На окно.
На окно, за которым еще минуту назад были зимние сумерки, уже почти полная темнота. Заснеженный парк академии освещался яркими фонарями, стоявшими вдоль аллеек и окружавшими корпуса. И снег уж который день все падал, и падал, и падал, кружился большими хлопьями – словно природа наконец смилостивилась и решила к Новому году устроить настоящую, правильную зиму.
Вот только сейчас за окном нашей с Кари гостиной была совсем не зима и даже не совсем вечер.
Ярко мерцая, словно освещенные летним солнцем, там медленно кружились, опадая вниз, уже не снежинки – а лепестки роз. Розовых, алых, багровых, бирюзовых, желтых… И авторство этого чуда не подлежало сомнению! Потому что, перекрывая летящие лепестки, в воздухе горела фраза, написанная таким знакомым почерком, четкими буквами, украшенными изящными штрихами. Всего одна фраза и подпись:
«Я люблю тебя, Хелли!
Тарис Тарг».Пока я с открытым ртом смотрела в окно, нежно-сиреневые буквы мигнули, и фраза изменилась:
«Прости меня, Хелли!
Тарис Тарг».Круто развернувшись, я выбежала из комнаты, вихрем пронеслась по коридору, по лестницам, хлопнула дверью общежития – и на крыльце застыла снова.
Да. Не ошиблась, не обман зрения.
Все это – лепестки, буквы – светилось вовсе не перед нашим окном.
Над всей академией!
Снега было не видно из-за роз!
И надпись на полнеба!
«Люблю…» – «Прости…» – «Люблю…» – «Прости…»
За моей спиной раздался голос Каролины, спокойный такой, печальный, не подразумевающий возражений. Констатация факта:
– Дура ты все-таки, Хелли Вэртззла. Извини, но дура.
– Это же просто иллюзия… – слабо запротестовала я. – Просто… ну…
– Просто дура, – припечатала Кари и потянула меня с крыльца.
– Нет! Просто скоро бал, и он, наверное, опять поспорил, что мы до Нового года помиримся… – ответила я первое, что на ум пришло.
Но что, если… если я и вправду дура?
И так захотелось вернуться в общагу, достать из заветной шкатулочки обручальное колечко, подаренное мне Тарисом в той охотничьей избушке. Надеть на палец, подойти к герцогу, обнять, прижаться…
Да, кольцо я ему не отдала. Сначала банально забыла о нем, а потом… Ну… Не смогла. Ничего ж тут такого нет, правда? А сам Тарис точно думает, что колечко я выкинула. Но должно же у меня хоть что-то от него остаться? Имею право не выкидывать. Хранить на память о собственной глупости, вот! Тем более оно же не настоящее, тоже иллюзия…
Как и эти лепестки в небе, эти слова…
Только иллюзия, Хелли!
Но мое глупое женское сердце почему-то шептало, что нет. И мне впервые захотелось ему поверить…
Потому что женская же гордость таяла как мороженое под июльским солнцем любви мужчины.
Глава 5
О странных разговорах и странных переменах
За два дня до Нового года.
Таверна «Хороший вечерок»
Не все существа, носившие в этом заведении униформу, действительно здесь работали. Некоторые использовали коричневые и зеленые костюмчики исключительно для маскировки. Удобно же: кому придет в голову обращать внимание на крутящегося между столиков официанта или подпирающего стенку охранника? Правда, все, кто носил спецодежду, были гоблинами, ну как минимум на вид.
Не все акульи черепа, висевшие в простенках, были реальной частью скелета. Встречались просто подделки, различного назначения артефакты и даже порталы. Однако каждый череп имел рога, чем бы эти рога ни являлись на самом деле.
Не все темно-зеленые шторы скрывали за собой окна. Отдернув ткань, можно было увидеть и дверь, и небольшую нишу, и невесть куда ведущий коридор… Но каждая штора была тяжелой, плотной, а некоторые и раздернуть-то не получалось.
Человек – точнее, маг, – стоявший за шторой неподалеку от барной стойки, опирался спиной на закрытую дверь. Место он выбрал не случайно: череп морской акулы на стене напротив неведомым образом делал именно эту штору, совершенно обычную для сидевших в зале, прозрачной изнутри. Прекрасная позиция для наблюдений!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рядом с магом переминался с ноги на ногу гоблин в коричневой форме – действительно официант и действительно гоблин. Но не гнушавшийся за хорошие деньги добыть практически любые сведения о любом из посетителей «Хорошего вечерка».
– Выбрали, господин? – не выдержал наконец гоблин, подуставший от затянувшегося молчания.
Выбор-то был не так и велик: в таверне находились всего два студента Королевской Академии Стихий.
– Пожалуй… – протянул маг. – Пожалуй, аристократ.
– Смею заметить, господин, что это довольно опасно, что бы вы там ни надумали с ним сотворить. Возможно, вам больше подойдет бюджетник? Этот мальчик, как я уже сказал, родом из дальней провинции, с родными не увидится достаточно долго… Кроме того, с ним будет легче договориться, господин. Он завсегдатай здесь, приторговывает запрещенными зельями… очень талантлив. А вот маркиз…
– Я правильно понял, что маркиз в ссоре с отцом?
– Да, господин, абсолютно достоверная информация.
– Маркиз Реманский… – задумчиво сказал маг. – Знавал я его дядюшку. Та еще семейка… Что еще можешь о нем сказать прямо сейчас?
– Много связей в криминальном мире. Но не использует их. Возможно, готовит почву на будущее. – Гоблин пожал плечами. – Ни в чем таком не замечен, это точно. По моему мнению, парень пока не определился.
– В каком смысле?
– Ну, я не могу вот прямо утверждать, господин… Натан Реманс многословен, но, как бы вам так сказать… Непроницаем. Не удивлюсь, если лет через пять увижу его в полицейской форме или в должности следователя. И обратному не удивлюсь.
Маг тоже пожал плечами. Будущее маркиза Реманского его совершенно не интересовало. Вот аспекты личности – да. Но исключительно ради дела. Недолгого дела, как он надеялся.
Он выскользнул из-за шторы и неторопливо зашагал к столику, за которым сидел выбранный им студент-стихийник.
Компанию студенту составляли двое: известный в столице адвокат, молодой еще, но ушлый, и мужчина в годах, не аристократ никаким местом, но явно отдыхающий после неправедных трудов. Судя по некоторым повадкам – наемный убийца. Впрочем, соседи студента по столику мага не интересовали тоже. А вот их занятие было очень кстати. Упрощало задачу.
Крус-шашки – распространенная игра на троих. Единственное отличие от обычных заключается в том, что вместо круглых двусторонних костяшек на доске стоят разноцветные рюмки со спиртным. Сколько шашек противника снял, столько и выпил. Понятно, что проигравшим считается не тот, кто потерял все свои фигуры, а тот, кто больше выпил.
К этому моменту маркиз Реманский, игравший красными рюмочками, от них уже избавился и лениво наблюдал, как его пожилой сосед обставляет изрядно набравшегося адвоката.
– Доброго вечера, господа, – поздоровался подошедший к ним маг. – Примете в компанию? Вижу, граф Урминс из игры выбывает…
– Ставка – сотня золотых, мистер, – любезно предупредил его пожилой. Да, явно боевик… Чистый, незамутненный, с опытом и минимумом искр. Адвокат же – вообще не маг. Ну а студент, даже если отличник и с высоким уровнем магии, воздействия артефакта не заметит. Прекрасно.
– С удовольствием!
Партия закончилась. Адвокат выложил деньги, откинулся на стул и потребовал двойной кофе. Маркиз, как младший из присутствующих, разлил по игровым рюмкам коньяк из уже начатой бутылки. Стрельнул глазами по новому игроку. Заметил небрежно накинутую личину, широко улыбнулся и представился:
– Натан Реманс. Как к вам обращаться?
– Кристоф Химаро. – И дальше маг произнес предварительную кодовую фразу: – Но я знаю вас, маркиз.
Взгляды скрестились, и спустя мгновение парнишка кивнул. Сообразительный парнишка, понял, что по его душу. Хотя и это совсем неважно. Фраза сказана, уже никуда не денется.
