наверно, с ним что-то обсуждали.
А рыбу они опять выбросили?
Мы ждали вашего возвращения и поэтому не пошли за ними. Но я видела издалека, как они остановились на мостике и наклонились. Простак пожал плечами и покрутил пальцем у виска, показывая, что не только ему приходят иногда в голову сумасшедшие мысли. В этот момент меня пронзила мысль…
— Стойте! Кажется, я понял. Они выбрасывают рыбу не потому, что они ее не любят… Просто она несвежая!
Гиль вылупился на меня, явно думая, не сошел ли и я с ума.
Как несвежая? Ее же только что поймали!
Именно что не только что! В такие ночи Бартавель слишком мало занимается рыбной ловлей… может, вообще не занимается, а только делает вид. Но ему нужно, чтобы все думали, что он привозит много рыбы. Поэтому он берет ту, которую вылавливает в другие ночи, и накидывает ее сверху, чтобы скрыть истинное содержимое ящиков. На самом деле внутри лежит что-то еще!
Правильно! — закричал Простак. — Тиду, ты гений! Ты сделал открытие! Ящики фальшивые! — Он повернулся к Мади. — В какую машину грузили ящики?
В ту же, что вчера, из Нима. На грузовике было написано "Свежая рыба". Я записала адрес: это на улице Аркад.
Улица Аркад, — повторил Простак. — Не знаю такой. Я-то просто продаю свой улов местному магазину. Надо бы узнать, что в ящиках. А что вы об этом думаете, мсье лионец? — обратился он к отцу Мади.
Мсье Шарве задумался.
— Дело принимает серьезный оборот. Надо предупредить полицию…
При слове "полиция" Простак подпрыгнул.
— Нет, нет, еще рано! У нас еще нет доказательств. Я очень хорошо знаю здешних жандармов. Это мирные отцы семейств, у которых портупея лопнет от смеха, если я им расскажу, как мою лодчонку протаранила подводная лодка. Подводная лодка! Вы понимаете, что это такое? Тут еще такого не видали! Через полчаса на всех перекрестках станут кричать, что Простак сошел с ума… а Бартавель будет знать, что мы за ним следим.
— Но подводная лодка налетела на "Пескаду". Может, она повреждена… В любом случае, они почувствовали удар. Они могли предположить, что за ними или за "Морским ежом" следили.
Простак поразмыслил.
Да, она может быть повреждена. Мы узнаем это сегодня ночью… Но не думаю, что они следят за мной. — Он снова обратился к Мади. — Как выглядел шофер того грузовика?
Маленький, не очень загорелый для южанина, с такой странной фуражкой в клеточку на голове.
Он говорил с Бартавелем?
Да, кажется, они хорошо знают друг друга. Пока они разговаривали, юнга стоял в стороне.
А если попробовать расспросить юнгу? — предложил мсье Шарве. — Конечно, очень осторожно…
Бесполезно, — заявил Простак. — Умник — дурачок; я подозреваю, что Бартавель запугивает его, а когда встречается с подводной лодкой, запирает где-нибудь на "Морском еже"… Даже если бы он что-нибудь знал, он все равно бы ничего не сказал. По-моему, надо поехать в Ним взглянуть на этот магазин. У меня, к сожалению, нет машины, а ехать на велосипеде в такую жару… К тому же мне надо чинить лодку…
Говоря это, он многозначительно посмотрел на отца Мади, который сразу понял скрытый смысл этих слов.
— Да, папа! — присоединилась к рыбаку Мади. — Поедем в Ним, мы ведь ничем не рискуем!
Мсье Шарве покачал головой. Он предпочел бы сразу заявить в полицию, но Простак был прав— после истории с брошкой это было не так-то легко, тем более что у нас не было никаких доказательств.
Хорошо, — сказал он наконец. — Поедем сегодня после обеда.
Папочка, ты прелесть! — завопила Мади. — Мама поедет с нами, но мы ей не скажем, зачем мы туда едем, а то она будет волноваться. В Ниме вы с ней пойдете гулять, а мы тем временем поищем улицу Аркад. Что с нами может случиться?
