выехать.
— А они могут это сделать? — спросила она, прикрывая рукой грудь. О, милая, наивная маленькая Изабель. Такая чистая, что даже не может понять, как работают мудаки. Мне это в ней нравится.
— Очевидно.
— Так что ты собираешься делать?
— Наверное, придется лететь домой из Остина. Мне нужно найти новое место жительства.
Может быть, мне показалось, или я просто вижу то, что хочу увидеть, но я клянусь, что в ее лице читается опустошение.
— Нет! Ты не можешь этого сделать.
А я-то думал, что я — надоедливый третий лишний. Конечно, ей бы понравилась приятная поездка с мужем наедине.
— Я должен. Мне нужно найти квартиру и съехать со старой в ближайшие три недели.
Когда ее рука ложится на мою руку, сжимая мой бицепс в утешительной хватке, мне приходится заставлять свое сердце не вырываться из груди. Каждое прикосновение к Изабель после прошлой ночи ощущается по-новому. Я до сих пор помню, каково это — держать ее в объятиях, ее ноги, обхватившие мою талию, и ее попку в моих руках. Мне снилось, что я снова связываю ее; на этот раз она была голой, и я был голым, и я все наматывал и наматывал веревку вокруг нее, пока ее тело не стало нашими телами, и я не связал их вместе.
Во сне я был внутри нее, уже не притворяясь, что между нами слой одежды, а глубоко зарывшись в нее так же, как мы симулировали прошлой ночью. Когда я проснулся утром, то более тридцати минут не мог пошевелиться, потому что бушующий стояк в моих боксерах дразнил меня моим собственным стыдом. Я бы никогда не поднял руку на девушку своего лучшего друга, и от того, что я дергаю свой член при воспоминании о ней, мне не легче.
Теперь между нами возникло новое напряжение, и я не могу этого вынести.
Изабель всегда была для меня таким же другом, как и Хантер. Я люблю ее… как сестру… нет. Я даже не могу сказать это мысленно, чтобы не чувствовать себя странно. Потому что, хотя я никогда бы не прикоснулся к ней таким образом, это не меняет того факта, что мое тело явно хочет этого. Поэтому сказать, что она мне как сестра, — это самое трудное "нет" из "нет".
— Дрейк, просто останься с нами, — говорит она сладким, умоляющим тоном.
— Как я уже сказал, я бы хотел…
— Нет. Я имею в виду… оставайся с нами. В доме. Ты же сам его построил. Я не позволю тебе спешно искать новую квартиру. Сдай свои вещи на хранение и просто займи дополнительную комнату у нас, пока не найдешь что-то более постоянное. И ради Бога, купи на этот раз.
Я надулся, мои плечи опустились, когда я улыбнулся ей. — Я не могу этого сделать, Изабель. Я и так нахожусь в полной заднице.
Колокольчик на входной двери звякнул, открываясь, и мы оба подняли глаза, чтобы увидеть темные кудри и загорелую кожу самого дьявола, выходящего из магазина.
— Что случилось?
Он сразу же замечает наши серьезные выражения.
— Скажи Дрейку, чтобы он остался с нами.
Хантер замирает.
— Хорошо… Дрейк, оставайся с нами, — говорит он, беспрекословно повинуясь жене.
— Его хозяин выселяет его в этом месяце, чтобы превратить его квартиру в гараж, — добавляет она.
— Серьезно?
Я киваю, испуская тяжелый вздох. — Они хотят, чтобы я выселился к концу месяца. Я должен сократить свою поездку. Я вылетаю из Остина.
Если я и хотел, чтобы Изабель выглядела разочарованной новостью о моем уходе, то это ничто по сравнению с тем, как приятно видеть мгновенную реакцию Хантера на эту новость. Затем, как и подобает Хантеру, он берет ситуацию под контроль.
— Нет. Ты не можешь уйти раньше. Мне нужна твоя помощь. Ты занимаешься инфраструктурой клуба, помнишь? Я в этом ни черта не понимаю. Так что ты должен остаться в поездке.
— Чувак, у меня есть три недели, чтобы съехать и найти новое место жительства.
— Изабель права. Просто оставайся с нами. У тебя будет неделя, чтобы перевезти свои вещи на склад после того, как мы вернемся домой. Ты и так практически живешь у нас. Так что наслаждайся остатком путешествия с нами, а о квартире будешь беспокоиться, когда мы вернемся.
Моя челюсть сжимается, когда я понимаю, что меня загнали в угол. С Хантером невозможно спорить. Он всегда был таким. Лидер, принимающий решения, главнокомандующий нашей дружбы, и я бы солгала, если бы сказала, что это меня беспокоит. Правда в том, что это всегда давало мне странное чувство комфорта, зная, что все в его руках. Даже, иногда, моя жизнь.
— Кроме того, все, что у тебя есть, — это кровать и диван. У тебя даже телевизора в этой квартире нет. Нам понадобится меньше часа, чтобы все это вывезти. Так что просто расслабься.
Он трогает меня за плечо, проходя мимо, обнимает Изабель и ведет ее к машине.
Я не знаю, почему это меня так беспокоит. Если я люблю передавать контроль над ситуацией, то почему этот раз так сильно меня беспокоит? Может быть, потому, что Хантер не представляет, как сильно меня пугает перспектива жить с ними. Это не имеет ничего общего с тем, что я живу с ними в одном помещении. Я имею в виду, конечно. Мы вместе едем в двухнедельное путешествие, снимаем жилье и машину, и, как он сказал, я все время остаюсь у них. И я жила с ними раньше.
Но что-то в том, что я живу с ними сейчас, пусть даже временно, заставляет меня волноваться. Что, если я сразу не найду себе место? Что, если я привыкну к их присутствию? Пить кофе с Изабель каждое утро. Каждый вечер засиживаться допоздна с Хантером. Делить еду и стирать вместе. Это чертовски домашняя обстановка, и что-то в этом есть такое, от чего у меня мурашки по коже.
Я люблю Хантера и Изабель, но их счастливая семейная жизнь не для меня. Спать с одним и тем же человеком каждую ночь и просыпаться с одним и тем же человеком каждое утро. Это однообразие кажется таким тоскливым.
А как насчет того, чтобы приводить домой женщин? Я не смогу привести в их дом проститутку. Я никогда не делал этого раньше, и это явно отличается от аренды жилья. Это их дом.
Хорошо, что у меня есть клуб.
Черт, между работой и Salacious я сомневаюсь, что когда-нибудь окажусь у них дома.
И мне не нравится мысль о том, чтобы
