которую Морганы впоследствии объявят своей. Это была очень выгодная территория, поскольку банкиры суверенных государств могли также заниматься их валютными операциями и выплачивать дивиденды по их облигациям.
Каждый лондонский дом мог похвастаться свитком знаменитых государственных займов. Из своего таунхауса на Сент-Свитинс-лейн Ротшильды финансировали полуостровную кампанию Веллингтона и Крымскую войну. Известная пословица гласила, что богатство Ротшильдов состоит из банкротства государств. В 1875 году Лайонел Ротшильд организовал финансирование в размере 4 млн. фунтов стерлингов, которое позволило Великобритании отвоевать у Франции контроль над Суэцким каналом. Дизраэли со смехом признался королеве Виктории: "Я придерживаюсь мнения, мадам, что Ротшильдов никогда не может быть слишком много".
Помимо финансирования покупки Луизианы, Бэринги финансировали выплату французских репараций после Ватерлоо, что вызвало лапидарную отповедь со стороны де Ришелье: "В Европе есть шесть великих держав: Англия, Франция, Пруссия, Австрия, Россия и "Бэринг Бразерс"". После неурожая картофеля в Ирландии в 1845 г. правительство Пиля использовало Barings для закупки американской кукурузы и индийской муки для борьбы с голодом, так называемой "серой Пиля". К моменту Гражданской войны Barings был банком-агентом России, Норвегии, Австрии, Чили, Аргентины, Канады, Австралии и США. За свои хлопоты гранды с Бишопс-гейт, 8, к концу XIX века были удостоены четырех пэрств - Эшбертона, Нортбрука, Ревелстока и Кромера.
Почему так идеально сочетаются торговые банки и государственное управление? Будучи частными партнерствами, эти небольшие банки были свободны от назойливых вкладчиков или акционеров и могли потакать своим политическим пристрастиям. Им не нужно было подвергаться внешним проверкам, а их естественный сдержанный стиль работы делал их идеальными каналами для дипломатии. Поскольку они финансировали зарубежную торговлю, их взгляды были гораздо более интернационалистскими, чем у банкиров с Хай-стрит, которые финансировали британскую промышленность и имели дело в основном с владельцами магазинов.
В редкий мир Ротшильдов и Барингов стремился Джуниус Морган - мир, до сих пор закрытый для американцев. После смерти Пибоди ему требовалось совершить какое-нибудь ослепительное дерзкое дело, с помощью которого можно было бы взойти на вершину викторианской финансовой системы. Только торговля китайским чаем, перуанским гуано или продажа железных рельсов коммодору Вандербильту могли принести столько славы. Сейчас Джуниусу было уже за пятьдесят, он крепко сросся с богатством. Он был внушительного роста, с высоким лбом, свекольными бровями и пристальным взглядом. Будучи одним из первых американских покровителей портных, работающих на заказ на Сэвил-Роу, он одевался в костюмы консервативного покроя от Poole's.
После ухода Пибоди ему срочно потребовалось пополнить свой капитал, который все еще оставался мизерным по сравнению с Ротшильдами и Барингами. При этом он был крайне избирателен в выборе бизнеса и усвоил необходимость осторожности. Как он говорил Пирпонту: "Никогда и ни при каких обстоятельствах не совершайте действий, которые могут быть поставлены под сомнение, если о них станет известно всему миру".
Большой шанс на государственное финансирование представился Юниусу в 1870 г., когда пруссаки в сентябре разгромили французские войска под Седаном, захватили императора Наполеона III и осадили Париж. После провозглашения республики французские чиновники отступили в Тур и создали временное правительство. Отто фон Бисмарк, прусский канцлер, пытался дипломатически изолировать французов. Когда они обратились в Лондон за финансированием, он провел пропагандистскую кампанию, заявив, что победоносная Германия заставит Францию отказаться от долга.
Для предприимчивого банкира открылась редкая возможность. Это был один из немногих случаев в столетии, когда финансово самодостаточная Франция нуждалась в привлечении средств за рубежом. Barings разместил прусские займы и не хотел нарушать деликатные отношения, имея дело с Францией; Ротшильды считали французское дело безнадежным. В последнее время Сити сотрясали дефолты в Мексике и Венесуэле, и никто не был особенно расположен к привлечению иностранных займов. Тогда Джуниус решил разместить для Франции синдицированный выпуск на сумму 10 млн. фунтов стерлингов, или 50 млн. долларов. Французы надеялись, что, воспользовавшись услугами американского банкира, они смогут приобрести американское оружие.
Французский заем показал, что за невозмутимостью он скрывает чутье речного игрока. Это была фирменная сделка Юниуса, сопровождавшаяся обязательными для Ротшильда трогательными голубями-перевозчиками. Поддерживая Францию, он должен был противостоять Бисмарку, который был в курсе его шагов. Позже выяснилось, что личный секретарь французского министра финансов был немецким шпионом и ежедневно передавал Бисмарку отчеты об их сделках. Поскольку Юниус не знал французского языка и не хотел ничего принимать на веру, он привез из Франции своего зятя и впоследствии партнера Уолтера Хейза Бернса в качестве переводчика. Джуниус настаивал на том, чтобы каждый французский документ сопровождался заверенным переводом.
Нововведение в европейских финансах усиливало власть банкиров - синдикаты, элитные группы банков, которые практиковали то, что французы называли haute banque. Вместо того чтобы размещать облигационные займы в одиночку, банки объединяли свои капиталы, чтобы разделить риск андеррайтинга. Отражая на сайте чрезвычайные риски французского займа, синдикат, возглавляемый Морганом, предложил облигации по цене 85. Это было на 15 пунктов ниже номинала - стоимости, по которой облигации могли быть впоследствии погашены. Такая резкая уценка была призвана склонить осторожную публику к покупке. Французы почувствовали себя шантажистами, получив такие унизительные условия, которые, по их мнению, подходили для Перу или Турции. Однако Юниус не преувеличивал риски. После падения Парижа в январе 1871 г. и Парижской коммуны облигации упали с 80 до 55, и Юниус отчаянно скупал их, чтобы поддержать цену, едва не разорив себя. Все это было очень странно для человека, который призывал Пьерпонта к осторожности: он ставил будущее своей фирмы на кон одним броском костей.
Каковы бы ни были риски, для американца это был, должно быть, захватывающий опыт - размахивать, как Ротшильд, и играть с гигантскими суммами. Кредит был полностью театрализован. Краткая история Morgan Guaranty до сих пор пульсирует волнением этого эпизода: "Некоторые виды связи между Парижем и Лондоном осуществлялись с помощью флотилии почтовых голубей. Несколько из них, несущих капсулы с текстом на папиросной бумаге, действительно завершили свое путешествие. Один особенно громоздкий пакет с документами был отправлен из Парижа в Лондон на воздушном шаре!" Некоторые голуби, по-видимому, были сбиты и съедены голодными парижанами. Это оставляло французских политиков в неведении в критические моменты торгов.
Когда война закончилась, побежденные французы не отказались от займа, как предсказывал Бисмарк. Вместо этого они досрочно погасили облигации в 1873 г., доведя их стоимость до номинала, или 100. Как и в случае с Пибоди и его облигациями Мэриленда, Джуниус получил целое состояние от этого неожиданного выигрыша. Сумма займа составила 1,5 млн фунтов стерлингов. Это значительно увеличило капитал его фирмы и вывело его в число лидеров государственного финансирования. Теперь название J.
