заштопорился. Я про свое сердце давно уже не вспоминал, а тут нашел идеальный момент для ностальгии. Но после натяжных минут тишины ничего не происходило. А я все равно не спускал с себя осторожность. Возможно, он и ожидал, что последует расслабленность. Звуков так и не было. Наконец я открыл глаза и даже привстал, но все еще продолжал двумя руками крепко держаться за кресло. Сердце все еще стучало сильно, а ладони настолько едко ухватились за ручки, что появился спазм в предплечье. И тут резко раздался звонок в дверь! Мои ноги заходили судорожно на месте. Я испугался не на шутку и, кажется, на некоторое время потерял дар речи. Но все же не спеша направился к двери….
Глава 10
Приближаясь коротенькими шажками к месту встречи с неизвестно кем: возможно, тот самый ожидаемый гость, а может вообще соседи. В тот момент, более вероятным был первый вариант. Что повышало ожиданию стоимость. Казалось, все уже очевидно, кто стоит по ту сторону двери, и даже не было надобности смотреть в глазок. Но я таки глянул, вот только напрасно, потому как, кроме темноты ничего не было видно, что вызывало вопрос, потому как он никогда не подводил.
«Фуух», – наполнились мои легкие воздухом и опустошились. Я, набравшись смелости, открыл дверь, и это был мой переход через Рубикон. На пороге оказался как раз не тот, кто ожидался. Передо мной стоял высокий, как южноафриканский баскетболист, сосед с квартиры напротив. С ним тогда вдребезги пьяный, еле держась на ногах, я и встретился. Своим появлением он разрядил мое внутреннее напряжение, теперь там взошло налитое желтым цветом солнце и осветило своими лучами, наполненными нежной теплотой, ямы, оставленные в следствии мощной и разрушительной бури. На его лице прослеживалась легкая улыбка, хотя по глазам нельзя было сказать, что он в приподнятом настроении. Посмотрев в них, я словно напоролся на иглы своих страхов, но об этом немного позже.
Причина его визита мне не была понятна, да и я хотел, чтобы он поскорее отсюда убрался, так как был для меня нелицеприятен. Минуты две мы смотрели в глаза друг друга с зашитыми ртами. Конечно, прекрасно эту картину описала бы фраза многим знакомая из трека Oxxxymiron’a «Я смотрю на тебя, ты глядишь на меня – искра, буря, безумие». Дико смешно, два мужика стоят смотрят один на другого и не могут ничего произнести, будто робкие и невинные влюбленные, которых постигла стрела первой любви. Но на самом деле тогда я смеяться и не мог, забыл даже как это, переживая постоянно мучения, приносимые чтением этой книги. Он, как будто знал, что в моей голове и ждал, пока там затихнет хаотичность. Я изнутри получал подсказки, что все, о чем думаю – читается. Страх снова вернулся, ни мысли свободно прогнать в голове. И тут я хотел уже хоть поприветствовать гостя, но:
«Здравствуйте, я зашел поинтересоваться, как Ваше здоровье. Вчера мне просто показалось, что были проблемы с самочувствием. Может, нужна помощь?», – произнес он, раскрывая свою мягкую и нежную улыбку. Она аж блестела, благодаря белоснежным зубам. Я вспомнил про свою улыбку и мне стало неудобно, потому что по сравнению с его, она была не настолько обескураживающей. Мне давно стоило пойти к стоматологу и почистить камни. Всегда ненавидел чувство, когда ощущаешь, что кто-то лучше тебя, а особенно когда он стоит рядом и буквально этим вдавливает тебя в землю. И ты плюс признаешь его преимущество и начинаешь понижать свою самооценку до нуля. В тот момент, скорее всего, это было последним, о чем стоило думать, но в момент нашего общения, я ощущал себя маленькой серой мышкой у лап пышногривого яркого льва.
«Не волнуйтесь, ничего такого, просто перебрал с алкоголем», – рискнул я ответить, закрывая губами зубы, чтобы не уступать ему ни в чем. Решимость уже показал тем, что дал ответ. Мне хотелось провести полностью удачный диалог с ним для закрепления нашего общения. Последних полгода я одичал, так как говорил с людьми вообще редко. Даже, когда в магазин ходил, всегда пользовался кассами самообслуживания, чтобы избегать обменом слов с любой особой человеческого вида. А так имел бы товарища по общению. Для меня это было важно.
«Хех, тогда понятно. Я зашел еще и по другому поводу. Переехал недавно сюда, особо со всеми не обзнакомился. Раз мы соседи, то хочу пригласить Вас к себе на ужин. Поможем друг другу разбавить одиночество. И начать с этого нашу соседскую дружбу».
«Спасибо за приглашение. Не откажусь от этого отличного предложения».
«Тогда жду Вас через два часа».
Я кивнул ему, показав тем самым знак согласия, и резко закрыл дверь. Он постоял еще несколько минут у порога и только потом пошел в свою квартиру. Я присел у двери, выдохнувши всю токсичную гарь, которую принесли еще недавно пережитые эмоции.
«Надо сказать соседям, чтобы тамбур закрывали», – подумал я. Не то, чтобы он мне как-то не понравился во время общения. Наоборот это больше проблема со мной. Обычно я не слышал посторонние голоса так близко возле своего обители, не взирая даже на то, что они за дверью. Обычно раз в месяц (а то еще реже) приходила хозяйка за оплатой, иногда за какой-то помощью либо по любым другим вопросам могли обратиться соседи по тамбуру, молодая семья: Саша и Маша, и их дочка Арина. (Родителям, по-моему, по 22 года. Метко сказать, что вот кто-то женился и уже стал отцом, ну а я читаю книжку, и пытаюсь понять вообще, о чем там говориться). А тут слишком уж близко, как по мне, приблизился еще один человек, тем более совершeнно мне незнаком.
Я начал собираться на ужин. Не скрою, что присутствовало волнение. Таким возбуждающим я собирался только в ночные клубы или на какие-нибудь другие молодежные движения.
«Нужно одеться прилично даже немного официально. Он вроде бы в таком стиле и был одет, когда я шел в дрова готовый. Черт, чего не посмотреть было, в какой одежде сегодня пришел», – прогонял мысли у себя в голове. Хотя тогда меня никак не тянуло рассматривать его одежду. Особенно, когда за той дверью вообще, возможно, твоя смерть. Но самым главным было избавиться от мыслей, связанных с той книгой. Она и вводила меня в безумие. Еще немного и казалось, что стены психушки будут родными.
В суматохе я рылся в шкафу с одеждой, где вещи валялись друг на друге. Мне стало настолько все равно на все эти шмотки,
