— Нет, сэр.
Лоример угадал по акценту, что девушка — иностранка. Она была немного сутулой, с болезненным, усталым лицом.
— Слава богу. Принесите вино, а через десять минут снова подойдете.
Лоример протянул руку.
— В чем дело? — Хивер-Джейн глядел на него с недоумением.
— Добро пожаловать в «Джи-Джи-Эйч». — Лоример все время забывал, что эти люди не любят здороваться за руку, и теперь ему пришлось неопределенно повести рукой, изображая стандартный жест приветствия. — Не застал вас в офисе. — Лоример сел, отказавшись от предложенной сигареты. Автоматически провел быстрый осмотр: темно-бордовый шелковый галстук с мелким рисунком, новенькая бледно-розовая рубашка — плохо выглаженная, зато с монограммой ТХД, вышитой (странно!) на краю нагрудного кармана; французские манжеты, золотые запонки, никаких дурацких подтяжек, кольцо-печатка, мокасины с кисточками, голубые носки, немного тесноватый темно-синий готовый костюм в тонкую полоску, двубортный, с двойными клапанами, явно сшитый на человека более стройного, чем сидевший напротив него Хивер-Джейн. Одеты они были почти идентично — вплоть до кольца-печатки, — с той только разницей, что носки на Лоримере были темно-синие, а костюм с двубортным пиджаком в тонкую полоску и рубашка были сшиты по индивидуальному заказу. Вдобавок на его рубашке не было нагрудного кармана, а монограмма (ЛМББ), раньше прятавшаяся в верхней части рукава, как шрам от прививки, подверглась удалению после того самого дня, когда Иван Алгомир сказал ему, что рубашки с монограммами безнадежно вульгарны.
— Извините, что в тот вечер так вышло, — сказал Хивер-Джейн. — Кстати, можете… можешь — ладно, зови меня просто Торквил. Гм, мне необходимо было вырваться из этого места. Сбежать от всех этих проклятых придурков.
Торквил. Значит, просто Торквил. Ну ладно.
— Кто? Каких еще придурков?
— Да наша тусовка. Наши коллеги. А эта девица — Динка, Донкна? Где их только откапывают?
— Димфна. На самом деле все они отлично выполняют свою работу.
— Что ж, бог в помощь, что я могу еще сказать. Красного или белого?
* * *
Торквил ел острые камберлендские колбаски с картофельным пюре, а Лоример передвигал вилкой по черной миске из папье-маше кусочки чрезмерно остро заправленного салата по-тайски с курицей, зажаренной на углях, когда к ним подошла официантка с горшочком горчицы на блюдце.
— Нам еще бутылку красного, — сказал Торквил, принимая горчицу. — Эй, придержи-ка лошадей, красотка. Это французская горчица. А мне нужна английская.
— У нас есть только такая. — Ее выговор показался Лоримеру восточноевропейским. Казалось, за плечами у девушки — целая история усталости. У нее было тонкое лицо с острым подбородком, по-своему даже привлекательное, несмотря на изможденность, и с темными кругами под большими глазами. Маленькая родинка вверху левой щеки придавала странноватую экзотичность той тусклой утомленности, которую она олицетворяла. Лоример почувствовал, будто его связывает с ней невидимый аркан тайного родства.
— Ступай-ка принеси нам английскую горчицу.
— Я же вам говорю, что у нас нет такой…
— О'кэй, тогда неси этот чертов томатный соус. Кетчуп? Красная фигня в бутылке? Хрен знает что такое. — Торквил отпилил кружочек сосиски и стал жевать с полуоткрытым ртом. — Называют заведение «У Чолмондли», нанимают в обслугу иностранцев и не подают английскую горчицу. — Он перестал жевать. — А ты не знаешь Хью Абердина? Не был помолвлен с его сестрой или что-то в этом роде?
— Нет. Я не знаю…
— А я думал, ты был в Гленалмонде. Хогг говорил, ты в школу ходил в Шотландии.
— Да. В Балкарне.
— В Балкарне?
— Она уже закрылась. Неподалеку от Томинтаула. Совсем небольшое заведение. Католическое. Им заправляло несколько монахов.
— Значит, ты католик? Монахи, страсти Христовы. У меня от этого мурашки по коже.
— Теперь все в прошлом. Забавное было место.
— Думаю, моя жена — католичка. Похожа на католичку. Любит григорианские хоралы, церковное пение, все такое. Нет, не надо кетчупа. Убери. Да, я закончил.
Официантка молчаливо, со стоическим терпением унесла тарелки. Торквил, продолжая жевать, потянулся за сигаретами. Закуривая, он покосился на девушку.
— А для такой стервозины попка у нее ничего. — Он сделал глубокий вдох, отчего грудь у него чудовищно выпятилась. — Балкарн. Может, я и знал кое-кого из тех, кто там учился. А я учился в Ньюболд-Хаусе. Это в Норту-у-умберленде. Ты точно больше не будешь пить красное? А что за человек, кстати, этот ваш Хогг?
— Хогг — сам себе закон, — осторожно ответил Лоример.
— Устрашающая репутация в «Форте», должен заметить. Нет. Убери их. Я тебя позову, когда нам понадобятся меню. Убери их совсем. И что она за птица? Полька какая-нибудь, немка, венгерка или кто? — Он подался вперед. — Нет, кроме шуток, Лоример, я буду в первые дни полагаться на тебя, а ты меня, как говорится, направляй в нужную сторону. Особенно в том, что касается Хогга. Не все ясно в этих фишках с оценкой ущерба. Не хотелось бы выглядеть перед ним дураком, ну, ты понимаешь.
— Разумеется.
Лоример был уверен лишь в одном — что не желает становиться союзником этого человека; держать дробовик для Торквила Хивер-Джейна вовсе не входило в его намерения. Лоример взглянул на своего визави: тот ковырял во рту зубочисткой, выискивая застрявшие кусочки острых камберлендских колбасок. Он был тучен, и прямые редкие волосы были зачесаны назад от нахмуренного лба.
— Лоример, у тебя дети есть?
— Я не женат.
— Мудрый ты человек. У меня их трое. А через шесть недель мне исполнится сорок. Что ж это делается, а?
— Мальчики или девочки?
— Боже мой. Сорок лет. Можно сказать — одной ногой в могиле. Ты стреляешь?
— Нет, перестал. Барабанная перепонка лопнула. Доктора запретили.
— Жалко. У моего тестя в Глостершире неплохое местечко. Ну, все равно, ты должен как-нибудь прийти пообедать.
— С твоим тестем?
— Нет. Со мной и моей женой — муж и жена одна сатана. Эй, ты! Да-да. Меню. Me-ню. Хрен бы тебя побрал. — Он с дружеской миной повернулся к Лоримеру. — Может, в конце концов все уладится. Мы с тобой вдвоем — одни против всего мира. Хочешь портвейна или бренди? Арманьяка, еще там чего?
44. Краткая биография
Имя: Лоример М. Б. Блэк Возраст: 31 год
Должность в настоящее время: старший специалист по оценке ущерба, «Джи-Джи-Эйч лимитед»
Образование: школа Сент-Барнабас, Фулэм. 2 аттестата зрелости, 4 первых уровня (математика, экономика, английская литература, история искусств). На степень бакалавра наук пройден основной курс прикладной математики и изобразительных искусств в Северокаледонском институте науки и техники (ныне — Университет Росса и Кромарти)
Послужной список: стажер, страховой эксперт в «Клерикл-энд-медикл» (3 года); страховой оценщик, «Форт Надежный» (2 года); специалист по оценке убытков, «Джи-Джи-Эйч лимитед» (5 лет)
Хобби: коллекционирование старинных шлемов
Книга преображения
В 4.30 было уже темно, и в цветочном ларьке Марлоба горели лампочки (теплая, ярко расцвеченная пещерка — все оттенки красного и желтого, розовато-лиловые и пламенно-рыжие тона). Лоример остановился, чтобы купить букет редких здесь цветов — белых тюльпанов. Марлоб пребывал в шумном и веселом расположении духа и болтал с одним из своих корешей — худым молодым парнем со странно перекошенным лицом, что объяснялось отсутствием у него всех верхних зубов. Пока Марлоб отбирал цветы для букета и заворачивал их, Лоример успел догадаться, что тема их сегодняшнего трепа — «Идеальная жена». Давясь смехом, Марлоб едва выговаривал слова:
— Нет, говорю же тебе — она должна быть аппетитной, да? Жаркой, как атмосфера во время гонок на цеппелинах, да? А рост у нее должен быть три фута, правильно? Чтоб легче минет было делать. И голова у нее должна быть плоская — верно? — так, чтоб я бутылку пива мог туда ставить, пока она мне отсасывает.
— Ну, это уже мерзость, — прошелестел голос.
— Погоди-ка. А еще, еще она должна владеть пивнушкой, да? Пивнушка должна ей принадлежать. А после секса она должна превращаться в пиццу.
— Фу, что за мерзость.
— Да они даже не достойны «цветами» называться, приятель, — сказал Марлоб Лоримеру, не переставая хихикать. — Ими бы я даже подтираться побрезговал. Понятия не имею, как они вообще ко мне попали.
— A-а, понимаю: превращаться в пиццу, — проговорил Шелестящий Голос, — чтобы ты мог ее съесть, да? А как насчет кебаба? Кебаб тоже бы подошел. Обожаю кебабы.
— А еще лучше, — откликнулся Марлоб, — в мясной пирог!
— А я вот как раз люблю белые цветы, — отважно и бесстрастно заявил Лоример, но из-за дружного хохота его никто не расслышал.
