– И что же вы сделали?
– Знаете, Аня, что удивительно… Я забыл ту часть своей жизни, в которой я ученый, искусствовед. А детство-юность помнил. Драки, бродяжничество, голод, все казалось знакомым и привычным. Я знал, как выжить.
– Вы стали бомжом?
Аня с недоверием посмотрела на Андрея Геннадьевича. Бездомные в сорок лет на семьдесят выглядят. Этому пожилому господину тоже можно дать лет семьдесят, но на самом деле ему восемьдесят четыре. Как он умудрился так сохраниться?
– Я не алкаш, не наркоша, – ответил на ее немой вопрос Андрей Геннадьевич. – Меня не били, не гоняли собратья, потому что считали авторитетным уркой. Вольная жизнь меня даже омолодила. Да, когда меня нашли, я был помят, грязен, не чесан, но это все исправляется за несколько дней. На то, чтобы отъесться, вставить зубные протезы, вылечить кое-какие кожные заболевания, у меня ушел месяц.
– Кто вас нашел?
– Сынок.
– Постойте… – Аня вдруг подумала, что старик может быть сумасшедшим, и напряглась. – Но вы же?..
– Гей. И что? Мы с любимым усыновили мальчика. Не официально, естественно. Да и не мальчиком он уже был, а восемнадцатилетним парнем. Мы его на улице отбили у шпаны. Те лупили педика, мы вступились. Привели домой, подлечили, да так и оставили – он приезжим был. Мы его сынком звали, он нас по именам.
– Выходит, он вас одиннадцать лет искал?
– Я предупреждал, что история немного фантастическая, поэтому не удивляйтесь тому, что я сейчас скажу: сынок не искал меня вовсе. Случайно наткнулся. На улице. Я у метро побирался, а он мимо шел. Узнал. И я его. Сразу! Хотя мы оба очень сильно изменились. Тогда ко мне память начала возвращаться, а после сеансов у психиатра стопроцентно восстановилась. Даже то, что по старости забыл, воскресил. Представляете?
– Почему сынок вас не искал?
– Мы рассорились после смерти моего любимого. Я страшно переживал и нуждался в поддержке. Но сынок собрался на другой конец страны. Я обиделся, накричал, обозвал неблагодарным… И мы потерялись. А нашлись только спустя двадцать лет. – Старик улыбнулся, сверкнув новыми протезами. – Теперь я полностью восстановился. Чувствую себя превосходно. Готов прожить еще как минимум одиннадцать лет, чтобы наверстать годы бродяжничества.
История Андрея Геннадьевича действительно была немного фантастичной, но с Аниной не сравнить. Ее – самая настоящая сказка о Золушке и прекрасном принце. Поэтому она поверила мужчине. Тем более не трудно его историю проверить. Петр, когда вернется, займется этим, если посчитает нужным.
– Лина все завещала вам, не так ли? – услышала Аня голос Андрея Геннадьевича. Она отвлеклась, вновь глянув на свое окно. Проверила Данилку. Он оставался на боевом посту, и это радовало. Значит, тапки пока живы.
– Наследников оказалось несколько, – ответила она, не сказав, что некоторым из них досталась «дырка от бублика»: Фросе-Еве коллекция конфетных фантиков, а ее брату старый зонтик. – Но среди них не было вас. Кстати, вы не назвали свою фамилию.
Последнюю фразу он как будто не услышал.
– Анечка, я говорю не о всякой ерунде, к коей могу причислить халупу, в которой Лина жила последние годы. Я о драгоценностях. Она их спрятала. И оставила указание, где искать настоящим наследникам. Я все знаю. Ваша бабушка мне и об этом рассказывала. Затейницей была страшной. Развлекала себя ребусами да шарадами. Больше составляла, чем разгадывала…
– Украшения тоже были поделены между всеми родственниками.
Это было не совсем так. Каждому члену семьи Элеонора Георгиевна разрешила выбрать один предмет. Кроме гарнитура Шаховских, который, как и остальные драгоценности, отошел Ане.
– А «Славу»? Его она вам оставила, признайтесь? – не унимался старик.
– Его не существует.
– Да, я слышал, будто он сгинул. Это правда? – Аня кивнула. – Ходило множество слухов. Искусствоведы, антиквары, коллекционеры… Многие искали камень, но в тот период я бомжевал, поэтому до меня донеслись лишь обрывки…
Он что-то еще болтал, но Аня уже не слушала. Пришло ощущение того, что ей заговаривают зубы. Не просто по-стариковски чешут языком, а, если использовать другой популярный фразеологизм, пудрят мозги.
– Так как, простите, ваша фамилия? – перебила собеседника она.
– Савельев. И если вы мне не доверяете, то совершенно зря. Хотите, я покажу вам паспорт?
– Покажите.
Старик полез во внутренний карман, но тут же сокрушенно проговорил:
– Черт, оставил в гостинице.
– Отправились к адвокату без документа? Странно.
– Мне восемьдесят четыре года. Что вы хотите? – Он начал раздражаться и нервничать.
– А как же стопроцентная память?
– Лина вела дневники, там наверняка есть что-то обо мне. Прочтите, убедитесь.
– Хорошо, я так и сделаю. – Аня поднялась с лавки. – Мне пора.
– Но я не ответил на ваш последний вопрос. Вы хотели узнать, что за сокровище завещала мне Лина.
– Поскольку она вам ничего не завещала, то вопрос снимается, – выпалила Аня и торопливо зашагала к подъезду.
– Постойте, прошу.
– Я позову охрану, если вы не отстанете, – разозлилась она.
Старик тут же ретировался, а Аня скрылась в подъезде.
* * *
Поднявшись в квартиру, Аня присоединилась к Данилке и тоже выглянула во двор. Андрея Геннадьевича видно не было, но это ничуть не успокаивало.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
История их взаимоотношений описана в книге Володарской «Карма фамильных бриллиантов».
2
События описаны в книгах Володарской «Ее величество случай» и «Карма фамильных бриллиантов».
3
История описана в книге Володарской «Ее величество случай».
