Примерно через полтора часа Кэт несмело прислонилась к стене и тяжело вздохнула. Она не осмеливалась взглянуть на часы. Она не хотела знать, сколько уже было времени.
Почти целый час ушел на то, чтобы свести количество надетой одежды к искусно-беспечному минимуму — черные джинсы и черная кофточка с широкими рукавами. А также на то, чтобы нанести искусно-минимальное количество макияжа, который девушка в салоне красоты будет снимать целой пригоршней ваты. Хоть Джайлс и восхищался ее пренебрежением к моде, это был не повод, чтоб целый день кто-то за ширмочками массажного зала хихикал по поводу ее манеры одеваться. Кэт благодарила бога за жаркое лето: есть не хотелось, и это немного облегчало ее отчаянную борьбу с бедрами. Эта борьба обычно выходила из-под контроля во время каникул, когда Джайлс был далеко и не раздувал из мухи слона из-за коротких юбок.
Кэт украдкой взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Черт. Достаточно и того, что она боялась туда идти, едва приехав в Лондон, — приводить себя в порядок. Идея Селины! Но еще и опоздать… Ее ноги в новых туфлях гудели. Кэт взяла их, чтоб надевать по вечерам, но в зеркале они так хорошо смотрелись с джинсами… Настроение совсем упало.
Кэт вытащила из туфли одну ногу, потрясла ею и обнаружила, что засунуть обратно не может. Отлично. Дальнейшие прогулки, таким образом, отпадают. Не будет же она ковылять повсюду, как Тулуз-Лотрек. Кэт вновь вынула справочник и водрузила позаимствованные солнечные очки на лоб. Нет, ничего не изменилось. Кэт перевернула справочник вверх ногами, пытаясь сопоставить некоторые названия с курсом своих блужданий. Как, черт побери, можно узнать, куда идешь, если все вокруг совершенно однообразно? Дьявол. Может, этот «большой белый дом» — одна из шуточек Джайлса?
Кэт пришла мысль позвонить ему на мобильный. Пусть подскажет ей дорогу. Но это значило бы сдаться. И она не знала, может ли он говорить. Вчера он ни словом не упомянул о своей работе, и теперь Кэт ощущала укусы ревности. Только она не могла сказать, ревновала ли она потому, что Джайлс уехал на работу, или потому, что она у него есть.
Итак, помощь недоступна. Особенно после полного провала с приездом. Кэт попыталась сосредоточиться на карте. Отвратительно, что нет ничего знакомого, не на что ориентироваться. И тишина на этих прохладных белых улицах была почти жуткой: никто не входит и не выходит, не шумят дети, и уж конечно нет машин.
Кэт глубоко вздохнула. В этой ситуации она могла рассчитывать на помощь только одного человека, и этого человека с ней не было. Поэтому она решила взяться за другую блестящую мысль: как бы повела себя Селина в такой ситуации?
Словно ответ свыше, из-за угла вынырнуло черное такси. Опуская очки на нос, Кэт замахала ему, и вдруг до нее дошло, что она не знает, как обращаться с лондонскими такси.
К счастью, машина была пустой. Стараясь выглядеть спокойно, насколько это было возможным, она открыла дверцу и, усаживаясь, произнесла:
— «Харви Николз».
Правильно ли? Когда нужно говорить, куда едешь?
— Здесь за углом, милочка, — ответил таксист. — Уверены, что вас надо подвезти?
— Э, да, — сказала Кэт. — Я натерла ноги.
Она попыталась надуть губы, как Селина.
— Эх, — бросил через плечо таксист, — вечно девчонки со своими туфлями. Хорошенькие кеды, вот что вам нужно. Нам, парням, нравится, когда из обуви торчит узкая полосочка носочка, понимаете, о чем я?
Кэт проглотила негодующий ответ и пробормотала что-то неразборчиво-великосветское.
Меньше чем за пять минут такси вернулось по ее маршруту немного назад и остановилось перед «Харви Николз». С облегчением Кэт принялась шарить в сумочке в поисках кошелька. Его там не было.
Холодная паника охватила ее. Она вынула ежедневник, справочник, сирену на случай изнасилования, крем от солнца. Все это не вмещалось уже в одну руку. Где кошелек? Отчаявшись, она вывалила все содержимое сумочки на сиденье и стала перебирать эту кучу. Кошелька все равно не было.
— Все в порядке, милочка?
— Да, отлично! — еле выговорила Кэт, листая ежедневник. Она знала, что это совершенно бесполезное действие, но не могла остановиться. «Думай как Селина, думай как Селина». — Просто хотела подкрасить губы, прежде чем выйти, понимаете!
Водитель снисходительно рассмеялся:
— Мне и лучше, я не выключаю счетчик. И этот Мик Акнелл — классный певец, верно?
Он включил радио, отчего Кэт стало только хуже.
В ужасе она смотрела на гору вещичек на сиденье. Кровь стучала в висках. Оставила кошелек на столе в кухне? Нет, она покупала банку диетической колы в магазине, неожиданно похожем на рынок, на углу неподалеку от дома Джайлса. Но расплачивалась деньгами, которые нашла в кармане джинсов.
Кэт почувствовала, как пот выступает под мышками. Неужели кошелек стянул карманник? Только если он был невидимкой. Или был переодет богатой пожилой дамой — это единственный человек, которого она встретила по пути. О, боже, вот что значит Лондон! Обокрадут, а ты и не заметишь! Мерзавцы! Она уж позаботится, чтоб Джайлс узнал все происшествие в подробностях, как только они встретятся. Кэт откинулась на спинку сиденья и закусила губу.
Как же ей рассказать, что ее ограбили по пути к такси? Может, сразу отправиться в полицейский участок, чтобы Джайлс мог отчитать ее за бесплатные поездки на такси, а она одновременно могла заявить о пропаже кошелька. Очистили сумочку. Черт возьми. Сколько раз она слушала программы Ника Росса, как уберечь сумки.
Воспоминание сверкнуло, словно молния.
«…Положите свой кошелек в среднее отделение сумочки, где обычно носите помаду, и застегните».
Кэт дрожащими пальцами расстегнула молнию. Вот он, ее красный кошелек, толстый и самодовольный. Поразительно. Она быстро засунула все вещи обратно, вынула пятифунтовую банкноту и протянула шоферу. Слава богу. Это еще только первая песенка из длинной оперы. Хватило двух нот, чтоб Кэт перенервничала. А что же будет дальше?
Жестом отказавшись от сдачи — а это было нелегко, потому что на счетчике значилось всего фунт и девяносто пенсов, — Кэт вышла из такси. Очки надежно закрывали глаза. Маленькая группка туристов, направляющаяся в «Хэрродс», держалась на почтительном расстоянии: а вдруг эта девушка — знаменитость? Кэт прохромала, опустив голову, ко входу. В стеклянной двери она увидела отражение вспышки одноразовой камеры.
Войдя внутрь, Кэт сняла очки. Ей не хотелось выглядеть претенциозно. Но почти все вокруг были в очках, и она вновь их надела. Кэт сразу же заметила, что на ней было мало макияжа и слишком мало одежды. Та, что дома казалась симпатичной девчонкой в духе Крисси Хинд[12], здесь выглядела просто пыльной в ярком свете сотен магазинчиков косметики, а Кэт видела свое отражение в зеркале каждого из них. Прикрываясь, как щитом, личиной Селины, и украдкой поглядывая на схему магазина, Кэт морщилась и пробиралась к эскалатору, чтоб подняться на четвертый этаж.
