не радовать. А уж насколько радуется сам Григорий Васильевич, просто словами не передать. Ведь даже тень подозрений, это удар по репутации, которой он очень даже дорожит.
— Что там произошло? — спросил я. — Только сядь уже не мельтеши. — Вольф сел и подозрительно посмотрел на меня.
— Ты хреново выглядишь.
— Спасибо за заботу, — я хмыкнул. — Но чувствую я себя примерно так же, как и выгляжу. Так что удалось выяснить?
— Может позвать кого-нибудь, а то ты на самом деле паршиво выглядишь? — спросил он, игнорируя мой вопрос. — Пускай к лекарю отведут, если от самого лекаря здесь толку не особо много, дары-то заблокированы. А вообще это жуткое ощущение не чувствовать магии, — и он передёрнулся.
— Я сам разберусь с тем, нужен мне целитель или нет, — оборвал я его. — Давай уже говори, что тебя так взбудоражило и вали отсюда, мне просто надо отлежаться, а ты мне мешаешь.
— Как знаешь, — он покачал головой, продолжая посматривать на меня с сочувствием. — Помнишь, ты нашёл несоответствия в кое-каких бумагах? — я кивнул. — Так вот, я начал разматывать эту ниточку, которая привела меня к тем паразитам, которых я вчера уволил. — Услышав про паразитов, кот приоткрыл один глаз и зевнул. — Я не о тебе говорю, не напрягайся, — махнул рукой Вольф и продолжил. — А вот ещё троих, включая закупщика, забрала наша клановая служба безопасности. Уж не знаю, что там с ними делают сейчас, я никогда не интересовался подробностями, но туда умчался Григорий Васильевич с самым зверским выражением на лице, а тому хрену, который и порекомендовал ему нанять молодых и перспективных работников, уже отправилась наша СБ. Ну и плюс ко всему, я поручил провести полный аудит вашему юридическому отделу, как сторонним, незаинтересованным лицам. Ты не против?
— Нет, им полезно немного растрястись. У тебя всё? — я согнулся и спрятал пылающее лицо в ладонях.
— Почти, — Вольф встал. — А что вы с Ушаковым не поделили? Надеюсь, не женщину?
— Нет, не женщину. Юра, это наше с Егором дело. Думаю, что мы всё уже выяснили.
— Это хорошо. Тебе точно целитель не нужен?
— Точно, иди уже отсюда, — я почувствовал, что меня начало трясти, но нашёл в себе силы поднять голову и через силу посмотреть на Вольфа. — Если станет хуже, то я позвоню.
— Ладно, я надеюсь на твоё благоразумие. — И Вольф наконец-то ушел.
— Я тоже надеюсь на своё благоразумие, — проговорил я, и тут меня скрутил такой острый приступ боли, что я упал сначала на колени, а затем повалился ничком на пол.
Всё тело пылало, словно меня сунули в печь крематория. А в голове росло напряжение, настолько острое, что я не мог даже закричать, только тихонько заскулил от боли. Напряжение всё росло и росло, а затем словно лопнула со звоном натянутая струна, и боль отхлынула. Я вытянулся на полу и с удивлением и недоверием прислушался к себе. Боли, которая только что терзала каждую клеточку тела, не было и в помине. Зато по жилам ровно тёк огонь. Словно я только что призвал дар. Вот только это невозможно сделать здесь. Но, повинуясь какому-то внутреннему зову, я вытянул руку, сжал кулак, а когда разжал его, то посреди ладони весело заплясало пламя. Резко сжав ладонь, я поднялся на ноги. Что же это получается, артефакт, прививший мне дар огня, наотрез отказался бездействовать и нашёл возможность прорвать антимагический купол? А вот интересно, я могу теперь призвать огонь только здесь, или это распространяется на любой антимагический барьер? Ну тут такое, пока не проверю, не пойму.
— Прорыв периметра! — в комнату ворвался всё тот же охранник — неудачник. Он обвёл взглядом комнату и остановил его на развалившемся на диване Паразите. — Господин Керн, сделайте так, чтобы ваш кот прекратил проявлять магическую активность в пределах купола, — буквально взмолился он.
— И как ты себе это представляешь? — я насмешливо посмотрел на него, а затем посмотрел на кота, у которого от возмущения усы дыбом встали. Ну ещё бы, его же нагло обвиняли сейчас в том, чего он не совершал. — Этот кот питается бужениной. Нет, ну если ты будешь его кормить и выгуливать, то я, пожалуй, попробую договориться, но положительных результатов не обещаю.
— Я сообщу начальству, — буркнул он и удалился, я же посмотрел на Паразита.
— Ничего, уже недолго осталось. Но о том, что здесь магия доступна не только тебе, лучше никому не знать. — Кот внимательно на меня посмотрел и принялся умываться. Ну что же, осталось только завтра пережить, а то эта неопределённость меня скоро добьёт окончательно.
Глава 6
Подоров вошел, когда я дочитывал книгу про Морозовых. Ничего нового я там не нашёл, но чтиво было довольно занимательным, поэтому я книгу прочёл до конца.
— Интересно? — Подоров остановился под аркой и привалился к косяку, скрестив руки на груди.
— Очень, — я встал, потянулся и уложил книгу в сумку.
— Я погляжу, ты не собираешься сюда возвращаться, — он усмехнулся.
— Скажем так, я не исключаю такой возможности, — ответил я, надевая пальто, присланное матерью, и тщательно застегивая пуговицы. — Возвращаясь к нашей прошлой теме: почему меня никто не охраняет? На окнах нет решеток и дверь нараспашку? Это тюрьма или что?
— Это тюрьма, — кивнул Подоров. — Но со второго по четвертый этажи, здесь размещены знатные заключенные, чья вина не доказана, или, как в твоём случае, когда есть определенная уверенность в исходе дела. Собственно, это почти условия домашнего ареста с некоторой воспитательной составляющей в виде ограничения передвижения, контактов и купола, блокирующего магию. Ну кто вообще будет охранять представителей не самых слабых кланов, если он завтра выйдет и сумеет весьма качественно испортить жизнь всем, кого посчитает виновным? Из этой тюрьмы всего два выхода, Керн, или на свободу, возможно, с каким-то административным наказанием в виде огромного штрафа, или прямиком на плаху. Вот только на нижних этажах, особенно на минусовых, самые настоящие камеры со всеми положенными атрибутами в виде кандалов, засовов и крыс.
— Потрясающе, — протянул я. — А другие потенциальные заключенные знают об этом?
— А зачем им знать? — Подоров скупо улыбнулся. — В этом случае пропадает тот самый воспитательный эффект.
— Да, раз мы об этом заговорили, я-то куда отсюда пойду: на волю или на плаху? — я натянул перчатки и посмотрел на него, показывая, что готов выдвигаться.
— Понятия не имею, — Подоров пожал плечами. — Это решает Совет. А члены Совета не распространяются о предполагаемом приговоре.
— А что, если заключенный не выдержит этих нечеловеческих страданий и вздернется на люстре? — я иронично приподнял бровь.
— Это
