Недоброжелатель известен, подгадить ему в разумных пределах постараюсь. Если не придётся рисковать, само собой. Придётся — то и хрен бы с этим казлом. Что самое смешное — он уже нагадил себе больше, чем я планировал, что вселяет в моё сердце радость и удовольствие.
— Только, уважаемый Сертц, учти, что я рассчитываю служить в Золотом не столько видомом, хотя от работы как видом — не откажусь.
— А кем же?
— Поверенным в делах, в суде и стряпчим, — честно ответил я.
И получил удивление только на последнее. Дело в том, что «поверенный» — это представитель, которому доверяют. Были повереные в делах, в судах и даже поверенный в поединке. Поверенный в суде — так вообще непременно владеющий: скажем так, аристократическая должность. Правда, не «профессиональная», а ситуативная, но само желание этим заняться удивление не вызывало — немногие из осуществляющих работу поверенного в суде как раз владеющими и были.
С «делами» — тоже, в общем, довольно неопределенно и без вопросов. А вот стряпчий — вопросы у Сертца вызывал. Потому что стряпчий было должностью чиновной, корифейской. Не «представитель-поверенный», а консультант и частично нотариус, готовящий дело. К суду, к договору и прочему.
— Стряпчий? — поднял он брови.
— Не на службе корифейства. А в делах — и владетелями, и с одарёнными, и с корифйством. Иной раз решить дело до суда — лучше для всех.
— Хм-хм… есть в твоих словах правда, видом. Ну да дело твоё, главное — вражды к Лидари у тебя нет, за службу возьмёшься. А Жезар тебя не тронет, пока ты не нарушишь законов Корифейства и не станешь врагом Лидари. Это я тебе твёрдо обещаю.
— Благодарю, уважаемый, — с ощутимым облегчением кивнул я.
Нет, понятно, что мелкие гадости могут быть в огромном количестве: Лидари, как выяснилось — далеко не монолит, с кучей своих интересов и возможностей. Но делать мелкие гадости адвокату, оставаясь при этом в правовом поле… Ну за козлинские усишки я корифея смогу подёргать, если так случится.
— А как решить вопрос с аукционом, ко всеобщей выгоде и без неприятных слухов, — помотал я лапой. — Так смотри, Сертц: первое, вы выкупаете у меня эти… земли. В Вольном Собрании после этого Лидари стоит устроить хор-р-рошую гулянку, тонко намекнув, что я молчалив был, чинуши непонятливы, а так — корифейство только радо меня вознаградить. А аукцион не нужен, но раз уж сложилось так — то гулянка, чтоб обидно не было.
— Это довольно толково, видом. И даже пользу принести может — не в никуда деньги уйдут, — потеребил Сертц бороду. — А второй — выиграть аукцион? — прищурился он.
— Да, — кивнул я. — Что за земли мне достались, я могу и на аукционе не называть: всё же я — не совсем владеющий, видом. А кому не по нраву — так не покупайте, я не заставляю, — развёл я лапами с улыбкой. — Ну а какой вариант лучший — я тебе уважаемый не скажу, самому виднее.
— Подумать надо, да и обсудить не мешает, — задумчиво, переглянувшись с дамами сопровождения, выдал дед. — Но через день скажу, может, и сами что придумаем. А тебе стезя, о которой ты толковал, подходит, Потапыч, — хитро прищурился он. — Ладно, поговорили — хорошо. Пора и честь знать. Прощай, видом, — поднялся он, а через секунду и его сопровождающие.
— Прощай, Лидари, — поднялся и я.
Троица удалилась, а я постоял, даже Диньку глянуть на секундочку послал. К счастью, никто не подслушивал, так что я шумно выдохнул, плюхнулся на диванчик и негромко озвучил:
— Пронесло. Или повезло. Или шут?
На последнее мне никто не ответил, но учитывая «пригляжу» от этой сучности — совершенно не исключённый вариант. Как минимум, я — не та фигура, по крайней мере, на текущий момент, чтобы все Лидари обсуждали и принимали решение. После «аукциона» — да, могли. А вот то, что «до» — вполне на содействие Шута тянет.
Ну и чёрт с ним — в общем-то, варианты и без всяких Шутов были, от бить, до бежать или притворяться мёртвым. А я узнал немаловажные данные, очень в моей будущей професии не лишние.
— Водки! И мёда! — рявкнул я, высунув морду из кабинета.
— Сколько вам угодно, почтеннейший? — подал голос какой-то половой.
— Много! — честно ответил я.
Просто при всех прочих равных — и нервничал, и вообще перенапрягся. Отдохнуть-расслабиться просто надо. И тот, кто думает, что водка с мёдом — невкусно, придурки! Очень даже ничего выходит, даже Потап одобряет…
В итоге набрался я весьма основательно, не до потери сознания, но штормило даже в обороте, так что в эркер я вваливался на четырёх костях: не шатался, просто удобнее было. Потап время от времени присылал всякие глумёжные мыслеэмоции, но я на них махнул лапой и уснул. А проснулся… ну, в довольно комичной ситуации. Не похмельный, но далеко не трезвый. Дело в том, что у меня в спальне образовалась Лиса, возмущенно меня теребящая. То за плечо, то за определённую деталь, то тянула руки к ушам. Судя по нахмуренно-смеющемуся выражению лица, рыжая сама не понимала. что ей делать.
— Приве-е-ет! — помахал я лапой, дыхнув лютым перегаром, который и сам почувствовал.
— И с чего ты так набрался, Михайло⁈ — подбоченилась Лиса, но прыснула. — Ладно, сегодня проку от тебя… — махнула она рукой. — Но завтра чтоб…
— Отъярю так, что пощады запросишь, — пообещал я.
— Я запомню, — хмыкнула Лиса, выскальзывая из платья и забираясь ко мне под одеяло.
А я, слегка вертолётимый, засыпал и с трудом удерживался от смеха: моё не совсем трезвое тело использовали как… гибрид подушки и плюшевого мишки! Ну, в общем, даже приятно в чём-то, оценил я, заснув. А на утро пришлось выполнять обещание. Партнёрша попалась упорная, пощады не просила, но я своё почтенство не посрамил. И благословлял тело териантропа — после такого количества выпивки у меня-человека было бы такое похмелье, что не то что марафон секса, а даже нормального разговора, кроме как жалобных стонов, я бы из себя не извлёк.
Правда, пролюбить весь день нам не дали — в районе трёх пополудни в дверь спальни поскреблись, причём Млад.
— И какого лешего⁈ — вежливо поинтересовался я.
— Господин, к вам посланник из Денежной Управы, с
