Коттен стянула тяжелое пальто и шарф, разобрала небольшой пакет с продуктами. В квартире было прохладно, она включила газовый обогреватель, и тот знакомо загудел.
Она потерла руки, пытаясь согреться, и задумалась о Тайлере. Сидя у него в кабинете и слушая теорию Арчера, она все больше и больше нервничала, понимая, что сама была в той гробнице, видела кости крестоносца… держала шкатулку. Должно быть, Тайлер счел ее полоумной грубиянкой.
Заявив, что получила всю нужную информацию, она чуть ли не бегом бросилась прочь из его кабинета. Стыд какой. А Джон был таким любезным, даже предложил задавать вопросы.
В мыслях возник Торнтон. Торнтон.
Она слишком глубоко увязла в их отношениях — еще одна из множества ее дурацких ошибок. А ведь он не только женат, он — практически идол в миллионах домов по всей стране. Вряд ли можно переспать с кем-то более знаменитым.
И, конечно, эта шкатулка. Очередная ошибка. Надо было оставить ее в гробнице. Но разве не этим она занималась почти всю жизнь — бежала от проблем, ответственности, отношений, надеясь, что все разрешится само собой?
Но ничего не разрешалось.
Коттен сделала бутерброд, убрала мясную нарезку в холодильник и побрела в гостиную смотреть новости. Тут-то и заметила мигающий индикатор автоответчика. Три сообщения.
Сев на диван, она нажала кнопку воспроизведения и откусила бутерброде ветчиной. Гудок.
«Коттен, это Тед. Я получил твое сообщение, что ты сегодня не вернешься. Что-то не так? Почему ты ушла с монтажа? Что происходит? Позвони мне».
Гудок.
«Коттен, это снова Тед. Твой сюжет почти доделали, не хватает одного куска. Что делать? Мы его ставим в эфир завтра вечером. Если ты со мной не свяжешься, скажу редактору поставить какие-нибудь кадры из архива. Позвони мне, как только сможешь».
Гудок.
«Привет».
Голос Торнтона.
Пауза.
«Мне с тобой очень надо поговорить. Я знаю, ты думаешь, что все кончено, но ничего не кончено. У нас была не просто интрижка. Я тебя люблю. И ты меня любишь, я знаю. Пожалуйста, Коттен, нам надо поговорить». Пауза.
«Давай пообедаем вместе, Я хочу просто поговорить, и все. Перезвони мне. Я тебя люблю.»
От его голоса внутри все сжалось — как и раньше, когда звонил телефон и она знала, что это Торнтон… молилась, чтобы это был Торнтон.
Когда они впервые занимались любовью, это была чистая похоть. Они иногда обедали вместе, строили глазки на работе — в коридорах, в лифте, на лестницах. Однажды вечером он пригласил ее выпить. Они встретились в баре какой-то гостиницы на Бродвее, недалеко от здания CNN, а уже через двадцать минут срывали друг с друга одежду в номере на восемнадцатом этаже. После трех тайных встреч к их любовной горячке наконец добавилось некое чувство. Но у Торнто-на оно быстро угасло, а ей все еще хотелось нежности, свежести, любви. Стало ясно, что ему нужен просто секс. И только. Он отвергал ее обвинения, оправдывался, что им достается лишь несколько минут украдкой, а она так его возбуждает… Коттен хотела ему верить, но почти каждый раз, когда они кончали — он кончал, — Торнтон уходил, возвращался на лимузине домой, к жене Шерил, а Коттен лежала на смятых простынях, в темноте, и плакала. Дура она, если думала, будто что-то изменится. Поездка в Ирак должна была помочь все забыть.
А теперь все началось вновь — его задумчивый искренний тон. Столько надежды в голосе. Как можно кого-то ненавидеть и в то же время желать? Глупость какая. Пить яд, потому что он вкусный.
Коттен оглянулась на кухню. В дверном проеме виднелась плита. Шкатулка — лишь очередная досадная мелочь.
Сняв трубку, она набрала номер его мобильника, почти надеясь, что Торнтон окажется дома, с женой, и не ответит.
— Алло.
— Привет, — почти прошептала она.
— Ну слава богу, — взволнованно произнес он. — Я чуть с ума не сошел. Нам надо срочно увидеться.
— По-моему, не стоит.
— Пожалуйста, Коттен. Надо поговорить. Я принял решение.
Повисла пауза.
— Дай-ка угадаю. Ты хочешь ее бросить?
— Да.
Коттен не ответила. Все та же песня.
— Да, я уже говорил это. Но теперь все серьезно.
— Торнтон, не надо. У меня совсем нет сил.
— Я знаю, что был несправедлив. Просто давай увидимся. Пожалуйста. Ты не пожалеешь.
Уже жалею, подумала она.
Крепко зажмурившись и вздрагивая от собственных слов, она произнесла:
— Ну хорошо.
Будет все по-прежнему. Они встретятся. Поговорят. Займутся сексом. Неважно, что он там обещает.
— Ты можешь со мной встретиться? Коттен рухнула на диванные подушки.
— Когда?
— Я сегодня поздно, но через час закончу и уберусь отсюда.
Она молча повесила трубку.
* * *
Раньше они часто встречались у «Джованни» — в маленьком ресторанчике в десяти кварталах от ее дома. Он напоминал ей ресторан из «Крестного отца», в котором Майкл Корлеоне впервые совершил убийство. Непонятно, какой из ее грехов хуже, — прелюбодеяние или глупость.
В «Джованни» метрдотель поприветствовал ее:
— Добрый вечер, мисс Стоун. Мистер Грэм ждет вас. Он проводил ее к столику в глубине зала.
Стены украшали эстампы с видами Италии, пустые бутылки из-под кьянти и искусственные цветы.
— Коттен. — Торнтон поднялся и обнял ее. — Боже, я так рад, что ты пришла.
Он хотел поцеловать ее, но она отвернулась.
— Здравствуй, Торнтон.
Она опустилась в кресло напротив него. Он потянулся через стол и взял ее руки в свои.
— Я с ума сходил, беспокоился. Тед рассказал, как ты выбиралась из Ирака. Ты везучая!
— В каком-то смысле.
— Ну, как там было? Сделала репортаж своей мечты?
— Почти. Завтра вечером покажут.
— Я знаю. — Торнтон сжал ее руки. — Я его посмотрел перед уходом с работы. Просто замечательно. — Он помолчал. — Тед сказал, ты вчера расстроилась и убежала с монтажа. Говорит, весь день пытался дозвониться, но тебя не было дома. Пришлось монтировать без тебя. Что случилось, милая?
— Да, в общем, ничего, — сказала она. — Я перепутала кассету и нужную еще не нашла.
— Что-то важное?
— Там все важно, — ответила она, убирая руки при виде официанта.
— Что будете пить? — спросил тот.
— Мне большую порцию «Танкерея» и тоник, — заказал Торнтон. — Коттен, а тебе?
— «Абсолют» со льдом и лимоном, пожалуйста. Официант ушел, и Торнтон наклонился к ней:
— Мне завтра к врачу, надо проверить свертываемость крови. Мало мне забот. Не могут поддерживать уровень этого проклятого кумадина[7].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
