— Ты сказала… — внезапно вздрогнув, когда она прижалась к нему, он шумно вдохнул через сжатые зубы, — что Пит Шрайвер о нем никогда раньше не слышал.
— О ком не слышал?
— О Джеке Стивенсе.
Ее сердце колотилось так, что мешало ей дышать, когда она снимала с него брюки. Она посмотрела на Сета, замечая, как в нем разгорается желание. Когда его брюки перелетели через край кровати, она сказала:
— На самом деле ты не хочешь говорить о Джеке Стивенсе.
Она-то уж точно не хотела.
Глаза Сета уже потемнели от страсти. Опустив голову, он придвинулся ближе к ее губам, и она почувствовала тепло его дыхания за секунду до того, как он поцеловал ее. Она застонала, когда их губы соприкоснулись. Его рот был таким сладким, язык — обжигающим…
Его рука скользнула ей под подбородок, и он медленно обвел его пальцем. Поцелуй углубился, становясь требовательным, и будто огненный шар взорвался у нее в животе. Густой и расплавленный, как лава, он пронесся через ее конечности, и когда Сет дотронулся до ее трусиков, она вздрогнула. Внезапно Эди прервала поцелуй, прошептав:
— Я не хотела бы разочаровать твой хрустальный шар.
С этими словами она встала, скользнула в черные туфли на шпильках, которые были у нее под кроватью, и развязала белый шелковый пеньюар, медленно упавший на пол.
— О, Эди, — восторженно прошептал Сет. — Иди ко мне.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
С первого взгляда было трудно поверить, что Паоло Самонелли торгует цветами. Скорее его можно было принять за мафиози. Он был невысок и плотен, с густой черной бородой и буйными черными волосами, спрятанными под морской фуражкой, натянутой так низко, что козырек почти закрывал бусинки его черных глаз.
— Хорошо, Паоло, — сказала Эди, внезапно вздрогнув. — Значит, все готово?
Сет обнял Эди за талию, прижал к себе, и они так и пошли к выходу со склада. Казалось, здесь были собраны цветы со всего мира.
— Холодно? — тихо спросил он.
— Совсем замерзла.
Сет согревал ее, поглаживая по руке. Она была в одном лишь темно-синем платье с узором из белых маленьких цветочков. Магазин Паоло находился недалеко от агентства Эди, и поскольку на улице было около пятнадцати градусов тепла, она оставила пальто в агентстве, не подумав, что на складе окажется холодно.
— Я получу цветы не раньше пятницы. — Паоло засунул руки глубоко в карманы сильно потертых джинсов. Слишком толстый, чтобы застегнуть джинсовую куртку, он носил ее нараспашку поверх теплой красной рубашки, застегнутой тоже не на все пуговицы. — Думаю, мы все сделали правильно, когда «Свадьбы знаменитостей» брали у меня интервью и фотографировали мой магазин. С тех пор как обо мне напечатали статью, у меня нет отбоя от клиентов.
— Замечательно, — сказала Эди.
— Я ваш должник, — ответил он. — Мы подрежем стебли, и все будет готово к девяти часам. Я привезу цветы на Лонг-Айленд в полдень. Выглядеть они будут прекрасно.
Она застонала.
— Ущипните меня. Неужели это случится завтра?
— Репетиция обеда в пять? Правильно?
Она кивнула.
— Если не случится ничего плохого.
— Ничего не случится, — уверил ее Сет.
Паоло сочувственно покачал головой.
— Я все время вижу в газетах эти поганые фотографии, Эди. Это бессердечно. Но все будет хорошо. У меня были и более крупные заказы, чем для свадьбы Джулии. Цветы будут доставлены вовремя.
Она вздохнула.
— Я знаю. Просто мне очень хотелось бы найти этого Джека Стивенса. Сейчас он умудряется фотографировать Джулию и Лоренцо больше, чем все остальные папарацци, вместе взятые. Мне кажется, что служба безопасности Дарденов даже хочет откупиться от него.
Паоло поморщился.
— Вы хотите сказать, они заплатят этому нахалу, чтобы он больше не снимал Джулию и Лоренцо?
— Именно. Джулии кажется, что… что она в осаде.
— Так и есть, — согласился Паоло. — Но ей осталось потерпеть всего пару дней, а потом молодожены отправятся наслаждаться медовым месяцем. Куда они поедут, вы говорили?
— В Сен-Мартен. Лоренцо участвует в рекламной компании своей хоккейной команды. Что-то насчет спортивной обуви и одежды. А потом они отправятся в Европу.
— Хоть от этого Делани вам удалось избавиться.
Эди кивнула.
— Похоже, он нарвался на строгого судью.
— Значит, он получил срок?
Она покачала головой.
— Нет. Только общественные работы. Но сейчас он вроде бы подчинился приговору. Один из служащих Пита Шрайвера рассказал мне, что Делани будет несколько недель по субботам учить малолетних правонарушителей искусству фотографии.
Паоло нахмурился.
— Если бы спросили меня, то я бы сказал, что таких, как Делани, надо связывать по рукам и ногам, а не доверять им детей. Но это только мое скромное мнение, я не законник.
— Зато знаток цветов, и я рада этому, — с улыбкой уверила его Эди. — Теперь о репетиции обеда, — сказала она, возвращаясь к предыдущей теме. — Она будет после репетиции свадьбы и займет примерно три часа. За обедом будут речи. Потом последуют танцы, будет работать буфет с десертом. Итак, нам нужны лилии в субботу и белые розы в воскресенье.
— А кто будет на репетиции обеда?
— Друзья. Журналисты. Менеджеры, тренеры и хоккеисты из команды Лоренцо. Вечеринка продлится с восьми до одиннадцати.
Паоло присвистнул.
— Значит, после вечеринки придется вынести столы из бального зала, вымыть его и подготовить к свадьбе?
— Да, и все должно быть готово к следующему утру. Свадьба должна начаться в три часа, но поставки начнутся около шести утра, пока на улице будут монтировать навесы. Мы не хотим расстилать ковры до последнего момента.
Несмотря на обиду из-за весьма нелестных отзывов о нем, Джимми почти все время улыбался, стараясь не забывать, что сейчас он Сет Бишоп. Эди говорила уверенно, и было видно, что она повторяет описание предстоящей свадьбы не в первый раз. Она жила этой свадьбой уже несколько месяцев, даже в своих снах.
— Думаю, вам не придется спать в субботу, леди, — заметил Паоло.
— На этой неделе я уже не буду спать, — согласилась Эди, когда они пересекли порог и вышли в офис. Переводя взгляд с Сета на Паоло, она сказала: — Сейчас вернусь, загляну только в дамскую комнату.
— Я подожду, — сказал Сет.
Когда Эди ушла, Паоло поднял толстый палец, будто подумал о чем-то очень важном, и направился вдоль ряда открытых коробок с тропическими цветами на длинных стеблях.
Вздохнув, Сет обратил все свое внимание на Эди, которая шла через холл. Здесь было множество цветов, но ни один из них не мог затмить ее красоту. Ему редко удавалось увидеть ее в платье — обычно она носила костюм. А облегающее платье подчеркивало безупречные формы ее изящной фигуры. Она двигалась грациозно, как балерина. Выпрямленные феном белокурые волосы, ниспадающие до плеч, тоже двигались, и все это выглядело так, будто каждая часть ее тела танцевала под неслышимую музыку.
