— Пап, почему тебе больше не нравится Мэтти?
Сразу проснувшись, Оррен сел и откашлялся.
— С чего ты взял, что мне не нравится Мэтти?
Чэз серьезно посмотрел на него.
— Она говорит, что не нравится тебе.
Оррен подавил раздражение.
— Я ничего не имею против Мэтти. Мне просто не… — он не договорил. — Она няня, Чэз. Вам она нравится. Правда?
Чэз кивнул.
— Мы любим ее, — добавила Джин Мэри.
— Отлично. Тогда, кажется, нет проблем? — Он попытался сохранять хладнокровие. — Кроме того, она у нас временно. Осенью вы все начнете учиться, в том числе Мэтти, и все закончится.
— А Мэтти вернется сюда на следующее лето? — тихо спросила Джин Мэри с надеждой в голосе.
— Не знаю, Рыжик. Посмотрим. — Она отвернулась к экрану телевизора, но он успел заметить блеснувшие в ее глазах слезы. Оррен обнял ее, прижал к себе и сказал: — Но сейчас-то нет причин для огорчений. До осени еще очень далеко, а ты заработаешь себе маникюр на день рождения Рамоны.
Мэтти тихонько постучала, потом открыла дверь своим ключом и вошла. Оррен стоял у плиты в одних носках. Взъерошен, небрит, футболка надета наизнанку. Он уронил лопаточку, все разбрызгал и взглянул на Мэтти.
— Мэтти! — укоризненно сказал он хриплым приглушенным голосом. — Что вы делаете здесь так рано?
Он даже не улыбнулся. Честно говоря, другого она и не ожидала. Этот страшно упрямый человек один растил четверых детей. И если он что-то решит, изменить это нелегко. Но она изменит! Рано или поздно. Мэтти бросила сумку на стол и, уперев руки в бока, открыто посмотрела ему в лицо.
— Мне нужно с вами поговорить. О детях.
Это было слишком. Он снова занялся омлетом и начал с остервенением взбивать яйца.
— А что с ними?
— Они меня беспокоят. Особенно Чэз и Янси.
Оррен стремительно снял сковородку с конфорки и, обернувшись, снова взглянул на Мэтти.
— И чем же Чэз и Янси так вас беспокоят?
Мэтти подошла, взяла кофейник и принялась готовить кофе, бросив через плечо:
— Прежде всего, тем, что у Чэза нет друзей его возраста. У Джин Мэри есть, и это хорошо. И у Чэза тоже должны быть, а у него нет. Во всяком случае, насколько я знаю.
— Вы считаете, что это моя вина, — нахмурился Оррен.
— Я думаю, нам вместе следует позаботиться о том, чтобы мальчик общался со своими ровесниками один, без сестер, о которых он должен все время заботиться. Думаю, что то же самое нужно и Янси.
Оррен скрестил на груди руки.
— Я имею кое-какое представление о детях, Матильда, и утверждаю, что Янси еще слишком мала, чтобы думать о друзьях своего возраста.
— Янси должна развиваться, Оррен, — мягко сказала Мэтти. — Ей скоро исполнится четыре с половиной. Если она не будет взрослеть, ей придется трудно в детском саду. Она должна находиться среди сверстников, чтобы не отставать в развитии. Вы, безусловно, должны это понимать.
Оррен запустил руку в свои взлохмаченные волосы.
— Что вы собираетесь делать?
— Я хочу повести их в церковь, — сказала Мэтти, боясь услышать его возражения.
— В церковь? Да вы что! Какое отношение ко всему этому имеет церковь? У меня нет времени на церковь! Помилуйте! Я работаю шесть, а то и все семь дней в неделю!
— Я знаю это, Оррен! — прервала она его тираду немного более резко, чем намеревалась. — Я не предлагаю вам ходить в церковь. Упаси Бог! Я прошу позволить мне взять ваших детей в церковь. Там существует такая вещь, как воскресная школа, где детей разделяют по возрасту и в соответствии с их возрастом ведут занятия на библейские темы. Вы наверняка слышали об этом.
Он стиснул зубы, чтобы сдержаться.
— Значит, это и есть ваше мудрое предложение? — спросил он, наконец. — Воскресная школа?
— Да, — вздохнула она. — Понимаете, у меня нет других знакомых восьмилетних мальчиков, и я не знаю, как быть с Янси, поскольку она не ходит в детский сад. Я подумала, что воскресная школа даст каждому из них возможность общения в их возрастных группах, а поскольку я и так хожу каждое воскресенье… — Она не договорила. Все и без того ясно.
Оррен повернулся к ней спиной, долго молчал, а потом произнес:
— Я согласен, если вы за ними заедете.
— Хорошо, — мягко, сказала Мэтти. — Я пойду. Ешьте свой завтрак.
Она направилась к двери. В самый последний момент он остановил ее:
— Мэтти!
Она не повернулась, а просто остановилась на месте.
— Да?
— Спасибо.
Она улыбнулась и вышла.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Я предупредил детей, — сказал Оррен, уже держась за ручку двери, — что, по-видимому, не приду сегодня домой.
— Что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь?
Он досадливо поморщился.
— Ничего не случилось. Наоборот. Подвернулась работенка. Сломался сельскохозяйственный комбайн, который перегоняют через наш город. Нужно срочно заменить дизельный двигатель. Хотя наша мастерская не занимается дизельными двигателями, хозяин разрешил мне использовать мастерскую во внерабочее время и самому сделать это. Двое парней вызвались мне помочь. Я думаю, это займет у нас всю сегодняшнюю ночь и, возможно, часть завтрашней.
Мэтти знала, что лучше не спорить, но не удержалась:
— Оррен, не можете же вы быть так долго без сна.
— За две тысячи долларов могу, — решительно заявил он. — Не беспокойтесь, я щедро заплачу вам за то, что вы останетесь с детьми.
Спорить с ним было бесполезно. И она лишь спросила:
— Мне принести вам ужин туда? — (Он покачал головой.) — А как же вы собираетесь есть? — Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать.
— Это вас не касается, — раздраженно сказал он. — Я взрослый человек, как вы знаете. Могу сам о себе позаботиться. Ваше дело — присматривать за детьми.
Мэтти чуть не заплакала. Разве он не видит, как она заботится? Да видит, конечно, это-то его и бесит. Она вскинула подбородок.
— Вы прекрасно знаете, что дети будут со мной в целости и сохранности. Настолько, насколько могут быть в целости и сохранности без вас.
— Это все, что меня волнует, — проворчал он, но его взгляд потеплел.
Тряхнув головой, она сказала:
— И вы тоже могли бы быть со мной в целости и сохранности, Оррен, если бы позволили себе это!
— Если бы вы были достаточно взрослой, чтобы понять, о чем говорите… — начал он.
Воздев руки и закатив глаза, Мэтти круто развернулась.
— Ну и идите! — Она шагнула к раковине и рванула кран, пока искала среди грязной посуды затычку. — Давайте! Спасайтесь бегством, Оррен! Я буду здесь, когда вы вернетесь. Несмотря ни на что. Потому что именно здесь — то место, где я хочу быть.
Он долго стоял, пристально глядя на нее, а затем повернулся и вышел. Мэтти уронила руки. В глазах защипало. Но она не заплачет! Она не ребенок и не позволит ему вести себя с ней, как с ребенком. Как бы он ни пытался.
Телевизионный экран беззвучно мерцал. Мэтти подобрала под себя ноги. Она заставила себя не смотреть на часы, стоящие на журнальном столике. Она и так знала, что уже далеко за полночь. Возможно, даже второй час ночи. Каждая минута теперь становилась настоящей пыткой. Безусловно, он решил поспать пару часов в мастерской. Никто не в состоянии выдержать так долго без отдыха. А что, если он заснул прямо за рулем по дороге домой? Что, если он там один, без сознания? Что, если…
Неожиданно в окно кухни ударил луч света и рикошетом отскочил к стене. Мэтти вскочила. Забытая книга упала на диван. Мэтти машинально взглянула на часы. Оказалось, что было даже позже, чем она представляла, — десять минут третьего. Но он вернулся домой! Он наконец вернулся. Она снова села, почувствовав, что силы покинули ее, и уронила голову на руки, торопливо благодаря Бога. Звук шин, катящихся по гравию, и затихающего двигателя заставил ее снова поднять голову. Двигатель стих, и она перевела дыхание. Оррен не появлялся. Вокруг стояла ничем не нарушаемая тишина. Что же это? Закусив губу, она неторопливо направилась к кухонной двери и бросила взгляд через кухонное окошко. Свет все еще горящих фар отражался от передней стены гаража. Она различила фигуру, склонившуюся к рулю. Мэтти рванула дверь и сбежала по ступенькам к машине. Она без всяких усилий открыла дверцу и заглянула внутрь. Оррен вздрогнул от ее прикосновения и пробормотал:
