В 332 г. произошел гото-сарматский конфликт. Сначала готы, предводительствуемые Видигойей, добились успехов. Однако Константин «начал войну против готов и оказал помощь умолявшим о ней сарматам»[305]. После 332 г. готы вновь признали себя федератами и обещали поставлять 40 тысяч воинов. Они взяли также на себя обязательство не пропускать к лимесу другие племена. За это готам должны были выплачивать ежегодно денежное вознаграждение и под наблюдением военных и таможенных властей им разрешалось торговать на Дунае[306]. В обеспечение договора были отправлены в Константинополь заложники. Их функции не вполне ясны. Нет упоминаний, что заложников убивали при частых нарушениях договоров. Возможно, их держали до того момента, пока не были возвращены римские пленные. Среди отправленных в Константинополь заложников был сын готского конунга Ариариха; вероятно, их на сей раз сопровождал будущий епископ готов Ульфила[307]. Однако не это самое главное. Нам известно, что сын готского конунга Ариариха провел юность при дворе Константина. В период своего заложничества он безусловно имел возможность более близко познакомиться с римским миром. Вероятно, эта осведомленность и преданность племенным традициям, которую сохранил этот высокородный гот, сформировали у него прочное убеждение «не ступать на римскую территорию когда-либо»[308]. Подобные убеждения ему удалось внушить и своему сыну Атанариху.
С 332 г. готы не ведут масштабных войн с Империей. Правда, отдельные готские дружины, например, возглавляемые Геберихом, нередко нападали на правобережные области Дуная ради грабежа. Но подобные нападения не были редкостью и на других участках римского лимеса.
В IV в. «готский вопрос» был для Империи центральным. Особенно четко он проявился после расселения готов в Дакии. На рубеже III–IV вв. окончательно оформились основные принципы взаимоотношений с готами. Они стали своего рода «моделью» взаимоотношений и с другими германцами. Как и ранее, война и военные конфликты оставались более традиционной нормой сосуществования римского и варварского миров. Однако начиная с 332 г. Империя вынуждена была более настойчиво вторгаться в межплеменные взаимоотношения, по возможности контролируя их. Она все чаще прибегала к тактике нейтрализации одного племени другим. Подобная политика не могла не влиять на готов. Впоследствии часть их отказалась от наступательных, агрессивных устремлений. И только внешняя опасность (натиск гуннов) вынудила готов в конце IV в. переселиться на территорию Римской империи. Но были и готы, которые уже на самой ранней стадии взаимоотношений с Империей связали с ней свою дальнейшую судьбу и стали ее федератами. Дальнейшие взаимоотношения готов с Империей, как известно, имели многосторонний характер. Но в основе их лежали те принципы, которые оформились в конце III – первой половине IV в.
Перелом взаимоотношений германских племен с Римской империей произошел в середине IV в. Стало очевидным, что баланс сил нарушился окончательно, качнувшись в сторону германцев. При этом перевес сил определялся не только военно-политическими факторами. Долгое время Империя вовлекала германские племена в сферу своих интересов. Образовался и в течение значительного по меркам древнего мира срока функционировал единый геополитический организм, единая система. Ее составляли две взаимодействующие, подпитывающие и одновременно разрушающие друг друга части: высокоразвитая античная цивилизации и первобытная «варварская» периферия. До середины IV в. основные функции жизнедеятельности этой системы контролировались римлянами. Период от Маркоманнских войн и до конца IV в., т. е. фактически весь первый этап Великого переселения народов, представляет собой своего рода зону сближения, само- и взаимопознания этих двух антиподов. Античность была тесно связана с варварским миром, окружавшим ее, влияла на него и в свою очередь испытывала на себе его воздействие. Это взаимовлияние становилось особенно существенным в критические моменты истории. При всех скидках на якобы крайний консерватизм и традиционализм первобытной общности германских племен трудно представить, чтобы длившееся несколько столетий подряд сосуществование рядом с римским государством прошло для них бесследно.
Массовое расселение германских племен на землях Империи изменило социальный, экономический, потестарный, военный и духовный контекст в целом всей системы и нарушило континуитет каждой из ее частей. Необратимость глубоких внутренних изменений совершенно очевидна с середины IV в. Сам факт переселения в Империю играл для германских племен огромную роль, ибо снимался психологический барьер, отделявший германцев от Рима. В конце IV в. у них проявляется мощный импульс активности нового уровня, нового витка стремления к лидерству, но уже в пределах Римской империи. Германцы становятся ключевой «формулой» политической дезинтеграции римского общества.
В середине IV в. племена франков, аламаннов, бургундов снова переходят в наступление[309]. Сила политического воздействия этих племенных союзов значительно возросла. Увеличился их хозяйственный и военный потенциал. Значительных успехов достигло социальное развитие. Торговля стимулировала ремесло. Углубление экономических и социальных противоречий ускоряло разложение родоплеменного строя германцев[310]. Аламанны под давлением бургундов уже с 283 г. стали заселять Декуматские поля[311]. Они не имели единого предводителя. Во главе отдельных областей стояли независимые друг от друга князья (reges, reguli, regales)[312]. Политическая власть принадлежала родоплеменной знати. На протяжении III–IV вв. аламанны служили федератами Империи, постоянно нарушая федеративные договоры[313].
В 355 и 366 гг. германские племена вторгались в области левого берега Рейна и проникали далеко в глубь Галлии, подвергая грабежу и насилию множество городов и укрепленных пунктов[314]. Императору Юлиану удалось достичь успехов, победив сначала аламаннов в сражении при Аргенторате, а затем франков в Токсандрии[315]. Различные меры по сдерживанию пиратских набегов этих племен принимались и предшественниками Юлиана. Так, Константин Великий усилил флот на Рейне и заложил на его правом берегу крепость Дивитиа. Он принимал в римскую армию франкских наемников. В 342 г. Констанций II победил на Нижнем Рейне франков и заключил с ними договор. С этого времени представители аламаннской и франкской знати стали занимать высшие военные посты[316].
Во второй половине IV в. вновь активизировались передвижения германских племен в районе Нижнего Дуная. Император Юлиан предпринял длительную поездку по Дунаю с целью осмотра укреплений и гарнизонов на лимесе[317]. Были приведены в порядок пограничные крепости. В 365 г. Валентиниан I отдал приказ восстановить и построить на лимесе Прибрежной Дакии новые наблюдательные пункты[318].
Усилению варварских передвижений на Нижнем Дунае в значительной степени способствовали два обстоятельства: христианизация германских племен и натиск гуннов.
Одним из первых германских племен, принявших христианство, были придунайские готы. Это стало переломным моментом в их судьбе. Христианство проникало к готам по нескольким каналам. В III в. идеи религии бедных и угнетенных им несли пленные малоазийцы. Второй канал – это рынок, как место обмена информацией. Косвенным образом каналами проникновения религиозных идей являлись институты заложничества и федератов. Необходимо учитывать и адаптационно-ассимиляционные процессы, в частности смешанные браки, пребывание среди готов римских военнопленных и т. д.
Первый этап принятия готами христианства связан с деятельностью Ульфилы, который проповедовал в Готии в 341–348 гг. Его деятельности предшествовало поражение готов в 332 г. и заключение с Империей договора о мире. В Константинополь были отправлены заложники, в том числе отец Атанариха. Сопровождал заложников Ульфила. Юность он провел при дворе Константина, где испытал значительное влияние Евсевия Кесарийского[319]. В 348 г. часть обращенных готов вместе с Ульфилой изгоняются из Готии. Они поселились в Мёзии у подножия Гема[320]. Эти «малые готы» основали здесь свою общину. В дальнейшем они не поддержали восстание готов Фритигерна и отказались уйти с Аларихом в Италию[321]. Размещались готы в Мёзии небольшой компактной группой. Совершенно чуждые окружавшей их этнической среде, они даже через двести лет сохранили свой замкнутый характер[322].
Второй этап распространения христианства у готов связан с деятельностью Авдия. Авдианство просуществовало у готов до 372 г., а затем его последователи частично переселились в восточные провинции Империи, а частично обратились в ортодоксальное христианство.
