йогурт с соком вы зря купили, — не унимался Димон. — Ещё давайте ему отдельный бокс в больнице выбьем. Я вообще туда идти не хочу, о чём с ним разговаривать? В несознанку уйдёт, за болезнь спрячется, скажет, что ничего не помнит.
— Да так и будет, — согласилась Люська. — Головка-то у него наверняка бо-бо после вчерашнего, Андрей этим воспользуется, не дурак, малость соображает.
— Люсь, нельзя так относиться к людям. Будь добрее.
— А я, что, злая? — Люська остановилась, с неприязнью посмотрев на Алиску.
— Не начинайте, идёмте, — поторопил их я.
— Нет, пусть договаривает, я злая, бесчувственная? А что мне прикажешь, ему в ножки кланяться?
— Люся, он болен.
— Желаю ему скорейшего выздоровления, но, в отличие от некоторых слишком уж чувствительных особ, не забываю, что он вор. А проникновение на чужую жилплощадь и воровство, дорогая Алиса, если ты не в курсе, преследуется по закону. Прочти на досуге уголовный кодекс. Пусть спасибо скажет, что мы полицию не вызвали, лежал бы он сейчас не на больничной койке, а на нарах в сизо каком-нибудь.
В больнице нам сообщили, что Андрей Крутилин помещён в двести первую палату на втором этаже, но в самой палате мы его не обнаружили. Чуть погодя узнали, что наш ночной гость сбежал через несколько часов после госпитализации.
— Вот это обломились, так обломились, — Димон стукнул кулаком по стене. — Не, ну приступ у него, допустим, был настоящий: судороги, пена изо рта, все дела — ладно, верим. А головокружение наверняка симулировал. Ему необходимо было уйти от нас, и он от нас ушёл.
— Точнее уехал на машине с мигалками, — съязвила Люська. — Ищи ветра в поле. Алис, теперь свой сок и йогурт можете с Глебом на пару съесть. Наш больной оказался очень даже здоровеньким, сидит сейчас где-нибудь ржёт над нами. Так и знала, что впросак попадём.
Димон развернулся и пошёл в палату.
— Дим, ты куда?
Он не ответил, толкнул дверь, и обратился к больным с вопросом об Андрее, главным образом интересовался, видел ли кто-нибудь, как тот сбегал из палаты. Три старика и средних лет мужчина замотали головами, а парень лет двадцати продолжал читать газету, делая вид, что не слышит Димона.
— Ты случайно ничего не видел ночью? — Димон подошёл к кровати парня, поставив на тумбочку пакет с йогуртом и соком.
— Может, видел, может, нет.
— А всё-таки? — Димка сел на край кровати.
— Тебе кто садиться разрешал? Самый резвый здесь? И сумку свою убери с тумбочки!
— Мне очень нужна информация.
— Свободен. Разговор закончен.
Из больницы мы зарулили в парк. Сели в тени на скамейке, Люська начала есть купленную по дороге шоколадку, Алиса ходила взад-вперёд, я смотрел на копошившуюся на газоне белку, Димон допивал апельсиновый сок. Настроение было не фонтан. Мы упустили важного свидетеля, единственного человека который мог дать ответы на интересующие вопросы. Он обвёл нас вокруг пальца, один — четверых. От ощущения собственной беспомощности, лично мне хотелось что-нибудь расколошматить. Потом Люська напомнила, что завтра должны прийти рабочие, с которыми придётся расплачиваться нам, и я оказался в полном ауте.
Вечером, расположившись в гостиной Дианы, мы за обе щеки уплетали Люськину жареную картошку с солёными огурчиками и купленными мною маринованными грибами. Димон дважды просил добавки, Алиса ела мало, берегла фигуру, стараясь после девяти не наедаться. Люське на фигуру было наплевать, поесть она любила, правда, парадокс, никогда не поправлялась. Наверное, потому, что просто не заморачивалась по этому поводу.
— Предлагаю, разложить всё по полочкам, — начал я, поставив на стол пустую тарелку. — Андрея мы упустили — это наша промашка, но не провал. Здесь много нестыковок, их необходимо обмозговать.
— Дело ясное, — лениво ответил Димон. — Андрея запрягли достать монету, задание он своё провалил, причём не единожды, и теперь, скорее всего, позорно сбежал.
— Я так понимаю, сам Андрей нас мало интересует, — Алиса посмотрела в мою сторону. — Важно узнать, кто стоит за Андреем.
— Не «за», а «над» Андреем, — поправила её Люська. — Андрей шестёрка, это ясно, он кукла, а кукловод остался в тени. Не успели мы его расколоть.
— Я всё пытаюсь понять, сколько человек охотится за Константиновским рублем, кто вообще в курсе, что монета находится в квартире Дианы?
— Андрей, и тот, кто его сюда направил.
— Ты уверен? А я нет. Суди сам. Один человек спрятал футляр в вентиляционное отверстие. Второй человек, узнав, что рубль в квартире, пытается его заполучить при помощи Андрея.
— Стоп, почему ты называешь его вторым? Может, первый его и спрятал.
— Люсь, включи мозги, где Андрей искал рубль? Он не знал точного местонахождения футляра с монетой, и намеривался бродить по квартире в поисках тайника. Следовательно, и тот, кто дал ему наводку, тоже не имел понятия, в каком именно месте покоится футляр. Вывод: прятал один, заполучить рубль хотел другой.
— Но как-то этот второй узнал о Константиновском рубле, — сказала Алиса. — И без помощи первого здесь не обошлось, иначе просто нереально получается.
— Исключено, Алис! Если бы ты спрятала вещь в квартире, а потом, скажем, Люська стала бы на тебя наседать, требуя признаний, ты бы или: сказала правду о местонахождении этой вещи, или вообще молчала бы в тряпочку. Короче, необходимо копать под Андрея.
— Глеб, очнись, как копать собрался, Андрей тю-тю в неизвестном направлении.
— Где-нибудь он обязательно наследил. Надо попытаться собрать улики. Ну и вообще, разузнать подробней об этой квартире, кто, когда с кем здесь жил, почему вдруг её продали. Алис, Димон, вы живёте здесь, неужели бывших соседей не помните.
— Я тех, кто надо мной живёт, в глаза не знаю, — хмыкнул Димон, — а ты хочешь, чтобы я помнил, кто через подъезд тусуется.
— Я тоже жильцов из вашего подъезда не знаю. Когда Диана в доме поселилась, об этом сразу известно стало. Народная артистка! Знаменитость. А до неё… Нет, не помню. Если только походить, поспрашивать.
— Алис, займёшься этим? У родителей спроси, у соседей в своем подъезде, у старушек, они-то точно должны знать.
— Глебыч, а Диана нам не поможет?
— Брось, Димон, от неё толку
