Мы живем в империалистскую эпоху, когда темп всего развития крайне ускорен, потрясения следуют за потрясениями, и одна страна учится на опыте другой. Политика несамостоятельной коммунистической партии, являющейся поставщицей рабочих для Гоминьдана, есть подготовка условий для наиболее успешного и победоносного установления фашистской диктатуры в Китае к тому не столь отдаленному моменту, когда пролетариат, несмотря на все, вынужден будет отшатнуться от Гоминьдана.
Меньшевизм, даже в пору своего революционного «цветения», хотел быть не классовой партией пролетариата, поднимающегося до общенациональных, а затем и мировых задач (большевизм), а инспекцией над национальным развитием, в котором партии пролетариата заранее отводилось подчиненное место (содействовать, подталкивать, переливать кровь и пр.). Но претензия на такое лжемарксистское инспектирование истории всегда на деле оказывалось педантской глупостью. Меньшевики обнаружили это полностью уже в 1905 году[44], Каутский[45] несколько позже, но не менее основательно.
Национальная революция, в смысле борьбы с национальной зависимостью, совершается при помощи механики классов. Китайские милитаристы представляют собой классовую организацию. Компрадорская буржуазия представляет собою наиболее «зрелый» отряд китайской буржуазии, не желающей китайского февраля, чтобы не прийти к китайскому октябрю или хотя бы к полуоктябрю. Та часть китайской буржуазии, которая еще входит в Гоминьдан, образуя в нем внутренний тормоз и являясь вспомогательным отрядом компрадорской буржуазии и иностранных империалистов, завтра же захочет опереться на разгром Нанкина[46], чтобы нажать на революционные низы и прежде всего надеть узду на пролетариат. А это невозможно до тех пор, пока коммунистическая партия подчинена Гоминьдану, во главе которого стоит вспомогательный отряд компрадорской буржуазии и иностранных империалистов. Поистине совестно разъяснять это в 1927 году, вдвойне совестно направлять эти мысли против передовой статьи органа Коминтерна!
Географическое расширение китайской революции идет одновременно с ее социальным углублением. Шанхай и Ханькоу — два важнейшие промышленные центра, насчитывающие совместно около трех четвертей миллиона рабочих -находятся в руках национального правительства. Нанкин подвергся артиллерийскому разгрому со стороны империалистов. Борьба сразу перешла в более высокую стадию. Овладев Ханькоу и Шанхаем, революция ввела тем самым в свой состав наиболее развитые классовые противоречия в Китае. Уже нельзя будет равнять политику по ремесленно-торгово-крестьянскому югу. Необходимо ориентироваться либо на пролетариат, либо на буржуазию. Пролетариату необходимо ориентироваться на многомиллионные низы — в борьбе с буржуазией. Это — с одной стороны, а с другой — империалисты показывают своим нанкинским палачеством, что шутить не собираются. Надеются ли они таким путем устрашить китайских рабочих или остановить аграрное движение? Вряд ли. Во всяком случае, не в этом их непосредственная цель. Они хотят, прежде всего, заставить буржуазные верхи национального движения понять, что пришла пора рвать с низами, если не хочешь попасть под пушки мирового империализма. Разгром Нанкина есть пропаганда идей компрадор-ства, т. е. спасительности связи с мировым капиталом, который могуч, который объединен, который вооружен, который может дать не только барыши, но и военную помощь против собственных рабочих и крестьян.
Было бы легкомыслием утверждать, что разгром Нанкина сплотит весь китайский народ как один человек и пр. и пр. Такая декламация к лицу мещанским демократам. Революция поднялась на новую ступень, и более глубокая дифференциация национального лагеря, его разделение на революционный и реформистски-компрадорский, вытекает из всей обстановки с железной необходимостью. Британские пушки после первой волны «всеобщего» возмущения только ускорят этот процесс. Гнать после этого рабочих и крестьян в политический лагерь буржуазии и сохранять компартию в качестве заложницы в составе Гоминьдана значило бы вести политику, которая по объективному своему смыслу равносильна измене.
Должны ли представители компартии входить в национальное правительство? В такое правительство, которое отвечало бы новой фазе революции, в революционное рабоче-крестьянское правительство они безусловно должны войти; в нынешнее национальное правительство — ни в каком случае. Но, прежде чем ставить вопрос о представительстве коммунистов в революционной власти, нужно поставить вопрос о самой коммунистической партии. [Она могла входить в состав Гоминьдана, пока не было налицо массового рабочего движения, пока дело шло о подготовке элементов будущей рабочей партии в составе неоформленной национально-революционной организации. За последние два года положение в корне изменилось.] [47] Старые политические отношения становятся уже абсолютно невыносимыми после того, как революция овладела Шанхаем. Нужно признать безусловно правильным то постановление июньского пленума ЦК китайской компартии, которое требует выхода партии из Гоминьдана и заключения ею блока с этой организацией через ее левое крыло.
Отрицать необходимость организации в Гоминьдане левой фракции и рекомендовать вместо этого придать левый курс Гоминьдану в целом, как делает передовая статья «Коммунистического Интернационала», значит просто заниматься болтовней. Как же можно придать левый курс политической организации, если не собрать внутри ее сторонников этого курса и не противопоставить их противникам? Гоминьдан будет, разумеется, против этого. Весьма возможно, что он станет ссылаться на резолюцию X съезда нашей партии против фракций[48]. Такого рода маскировку мы видели уже в вопросе о единой партии: на безусловную необходимость ее указывают архиправые гоминьдановцы, ссылаясь на пример ВКП. Точно так же они будут указывать, что единая партия, осуществляющая революционную диктатуру, не может терпеть фракций в своей среде. Но это значит лишь, что правое крыло национального лагеря, пришедшее к власти через посредство Гоминьдана, хочет таким образом запретить самостоятельную партию рабочего класса и не дать возможности радикальным элементам мелкой буржуазии получить внутри партии настоящее влияние на ее руководство.
Автор разобранной нами выше статьи идет в этих вопросах, как и во всех других, целиком навстречу буржуазному крылу Гоминьдана. Нужно ясно понять, что китайская буржуазия пока что пытается прикрыться авторитетом русской революции и, в частности, обкрадывает будущие формы диктатуры китайского пролетариата для укрепления своей диктатуры против пролетариата. Вот почему сейчас в высшей степени важно не допускать никакой путаницы в определении этого этапа, через который проходит китайская революция. Дело идет не о социалистической революции, а о буржуазно-демократической. И внутри этой последней дело идет о борьбе между двумя методами: буржуазно-соглашательским и рабоче-крестьянским.
Как и при каких условиях национально-демократическая революция может подняться до социалистической, с перерывом или без перерыва, с долгим перерывом или с коротким — на этот счет сейчас возможны только предположения. Дальнейший ход вещей внесет необходимую ясность. Но смазывать общими соображениями о некапиталистическом развитии вопрос о буржуазном характере данной революции значит сбивать с толку коммунистическую партии и разоружать пролетариат. [То, против чего Ленин боролся в теории перманентной революции[49], это недостаточная ясность в разграничении ее этапов или, вернее, двух революций, разных по своему классовому содержанию: буржуазно-демократической и пролетарской. Но эта ошибка помножается на сто, если не на тысячу, теми, которые, разглагольствуя о переходе к некапиталистическим путям развития, в то же время закабаляют пролетарский авангард Гоминьдану, запрещая строить в нем даже фракции.] [50] Как бы мы еще не дожили до того, что международная ЦКК привлечет к ответственности китайских коммунистов за попытки строительства левой фракции в Гоминьдане.
С точки зрения классовых интересов пролетариата — а они являются нашим критерием — задача буржуазной революции состоит в том, чтобы обеспечить максимальную свободу борьбы рабочих против буржуазии. С этой точки зрения философия руководителей Гоминьдана о единой централизованной партии, не допускающей ни других партий, ни фракций внутри себя, есть враждебная пролетариату контрреволюционная философия, которая залагает идейные основы для завтрашнего китайского фашизма. Вздор, будто выход китайской компартии из Гоминьдана означает разрыв сотрудничества: это — прекращение прислужничества, а не сотрудничества. Политическое сотрудничество предполагает равноправие сторон и соглашение между ними. Этого в Китае нет. Пролетариат не заключает соглашения с мелкой буржуазией, а в замаскированном виде подчиняется ее руководству, закрепленному организационным путем. Гоминьдан в нынешнем своем виде есть воплощенный «неравноправный договор» буржуазии с пролетариатом. Если китайская революция в целом требует упразднения неравноправных договоров с империалистскими державами, то китайский пролетариат должен ликвидировать неравноправный договор со своей собственной буржуазией.
