Я бы вообще не стала затевать эту эпопею с разводом. Но для Пола это важно, так что сидим и терпим.
ДЕНЬГИ
9 апреля 2007 г.
Воевала в интернете: потерпела сокрушительное поражение, но не сдалась.
Битва разгорелась из-за денег. Враги утверждали, что мы живем в обществе потребления, и из-за этого рушатся устои и падают надои. В погоне за наживой люди тупеют (см. пример Мардж Тенш).
— Быть богатым — стыдно! — говорили враги.
Ага… Это как сексом заниматься — стыдно, но очень приятно.
Существуют люди, которые искренне считают, что большие деньги можно «заработать», только женившись на министерше или ограбив банк.
— А образование получить слабо? — спрашивала я.
— Да оно все платное! Да у меня семеро по лавкам! Да делать мне нечего — в университете пять лет горбатиться! Духовность и культура — вот высшая ценность!
Классика жанра: ищут не то, что поможет, а то, что мешает.
Попыталась им объяснить, что единственная культура, которая выживает без финансирования — это бактерии.
— Нет потребления — нет денег у предпринимателей. Следовательно, никто не делает пожертвования на музеи, библиотеки и программы изучения человеческого мозга.
— Пусть государство спонсирует!
— Так ведь оно без потребления тоже обанкротится. Нет торговли — нет налогов.
Ничего не ответили враги. Лишь хвостом по воде плеснули и послали меня в глубокое море.
ОНА
10 апреля 2007 г.
Раз в год к Мелиссе приезжает мать, Рита, и жизнь семейства Тернеров тут же летит к чертям.
Рита — профессор Нью-Йоркского университета. Преподает математику — какую именно, ни я, ни Мелисса запомнить не в состоянии. Но математика точно из высших.
По молодости Рита двигала науку — упорно, с напряжением сил — как шкаф. Дочь родила в перерыве между конференциями. На вопрос Мелиссы, кто ее папа, морщилась и нервно терла переносицу:
— Этот… Ну, как его… в очках…
Рите тридцать пять лет было некогда, но потом что-то не сложилось в ее уравнении: пенсия на подходе, любовь — в бегах, дочь — только в документах. «Мне нужна семья», — подумала Рита и взялась за дело.
Каждый раз она приезжает с кучей подарков: Тедду — галстук от Версаче, Мелиссе — электронный разговорник, мальчишкам — набор плюшевых медведей в викторианских костюмах. Каждая вещь дорога, красива и бесполезна.
— Мардж, приходи, а то я убью Риту! — простонала в трубку Мелисса.
Ей даже в голову не приходит называть ее мамой. Только по имени, а чаще всего — «она».
Тедда с детьми не было, у плиты сидела Рита и «готовила»: намазывала на крекеры рыбный салат.
— А где Мелисса?
Рита ткнула ножом в гостинную. Мелисса лежала ничком на диване. Лицо ее было заревано.
— Она меня доведет! У нее как будто две левых руки! Все крекеры мне перепортила!
На кухне Рита действует как пьяница в караоке-баре: старается от души, ждет аплодисментов, но вечно терпит фиаско. Рачительная Мелисса от этого чуть не воет.
Она рассказывала, что в детстве не мать за ней следила, а она за матерью.
— Знаешь, как она ходила на работу? Накрутит бигуди: спереди снимет, а сзади забудет. Потому что их в зеркало не видно.
Мелиссу воспитывали знакомые — причем не кто-то конкретно, а сообща. Кто поесть принесет, кто горшок вымоет. Ключ от квартиры гулял по рукам — от одной соседки к другой.
— Я ей даже не мешала, — говорила Мелисса. — Я могла в лепешку расшибиться от рева: она все равно не слышала.
Глядя на Риту, в это сложно поверить. В ее близоруких глазах такое стремление помочь, такая готовность на жертву, какое бывает у прихожан на Пасху.
Вечный конфликт на ровном месте. Разломанные печенюшки, незапертая дверь в туалете.
— Даже закрыться не может! — возмущалась Мелисса. — Тедд к ней сунулся, а она… А еще учит меня жить!
В Ритиной научной голове не укладывается никакой оккультизм. Время от времени она пытается наставить Мелиссу на путь истинный:
— Доченька, ну с чего ты взяла, что ангелы-хранители существуют? Ты что, знаешь хоть одного человека, которого они спасли?
— Они спасли меня! Если бы не мой ангел, я бы умерла, когда ты бросила меня, трехнедельную, а сама уехала на симпозиум!
Мелисса жестока. Она жалеет о своих словах, просит прощения — но всегда отводит Ритины руки, когда та пытается ее обнять.
— Не надо.
— Все эти годы я только притворялась, что люблю ее, — всхлипнула Мелисса. — На самом деле я ее ненавижу! Она мне всю жизнь сломала!
— Иди и мирись с ней, — показала я на дверь.
Мелисса поднялась, вытерла нос рукавом. Через минуту из кухни послышался голос Риты:
— Ну почему ты никогда не слушаешь моих советов?!
— Потому что я не хочу быть тобой!
ЮНЫЙ НАТУРАЛИСТ
11 апреля 2007 г.
Джош наконец-то нашел себе дополнительный приработок: теперь он выгуливает Ронского-Понского. Песик от этого не в восторге, особенно после того, как Джош присобачил ему на спину попону с надписью «Рекламное место».
— А у Кевина есть домашние животные? — спрашивает меня Джош. — Я бы и ему мог кого-нибудь выгуливать… И его знакомым актерам…
Мальчик все жаждет попасть в высшее общество. Я ухмыляюсь.
— А что ты смеешься? — негодует Джош. — Выгульщики собак знаменитостей — это очень хорошая профессия. И высокооплачиваемая!
Он пересказывает мне легендарную статью, вот уже пару лет гуляющую по интернету: служащим звезд платят бешенные деньги не только за сплетни из дома, но и за то, что они рекомендуют своим хозяевам рестораны и магазины.
— Все окупается! — мечтает Джош. — Если на витрине висит знак «Здесь была Бритни Спирс», продажи взлетают до небес. Это честно заработанные деньги!
Пиарщики что только не делают, чтобы заманить к себе звезду. На прошлой неделе Кевина позвали на презентацию новой косметической линии. Он хотел отказаться…
— Ой, ваш друг Эндрю так расстроится! — заплакали пиарщики. — Мы хотели вручить ему приз «За достижения в области грима» и попросить вас провести церемонию… Теперь придется всем сказать, что вы не захотели награждать своего старого друга.
Разумеется, Кевин не смог отказаться.
В результате Эндрю получил символическую гримерную кисть размером с веник, репортеры — новость для светской хроники, косметическая линия — бесплатное упоминание в таблоидах… А Кевин пропустил любимую телепередачу.
— Я помню, ты рассказывала, что у Кевина есть собака. — не унимается Джош. — Ее уже кто-нибудь выгуливает?
— Ты не сможешь конкурировать с этим человеком, — отзываюсь я.
— Почему?
— Он глухонемой и плохо видит.
ИСКУССТВО КИНО
13 апреля 2007 г.
Бульвар Голливуд. Звезды под ногами, звезды над головой, звезды вокруг — у Кевина сегодня премьера в Grauman’s Chinese Theater.
Я вырядилась, нафранцузилась парфюмом… Как я люблю премьеры! Это единственные мероприятия, куда в наши времена можно прийти в собольей душегрее.
Судьба несправедлива к женщинам: она дала нам эмансипацию, но забрала кринолины и шляпы с перьями. Теперь ходим свободные по уши — в драных джинсах и майках с лебедями.
Поклонницы визжали, операторы снимали. Я то и дело влезала в кадр — мне надо было тренироваться быть знаменитостью. Хотела и Пола позвать прославляться, но он уже трепался с кем-то о бизнесе.
Пришлось встать рядом с Кевиным и его супругой и греться в лучах чужой славы.
В зале было пестро от нарядов; пахло парикмахерской и увядшими цветами. Речи, аплодисменты, поздравительные поцелуи… Наконец свет погас…
Фильм был потрясающим. Я чувствовала, что Пола аж подбрасывало от азарта. Он подносил ладони ко рту и поскуливал, как в решающий момент матча.
Когда пошли титры, зал взорвался аплодисментами.
— Ну как? — спросил Пол.
Я не сразу подобрала слова.
— Г-г-говно!
Меня всю трясло. Два часа тупорылой резни: красивые правильные мужики насаживают на копья некрасивых неправильных мужиков. Кровища рекой, гордый стяг за спиной. И неизменная речь о свободе и демократии в конце.
С Полом тут же поругалась.
— Так это же комикс, а не исторический фильм! Это ж все не по-настоящему!
— То есть теоретически греков можно заменить плюшевыми медведями? Вместо крови — вата, вместо копий — карандаши. Ты пойдешь смотреть такой фильм?
Пол закатил глаза.
— Ну ведь красиво!
— Чтó тебе показалось красивым?! Как кому-то горло перерезали? Сходи на скотобойню — только смотри, не помри от счастья.
Красиво ему! Хлеба, блин, и зрелищ!
На вечеринку после фильма не пошла.
