Уинстон Черчилль.
Глава XVIII.
Осенний листопад (продолжение)..
Густой белый туман плотной пеленой, мягко струился над сонной Вислы ранним утром 12 сентября. По всем приметам день обещал быть пригожим и солнечным, но это мало занимало кавалеристов корпуса генерала Келлера, изготовившихся к атаке по немецким позициям под Сандомиром.
Согласно межфронтовому разграничению, этот польский город относился к полосе наступления Западного фронта, но первыми к нему вышли конные разъезды Юго-Западного фронта, преследовавшие бегущих от Жешува австрийцев.
В Сандомире находились только части ландвера, тогда как все элитные дивизии Людендорф срочно перебросил в Восточную Пруссию для отражения ожидаемого наступления русских на Кенигсберг. Фельдмаршал шел на этот риск, прикрывая центр своего фронта второстепенными войсками, намериваясь в самое скорое время не только прервать победное шествие врага, но даже погнать его обратно. При этом он беззастенчиво сравнивал себя с великим Ганнибалом, грозясь устроить, зарвавшимся дикарям вторые Канны. Эта навязчивая мысль полностью овладела умом первого стратега Германии, и он с легкостью был готов принести в жертву малые фигуры, ради общей большой победы.
Ставка Корнилова, прекрасно зная о намерениях противника и упреждая действия Людендорфа, решила провести своё наступление против немецких частей Восточного фронта. С этой целью, под Сандомир был переброшен корпус генерала Келлера, временно изъятый из подчинения генералу Дроздовскому. Совершив за короткий срок скрытый ста двадцати километровый марш-бросок, корпус Келлера успешно вышел в указанный ему район сосредоточения. При подходе к фронту, кавалеристы получили подкрепление, которое было специально переброшено по железной дорогой под Холм, откуда своим ходом двинувшееся на соединение с генералом.
В районе намечаемого прорыва корпуса Келлера, немцы не успели возвести непрерывную линию окопов, и вся их оборона состояла из многочисленных очагов обороны вокруг крупных населенных пунктов. Они были способны задержать на время наступление вражеской пехоты, но против удара конного корпуса были малоэффективны. Однако главная опасность для немцев, таилась в тех солдатах, которым предстояло противостоять конникам Келлера, ибо это поголовно были части ландвера. Они умели хорошо наводить порядок среди местного польского населения и совершенно не годились для сражения с «дикими казаками» о буйных зверствах, которых столь усиленно трубили пропаганда кайзера.
Появление корпуса Келлера в прифронтовой полосе осталось незамеченным для врага. Все офицеры гарнизона Сандомира, в один голос твердили, что новый удар русских корпусов следует ожидать в только направлении Варшавы и никак иначе. Подобное благодушное настроение, основывалось на циркулярах командующего Восточным фронтом, постоянно поступавших в штаб гарнизон.
О настроении противника, генералу Кеплеру донесли два польских перебежчика служивших при штабе полковника Бломберга. Прекрасно зная местность, они смогли удачно миновать линию германских постов и прийти к русским. Их тщательно допросили офицеры контрразведки фронта, но ничего подозрительного поляки у дознавателей не вызвали. Кроме сведений о настроении гарнизона, они рассказали о численности охраны у переправы через Вислу, являющейся главной задачей корпуса на первичном этапе наступления.
Генерал Келлер предавал большое значение захвату Свишенской переправы и потому, сведения перебежчиков были как нельзя кстати. Дав личному составу корпуса, день для приведения себя в полную боевую готовность, Федор Артурович бросил своих орлов на позиции ничего не подозревавшего противника.
Наступление на врага было начато без привычной артподготовки, что представляло собой большой риск. Однако генерал Келлер смело отошел от этого тактический шаблон и конный клинок полностью оправдал надежды первой шашки России. Передовые позиции врага были прорваны уже в первом часу наступления и застигнутые врасплох немцы были не в силах противостоять натиску русских кавалеристов.
Напуганные внезапным появлением перед собой орды ужасных азиатов неудержимо рвущихся вперед, солдаты ландвера тут же вспоминали о зверствах и произволе которые они творили с пленными, согласно газетным передовицам. Никто из них не испытывал желания испытать все эти прелести на себе и поэтому, едва только возникала угроза выхода кавалерии противника в их тыл, немцы быстро отходили с занимаемых позиций, стремясь избежать окружения.
Как только оборона противника была вскрыта, генерал Келлер немедленно ввел в прорыв главные силы кавкорпуса, решительно расширяя наметившийся успех. Оставляя пехоте неподавленные очаги сопротивления врага, передовые части Келлера уже к началу третьего часа наступления вышли в Висле. Лихим наскоком русские кавалеристы опрокинули охрану переправы и на одном дыхании форсировали шестьдесят метров водной преграды. Закрепившись на противоположном берегу реки, они стали дожидаться подхода основных сил корпуса вместе с самим командиром.
В противовес генералу Келлеру, который вместе со своими орлами лично крушил оборону врага, полковник Бломберг являлся типичным представителем военной аристократии получивший чин и место благодаря протекции. Едва только весть о прорыве фронта только достигла его ушей, Бломберг запаниковал, впал в истерику и не придумал ничего лучшего, как обвинить начальника своего штаба в развале фронта и измене рейху. После этого, он направил телеграмму Людендорфу, с требованием оказания ему скорейшей помощи для отражения наступления врага и одновременно приказал стянуть к Сандомиру все германские части, расположенные в округе.
Когда же в городе стало известно, что русские части уже пересекли Вислу и вышли на оперативный простор, и их появление в городе ожидается в самое ближайшее время, половник окончательно потерял голову. Бросив дела на произвол судьбы, он сел в штабной автомобиль и покинул Сандомир, возложив его оборону на начальника штаба, попутно пригрозив тому военно-полевым судом. Стоит ли удивляться, что не успел автомобиль командира отъехать от города, как в бегство обратились все остальные офицеры гарнизона.
Русский авангард успел застать хвост бегущей колонны противника, и сильно потрепав её, взяли в плен двести двадцать шесть солдат и офицеров врага. Келлер пробыл в Сандомире ровно через час после бегства Бломберга и, не дожидаясь подхода пехоты, оставив в городе только одну роту драгунов, бросился преследовать неприятеля.
Подобная активность старого кавалериста была обусловлена не только храбростью и мощью его армии. Впервые за всё время войны он столкнулся с явным нежеланием противника вступать в бой, предпочитавшего сражению разумную трусость отступления. Подобно легавой собаке генерал моментально уловил этот пораженческий настрой немцев, который как две капли воды был похож на настрой австрийцев, с которыми Келлер сражался ранее. Поэтому Федор Артурович и устремился в погоню за врагом, стремясь как можно лучше использовать выпавший ему шанс.
Уже поздно к вечеру кавкорпус приблизился к Радому, громя и уничтожая на своем пути бегущие части полковника Бломберга. Один из полков пытался оказать сопротивление наседающей кавалерии пытаясь выстроиться в каре, но по немцам сразу ударили пулеметы лихих тачанок, которых вскоре поддержали пушечные залпы. Фланговый удар драгунов окончательно сломил у немцев дух сопротивления, и они начали сдаваться в плен, не желая быть порубленными острыми клинками «страшных казаков».
Сам Бломберг счастливо избег плена, хотя в его случаи он был бы для него лучшим вариантом. Через неделю бывший полковник рейхсвера Альфред Бломберг был расстрелян по личному приказу Людендорфа горячо одобренный самим кайзером. Столь жестокое решение в отношении бежавшего с поля боя офицеру было вполне оправдано, но изменить положение дел на фронте оно уже не могло.
В образовавшуюся под Сандомиром дыру неудержимой рекой хлынула русская пехота, ведя наступление на Краков, они непрерывно теснили немцев, стараясь не дать тем создать новые рубежи обороны. Своими действиями пехотинцы надежно прикрывали фланг корпуса Келлера, которому теперь предстояло действовать исключительно самостоятельно.
Согласно приказу Ставки, кавалерия Келлера получившая из-за своей численности название конной армии, должна была вести наступление сразу в двух направлениях. Малая часть сил, включавшая в себя легкую кавалерию с небольшим количеством тачанок, предстояло наступать в сторону Лодзи, тогда как главные силы армии двинулась вдоль Вислы к Варшаве.
