— Ща подохну. — жилет давил на грудь, мешая нормально дышать.
Перевернулся на спину. Внезапно захотелось срать. Я положил руки на бурчащий живот и попросил его успокоиться. Вспомнилась травка, которой меня потчевал Дан, и после которой организм произвел экстренный сброс отходов. А если ее и сюда запихнули? Предупреждать надо, ублюдки!
Выползя наружу, я столкнулся с троллем, намывавшим коридоры. Выглядел тот не очень, хотя разобрать где следы от ран, а где рожа, было немного затруднительно. Но существо заметно прихрамывало и вдыхало воздух со свистом в груди слышным на расстоянии трех шагов. Крепко ему досталось
— Эй, парень, ты в порядке?
— Да, уважаемый, простите, что вынудил вас беспокоиться обо мне, — прохрипел тролль и закашлялся.
Он убрал руку от лица и схватился за древко швабры, оставляя на ней красные отпечатки. Хера себе, он что кровью кашлял? По-моему это перебор, так сильно бить за небольшую очередь в туалет.
— Кто тебя так? — я прислонился к стене, переводя дух.
— Прошу, это не стоит вашего волнения, — тролль отвернулся и заелозил шваброй.
— Ну ладно, — я пожал плечами и закурив, быстро засеменил в туалет.
Произведя сброс балласта ценой одного разломанного белого унитаза — трудяга не выдержал тяжести жилета, я со спокойной душой отправился дрыхнуть. Но прямо у моей двери валялся тролль, раскинув конечности, будто дохлая медуза, выброшенная на берег. Подох то ли?
— Похоже, что ему все нутро отбили, а тролли крепкие твари, здесь нужно хорошо постараться, — высказался Дан.
Я потыкал бедолагу ногой и тот слабо застонал. Силенок тащить зеленую тушу у меня не было, пришлось звонить Пете и через него вызывать лекаря. Спустя десять минут приперлись два громилы-санитара с носилками и начали перешептываться над доходящим троллем.
— Он же сейчас помрет, может заберете? — я подошел к ним.
— Не учи нас делать свою работу, — огрызнулся один, с тупым самоуверенным лицом. — Дай дух перевести.
— Лезут всякие, недоноски, — сплюнул второй.
Слабаками парни не выглядели — у обоих бицепсы размером с мою голову, а на мне жилет весом в тонну. Отпинают без вариантов.
— Слушайте сюда, плоды инцеста… — я не успел договорить, как быстрый прямой удар врезался в лицо.
Меня качнуло неподъемной тяжестью жилета, едва хватило силенок устоять на ногах. Я шмыгнул носом, втягивая споли и кровь. Разбил, мразь.
— Не лезь не в свое дело, пацан, — санитары быстро закатили тролля на носилки и играючи подняли. — И на глаза на не попадайся.
Я чуть не взорвался от злости, сжав пальцы на застежках жилета. Можно его снять и хорошенько проучить засранцев, но… Глубоко дыша, я состроил умиротворенную рожу и попытался расслабиться. Все хорошо, мне просто помешали обстоятельства, я всем доволен и не испытываю гнева и вражды, на неделе просто выловлю ублюдков и сломаю им пару ребер.
— Все, отдыхать, — я повалился на протестующе заскрипевшую кровать.
Не знаю, сколько удалось поспать, но меня разбудила почти неслышно отворившаяся дверь. Я приоткрыл один глаз. В проеме застыла черная фигура, быстро юркнувшая ко мне в комнату. Убийцы!? Черт, даже быстро повернуться не могу в проклятом жилете, сейчас зарежут, как барашка. Медленно придвинул руки к застежкам, я уперся головой в подушку, приподнимаю живот. Да где эти блядские защелки!?
— Ммм…
Я ожидал услышать, что угодно, но не низкий протяжный стон, наполненный похотью до краев.
— Я знаю, что ты не спишь, — дрожащий от возбуждения незнакомый голос.
Меня резко перевернули на спину, чего койка не выдержала и ножки с одной стороны подломились, скатывая меня под ноги незнакомке. Одновременно мои запястья обхватило что-то мягкое, вроде шелковой ленты, плотно прижимая их к друг другу. Я довольно сносно видел в темноте комнаты и на меня надвигалась… задница. Из-под задранного черного плаща выглядывала большая голая попа.
— Да что… брхлп… — я не успел договорить, как гостью уселась пятой точкой мне на лицо.
Об мою физиономию принялись яростно тереться, размазывая по нему любовный сок. В полном шоке от происходящего, я первые секунды безропотно терпел. Да такое творится! Я открыл рот, собираясь укусить незнакомку за сокровенное местечко, но та словно почуяв неладное, крепко схватилась за мои яйца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не советую, — прохрипела она, наседая на меня. — Да! Да!
Я зафыркал, когда мой нос немного задел ее горячую влажную киску, но извращенка будто с ума сошла. Она начала быстро дергать задницей, а затем резко замерла, со всей дури вжимаясь в мое лицо. Только не говорите! В лицо будто плеснули чашку теплого чая… но это не чай! Она, блять, кончила мне на рожу!
— Спасибо, дружок, — мокрая киска прошлась от подбородка до лба. — Было здорово.
Гостья поднялась и запахнув плащ, выскользнула в коридор. Я зарычал разрывая ткань, сдерживающую запястья. Это что получается? Мое лицо изнасиловали?
Интерлюдия — Демонический клан Измайловых
Привязанные к стульям мужчина и женщина с застывшими гримасами ужаса мертвыми глазами смотрели на беловолосую рогатую женщину, гневно ходившую по комнате. Их грудные клетки были раскрыты, обнажая влажные блестящие внутренности. Вырванные сердца лежали в эмалированной миске, до половины заполненной начавшей сворачиваться кровью. В углу валялась Злата с разбитым лицом.
— Почему людишки такие бесполезные? — демоница пнула стол, разбив его в щепки.
Когтистая рука уцепилась за голову мужчину, прорезая кости черепа, будто масло, пока макушка не треснула, развалившись на части, как переспелый арбуз. Длинный язык демона слизал с когтей мозги и кровь.
— Мои мальчики умерли, а этот ублюдок куда-то пропал. Как вы может не знать, где он? Как?
Бурча себе под нос, демон опустила пальцы в миску с кровью и принялась чертить на полу кривоватую смазанную пентаграмму. После завершение рисунка, она перенесла Злату в его центр.
— О, мой господин, прародитель зла и отчаяния, владыка смерти и разрушения, величайший Азазель, давший начало моему ничтожному клану, что оказался уничтожен волей рока, нижайше прошу твоей помощи и дарую в жертву эту девицу и четыреста смертных душ.
Демоница аккуратно поставила на краешек пентаграммы мелко вздрагивающий глиняный сосуд и отошла на пару шагов. Прошло больше минуты, но в комнате ничего не изменилось. Женщина раздраженно взмахнула копной белых волос и зарычала, заставив очнувшуюся Злату в ужасе сжаться в комочек.
— Так и знала, что этот никчемный демон давно сгинул в аду, да и хер с ним, сама справлюсь.
Солнечный свет, льющийся из окон, мгновенно закрыла черная пленка, а пентаграмма засветилась красным, вышвырнув оттуда девушку. Душераздирающий вой, будто идущий со всех сторон, окружил женщину, испуганно крутящую головой. Запахло серой.
— Бу! — раздался негромкий звук посреди внезапно опустившейся тишины.
Беловолосая отскочила в дальний угол и выставила когти перед собой. В центре пентаграммы клубился непроницаемый мрак, изредка вспарываемый багровыми вспышками, будто грозовая туча. Послышалось тонкое хихиканье.
— Да! Четыреста двадцать лет я ждала пока какой-нибудь недоумок додумается призвать меня и вызволить из ловушки. Чего? Чего вы ждали, недоумки?
— Простите, господин! — демоница кинулась на колени. — Никто не осмеливался вас беспокоить.
— Господин?
Черная туча распалась тающими в воздухе лохмотьями густого дыма, открывая взгляду голую краснокожую девочку с короткими рожками. Пухлая мордашка с треугольными зубками недовольно скривилась при виде растерзанных тел. Затем Азазель задумчиво почесала мохнатые козьи ножки с копытцами.
— Я госпожа, дуреха. Вставай с колен и подай мне сосуд с душами.
Женщина оторопело поднялась и подойдя к краю пентаграммы отломанной ножкой стула пододвинула кувшин. Она не обманывалась милой внешностью и тоном девочки, помню, что Азазель прежде всего древний демон.
