Кажется, об этом подумал и Ваняшин и увидев стоящего возле стойки Фомина, разговаривавшего с барменшей, буркнул под нос:
– Вот это да. А мы его там ждем.
Они вдвоем направились к стойке.
На звук открываемой двери Фомин обернулся. Посмотрел на Туманова, на Ваняшина и рука скользнула под рубашку, прикрывавшую пояс. За поясом торчала рукоять «Макарова». Быстро достав пистолет, Фомин обернулся к барменше.
– Решила сдать меня, сучка?
Ритуля испуганно закричала и тут же упала за стойку, когда Фомин навел на нее пистолет. И как оказалось, сделала это вовремя.
Пуля пролетела над самой ее головой, слегка пошевелив волосы. На полке стояли бутылки с дорогими винами. Одна из них вдруг разлетелась вдребезги.
Следующая пуля предназначалась Туманову или Ваняшину. Но Фомин на какую-то секунду замешкался, решая, в кого выстрелить первым и упустил из вида Грека. И поступил очень не осмотрительно.
Усатый майор вскочил из-за столика, и в два прыжка очутившись за спиной у Фомина, прыгнул на него, схватив за правую руку, в которой тот держал пистолет. Произошло это в тот момент, когда подполковник Туманов, заслонив собою старшего лейтенанта Ваняшина, оказался буквально в шаге от Фомина. Несомненно, что выпущенная из пистолета пуля, досталась бы ему, если бы не Грек. Сан Саныч схватил Фомина за руку, отводя ее кверху.
Если вначале, никто из посетителей кафе толком не понял, что происходит, то сейчас, после второго выстрела, в зале началась паника. Послышался женский визг.
Та самая дама, с улыбкой до ушей, сидя за столиком, вытаращила глаза, дико наблюдая за всем происходящим. Ее спутник, седоволосый джентльмен, точно окаменел с рюмкой коньяка в руке, не замечая, что вино течет на скатерть. На его лице отражалась полная растерянность.
Кое-кто из посетителей повскакали со своих мест, прячась под столы.
Но третьего выстрела не последовало. Леха Ваняшин довольно сильно ударил кулаком Фомина по печени, а Федор Туманов вместе с Греком, вывернули руку и пистолет выпал на пол.
– Спокойно, граждане! Без паники. Уголовный розыск, – крикнул Туманов. Возможно кого-то, это и успокоило, только не Фомина.
– Твари! Падлы! Урою! – злобно хрипел Фомин. Но эта его злость была скорее от отчаянья. Он уже понял свою обреченность. Понял, что ничего не может сделать, но не привык сдаваться. Попытался левой рукой дотянуться до валявшегося на полу пистолета, и Ваняшину пришлось нанести ему еще один удар. На этот раз уже в челюсть.
Голова у Фомина дернулась как у подшибленного цыпленка и он медленно стал оседать на пол, придерживаемый за руки Греком и Тумановым.
– Леш, ты что охренел? – завопил Грек, опасаясь, что на этот раз Ваняшин переборщил. Силушкой-то его Бог наградил еще той, только держись.
– Ничего, – невозмутимо ответил Ваняшин. – Оклемается. Я его не сильно, только чтоб он не трепыхался, а то ведь, этот гад, чуть Николаича не пристрелил.
Грек застегнул на руках Фомина наручники и легонько похлопал того по щекам.
– Фомин?! – произнес он едва ли не на самое ухо Фомину.
Тот открыл глаза, с ненавистью зыркнул на Грека.
– Ты… – рявкнул он так, что Сан Саныч поморщился.
– Да, – вздохнул Грек. – Видно Леша тебе все-таки слабо съездил по морде. Может еще хочешь?
Кажется, Фомин еще не хотел, но признаваться в этом не собирался. Мешала гордость. Отвернувшись, он плюнул на пол.
– Ненавижу вас, ментов, – сквозь зубы рыкнул он. Но Грека это только развеселило. Он сказал с улыбкой:
– А мы без таких как ты, прямо жить не можем.
– Оно и видно, – скривил губы в усмешке Фомин.
– Ладно, хорош понапрасну шлепать. А ну вставай, – потянул Грек Фомина за руку. – Поедешь с нами. Там и поговорим о любви, а заодно и кой о чем другом.
– Чего это ради, я с вами должен ехать? – посмотрел Фомин на Туманова, потом на Ваняшина, наблюдая за тем, как старший лейтенант зажав двумя пальцами пистолет, поднял его с пола и взяв с ближайшего столика салфетку, бережно обернув, спрятал себе в карман.
– Вы, гражданин Фомин, подозреваетесь в причастности к убийству, – сказал Туманов.
Фомин выглядел внешне довольно спокойным. Исподлобья ненавистным взглядом посмотрел на Туманова.
– Не пойму я. Про что это вы говорите.
Грек улыбнулся, постепенно отходя от того напряжения, которое было у него еще пару минут назад, и сказал:
– А тут и понимать нечего. Получишь по максимуму. Только что ты пытался убить барменшу кафе и подполковника уголовного розыска. Леш, давай сюда пару свидетелей. Сейчас все оформим как полагается. Сядь, – Грек толкнул Фомина и тот рухнул на стул.
Ваняшин прошелся взглядом по перепуганным лицам посетителей и остановил свой выбор на седоволосом мужлане и его даме с улыбкой до ушей.
– Сейчас будут тебе свидетели, – сказал он и решительно подошел к их столику.
* * *
– Располагайся, Константин. Ты теперь здесь надолго у нас, – сказал Грек, когда Фомин переступил порог их кабинета и насупившись, уставился на портрет президента, висевший на стене.
Туманов сел на свое место и достав из стола несколько фотографий, на которых была запечатлена найденная в канализационном колодце девушка, разложил их перед сидящим напротив Фоминым.
Тот глянул на подполковника набыченным взглядом.
– Ну и чего? – спросил он, как видно не собираясь утруждать себя разглядыванием этих фоток.
– Взгляни, – предложил Федор.
– Чего мне на них пялиться? – произнес Фомин.
Опера уже поняли с кем приходится иметь дело. С тупоголовым упрямцем, который готов переть напролом. Это подтверждалось и в характеристике, присланной начальником колонии из-под Красноярска. Фомин отбывал там наказание за убийство. Из восьми, определенных ему по суду лет, он отбыл всего лишь три месяца и совершил побег вместе с двумя другими зеками. Тем двум долго на свободе бегать не пришлось. Их скоро поймали. А вот Фомина поймать не удавалось. Он значился в розыске. И при этом, как видно, не очень-то опасался быть узнанным. Возможно, отчасти это благодаря подлинным документам на чужое имя.
Заглянув в паспорт, который оперативники обнаружили в кармане у Фомина, Туманов сказал:
– Ну, о твоих документах мы поговорим попозже, где и как ты их раздобыл…
Фомин криво усмехнулся. Не обращая на это внимания, подполковник настойчиво кивнул на фотографии и предложил:
– А пока не откажи нам в удовольствие, взгляни. С этой девушкой тебя видели в ресторане.
Фомин взял одну фотографию в руку, посмотрел. По тому, как он глянул на убитую девушку, Туманов понял, что Фомин несомненно узнал ее, хотя и не подал вида. А точнее сказать, старался не подавать. Но взгляд заметался по фотографиям. По одной, по другой, и так, пока он не пересмотрел все. Сейчас он не обращал внимания на то, что все трое оперов смотрят на него. О чем думал Грек с Ваняшиным, Федор не знал, а сам он понял одно: то, что девушка оказалась убитой, для Фомина было неожиданностью. Вряд ли он хотел верить в увиденное и даже помотал головой.
– Так ты узнаешь эту девушку? – спросил Грек, внимательно наблюдая за этой реакцией Фомина. Особенно от пристального взгляда Сан Саныча Грека не укрылось, когда Фомин пересмотрев все фотографии, положил их на стол, а рука при этом самопроизвольно дернулась, как будто одну из этих фоток он хотел оставить себе.
Услышав вопрос Грека, Фомин скроил невозмутимую рожу и даже пожал плечами.
– Откуда?
– Ну да. Конечно. Откуда тебе ее знать? – с долей иронии заметил подполковник Туманов. – Еще скажи, что ты ее первый раз видишь.
Фомин вытаращил на подполковника Туманова свои здоровенные глазища.
– Нет, ну гадом буду, гражданин начальник.
– Гадом ты стал, когда родился. Думаешь я поверю, что ты вот так с незнакомой девушкой поперся в ресторан? – повысив голос, проговорил Федор.
– А почему бы и нет? – в свою очередь нагло заявил Фомин. – Шел по улице. Встретил бабу. Вроде бы, ничего. Дай, думаю, приглашу ее в ресторан.
– Вот так ни с того ни с сего, за спасибо живешь? – усмехнулся Туманов.
– Ну почему же за спасибо живешь, гражданин начальник? – на лице Фомина появилась нагловатая ухмылочка. – Ты же мужик. Понимаешь, что просто так бабу в ресторан не водят. Переспать я с ней хотел.
– Переспал? – спросил Грек.
Фомин повернулся к нему.
– Не получилось, – ответил он Греку, изобразив на лице гримасу сожаление.
– Не получилось, – не торопливо выговаривая, повторил подполковник Туманов.
Фомин набрался наглости улыбнуться.
– Ага, – сказал он, не сводя с Туманова глаз. Чутье подсказывало Фомину, что этого подполковника ему следует опасаться более всего из этой троицы, поэтому отвечая на его вопросы, Фомин тщательно подбирал слова. Ответ должен быть таким, чтобы у подполковника не возникло зацепки. Пока, по мнению самого Фомина, он не наделал ошибок в ответах. И предъявить в обвинение ему могут всего лишь побег из зоны. Но такое рано или поздно должно было случиться. Не зря же народная мудрость гласит: сколько веревочке не виться, а конца не миновать. Хотя Фомин был уверен на все сто, что это еще не конец. По крайней мере, он жив, а ведь все могло быть по-другому. Или не могло? Теперь, поди, разберись. Да и поздно уже разбираться, когда жизнь изломана.
