Капитан разместил как мог это разношерстное общество: женщины, старики и дети поселились в палатках и шалашах. Мужчин, способных носить оружие, стали обучать военному строю и включили в состав гарнизона.
Прирост народонаселения форта требовал увеличения запасов продовольствия, и капитан разослал во все стороны команды за хлебом и другими продуктами. Вместе с этими командами часто отправлялся побродить по окрестностям и дон Руне, а донья Марианна коротала время в обществе своих сверстниц, во множестве появившихся теперь в крепости. Прошло всего лишь десять дней после памятного разговора дона Маркоса и Твердой Руки, а форт Сан-Мигель, превращенный предприимчивым капитаном в грозную крепость, стал совершенно неузнаваем. Форт опоясался теперь глубокими рвами, ощетинился баррикадами. К несчастью, гарнизон форта, достаточный для отражения внезапного нападения, был слишком малочисленным, чтобы выдержать настоящую осаду.
Однажды на рассвете дозорные заметили на горизонте густое облако пыли, с быстротой вихря приближавшееся к форту. Пробили боевую тревогу, на стены высыпали солдаты; все приготовились к бою с невидимым, но, по всей вероятности, вражеским отрядом.
Но вот на расстоянии ружейного выстрела всадники круто осадили коней, а из рассеявшегося облака пыли, к неописуемому восторгу населения форта, показались мексиканские военные мундиры.
Четверть часа спустя восемьдесят улан въезжали в крепость под приветственные крики гарнизонных солдат и беженцев. За спиной каждого всадника сидело по пехотинцу. Это было подкрепление, посланное из Сан-Эстебана.
Глава VI. ИЗ ПРОШЛОГО ОДНОГО СЕМЕЙСТВА
В Мексике и теперь еще существуют семейства, – о, очень немного, всего несколько! – с полным основанием ведущие свой род от первых прибывших сюда испанских завоевателей. Большинство этих семейств и поныне обитает в поместьях, дарованных их предкам. Браки в этих семействах заключаются только в их собственном ограниченном, родственном кругу. Эти родовитые мексиканцы ведут замкнутый образ жизни. В политические события они вмешиваются лишь в тех случаях, когда затронуты интересы их сословия. Взоры их обращены к прошлому, они сохранили в своем обиходе рыцарские традиции и патриархальные нравы времен Карла Пятого. В нескольких лье от Ариспы, некогда столицы штата Сонора, а ныне провинциального городка, утратившего все свое великолепие, повис на высоком скалистом утесе, подобно орлиному гнезду, величественный замок. Его крепкие, словно взлетающие ввысь стены увенчивали горделивые альменас[18], украшать которыми свои замки во время испанского владычества разрешалось только старинным, родовитым семействам. Свидетельство о древности этого замка, воздвигнутого чуть ли не в первые дни завоевания Америки, было вписано в его стены следами множества пуль и стрел; но, хотя камни цитадели начали уже крошиться под воздействием времени, этого беспощадного разрушителя, не перестававшего орудовать здесь с помощью ветра, солнца и дождя, сам замок оставался собственностью одного и того же семейства, неизменно переходя по наследству из поколения в поколение от старшего к старшему в семье.
Владельцы этого замка – маркизы де Тобар де Могюер – принадлежали к числу именно тех семейств, которые ведут свой род от первых завоевателей Америки. (Строго говоря, их фамилия – де Тобар, а частица «де Могюер» была приставлена позже, вероятно, в память испанского города, откуда прибыл родоначальник семейства.) В 1541 году дон Антонио де Мендоса, вице-король Новой Испании, снарядил экспедицию для завоевания Сиболы. О богатствах этого таинственного края, где за несколько лет до этого побывал Альвар Нуньес Кабеса де Вака[19], кратко именуемый дон Альварадо, ходили самые фантастические слухи. А как известно, именно такого рода слухи сильнее всего способны были воспламенить корыстные чувства испанских искателей приключений, обуреваемых ненасытною жаждой золота.
Семнадцатого апреля 1541 года эта экспедиция в составе трехсот испанцев и вспомогательного отряда из восьмисот индейцев выступила под начальством дона Франсиско Васкес де Коронадо из города Компостелла, столицы штата Новая Галисия. Все офицеры экспедиции принадлежали к высшей знати; среди них, в качестве знаменосца, находился Педро де Тобар, отец которого, дон Фернандо де Тобар, был старшим мажордомом[20] королевы Иоанны Безумной, матери императора Карла Пятого.
После бесконечно утомительного похода экспедиция добралась наконец до Сиболы, которая, вместо цветущего и богатого города, каким представляли ее себе испанцы, оказалась жалким селением, прилепившимся к скалистому утесу. Испанцы овладели Сиболой после боя, длившегося не более часа, хотя индейцы отчаянно защищались и нанесли испанцам тяжелые потери. Среди многочисленных раненых оказался и генерал, командовавший экспедицией; сброшенный наземь с лошади ударом увесистого камня, он неминуемо погиб бы, если бы подоспевшие к нему на помощь дон Педро и еще один офицер не помогли ему выбраться из побоища. Жажда золота и приключений влекла испанцев дальше; несмотря на то, что они были измучены неслыханными лишениями, которые претерпели в походе, и обескуражены жестокими разочарованиями, которые стерегли их на каждом шагу, они решили после взятия Сиболы попытать еще раз счастья и двинуться в глубь страны. На этот раз испанцев вел дон Тристан д'Ареллано, сменивший на посту командующего дона Франциско Васкес де Коронадо, пригвожденного, вследствие своего ранения, к постели в Сиболе. Преодолев снова неверо– ятные трудности, испанцы дошли до страны, которую посетил в конце своего путешествия генерал дон Альварадо. Генерал назвал этот край Страна Сердец – не потому, что его обитатели отличались особым добродушием и приветливостью, а потому лишь, что за все время пребывания здесь дону Альварадо не довелось отведать никакой другой пищи, кроме оленьих сердец.
Здесь и кончился поход испанцев. Соблазненный богатством и плодородием этого края, дон Тристан д'Ареллано заложил здесь город и назвал его Сан-Иеронимо-делос-Корасонес. Однако город этот был почти тотчас же заброшен. Испанцы перенесли его немного подальше, где основали город Сенора, который вскоре, вследствие искажения произношения, превратился в город Сонору. Это утвердившееся за ним название распространилось потом на весь край.
Немаловажную роль в этом продолжительном походе сыграл неоднократно отличившийся дон Педро де Тобар. Во главе отряда из семнадцати кавалеристов, четырех пехотинцев и одного францисканского монаха, в дни своей молодости служившего солдатом, дон Педро де Тобар проник в провинцию Туталиако, насчитывавшую семь городков с многоэтажными домами. Все эти городки, точнее – селения, были взяты приступом, а вся провинция покорена в несколько дней. Когда двадцать лет спустя вице-король решил наградить дона Педро поместьями за его боевые заслуги, последний просил вице-короля выделить ему земли в Соноре, с которой его связывали воспоминания о буйно проведенной молодости. Даже сами лишения, которые он там претерпел, и опасности, которым он там подвергался, влекли дона Педро к этой провинции. К тому же он был уже тогда женат на дочери своего товарища по оружию – дона Родриго Мальдонадо. А дон Родриго поселился в Соноре, что также немало повлияло на решение дона Педро, желавшего основаться поблизости от своего тестя. На месте пепелища давно уже заброшенной Сиболы, на вершине утеса, и воздвиг дон Педро свой величественный замок дель Торо, который с огромными примыкающими к нему землями и угодьями в течение веков оставался в руках его потомков.
