А Онари молчал. На коричневом, как будто высеченном из камня лице не отражалось ни малейшего чувства. Только поблескивающие черные глаза не отрывались от противника.
– Недооценил я тебя, Онари, – произнес, наконец, Смуга. – Чего ты ждешь? Ты победил, стреляй!
– Я знал, что перед побегом ты придешь за золотом, – сказал Онари.
– Ты ведь уже собрался выходить, так почему ничего не взял?
Смуга вздохнул, ответил не сразу:
– Наверно, ты меня не поймешь, но я не смог. Инки заплатили за эти сокровища жизнью. Мне кажется, что на всем здесь я вижу кровь…
Онари помолчал, потом спросил:
– Надо думать, ты показывал сокровища своим друзьям, тем, что убежали через подземный ход?
– Здесь со мной бывал только молодой, светловолосый, вы обрекли на смерть его жену, помнишь? И это он сказал, что на этом золоте лежит проклятие предательски убитых индейцев. Мы оба тогда решили ничего отсюда не брать и не выдавать тайны инков. А мой друг умеет молчать, никогда еще он не нарушал данного слова. Ты понимаешь, что бы делалось в Монтании, узнай белые об этих сокровищах?
– Понимаю, виракуче.
– До того, как нажмешь на курок, скажи мне, Онари, как ты открыл это подземелье?
– Твои же друзья мне помогли, – не без издевки пояснил Онари. – Я обнаружил их следы вблизи от выхода из подземного коридора. Следы и привели меня сюда. С наружной стороны видно, как можно открыть скалу. Я все раскрыл! И знаю, каким образом ты спас белых женщин.
– Ну, хорошо, Онари, мы все сказали друг другу. Давай закончим эту нашу… встречу. Опусти дуло револьвера немного пониже и стреляй!
Жрец немного наклонился, шагнул на два шага вперед.
– Ты сам решил свою судьбу. Я не плачу пулей за благородство, – сказал он сдавленным голосом. Воткнул револьвер в кобуру, снял ремень и протянул его Смуге. Тот недоверчиво смотрел на жреца, затем раздвинул полы кусьмы и опоясал бедра ремнем.
А Онари тем временем вошел в сокровищницу, присел на корточки перед горшками с золотом. Смуга только теперь заметил лежащие в углу пустые белые мешочки. Значит, жрец и раньше навещал сокровищницу, за долгие века мешочки превратились бы в прах. Смуга понял, в чем дело. Кампы готовились к вооруженному восстанию, нуждались в оружии и могли за золото его купить. Платили золотом инков, золотом, найденным, по странному течению судьбы, белыми людьми.
Жрец, казалось, больше не замечал Смугу, поднял с пола два мешочка, больший наполнил золотом, в меньший бросил горсть изумрудов, перевязал их ремнями. Подошел к Смуге.
– Эти сокровища, виракуче, принадлежали могучим инкам, – сказал он.
– Кампа их потомки, и это все теперь наше. У тебя, виракуче, ничего нет, но ты не такой жадный, как другие люди. И тебе можно доверить тайну, ты ее не выдашь. Жаль, что ты не из нас! Я даю тебе частичку этих сокровищ, как другу индейцев. Может, обитающие здесь духи умерших властителей этой земли позволят тебе и кумпе сберечь ваши жизни. Поступайте, как передала вам Агуа. Бегите немедля! И знай, что если погоня вас настигнет, погибнете оба.
Онари всунул в руки ошеломленного Смуги тугие мешочки и легонько подтолкнул его к выходу. Смуга вложил золото и изумруды в мешок со скудными припасами, прихватил покуну и вышел из подземелья.
VI
ПОБЕГ
Новицкий в полной готовности нетерпеливо ждал Смугу, хмуро поглядывая на слабый огонек светильника в углу комнаты, прислушиваясь к отголоскам разошедшейся не на шутку бури. Отблески молний превращали ночь в день, раскаты грома заглушали вой ветра к горах.
Время шло, и все большее беспокойство охватывало Новицкого. Почему Смуги так долго нет? Неужели они просчитались, ошиблись в такую решающую минуту? Но как раз в это время сдвинулась циновка, закрывающая вход в коридор, и появился Смуга.
Новицкий с облегчением вздохнул, сорвался с топчана, но тут же, приглядевшись к Смуге, понял, что случилось нечто необыкновенное. На лице всегда спокойного путешественника явственно рисовалось возбуждение и напряженность.
– Что случилось, Ян? – тревожно спросил Новицкий.
– Не время для разговоров, – коротко кинул Смуга, складывая на пол мешок и покуну. Затем скинул с себя кусьму.
Новицкий тихо свистнул, увидев ремень с револьвером.
– Значит, все-таки ты пошел в святилище?
– Нет, мы пойдем туда сейчас. Бери револьверы и скатай одеяла.
Новицкий больше ни о чем не спрашивал. Быстро опоясался ремнем с кольтами, проверил, заряжены ли они, потом свернул кожаные покрывала, перетянул их ремнем. Смуга тем временем достал из сундука рубашку, брюки и ботинки, в которых он был, когда его брали в плен, оделся, перекинул через плечо свою и Новицкого кусьмы, оба покрывала. Взял в одну руку светильник, в другую мешок и покуну.
– Идем! Если мы на кого-нибудь наткнемся, что делать?
Новицкий тут же его заверил, что нож очень легко достается из ножен.
Они тихо вышли из комнаты. Первым шел Смуга. Вскоре по скрытому переходу он провел Новицкого в узкий, низкий коридор. По крутым ступенькам они то спускались ниже, то поднимались наверх, пока им не преградила дорогу стена.
– Подними защелку и толкни стену, – велел Смуга.
Новицкий осторожно отворил потайную дверь. Послышался вой ветра, шум дождя. Они вошли в громадный пустой зал с глубокими нишами по бокам. Медленно обошли зал, освещая стены, на которых еще сохранились остатки фресок.
– Глянь, Янек, там змеи! – прошептал Новицкий.
Неподалеку на стене виднелась большая, выцветшая, почти уж стершаяся роспись, она творила одно целое с каменным барельефом, представлявшим собой клубок змей, сплетенных в как будто плывущий по озеру плот. Этот плот как бы опирался на могучего змея с поднятой головой. В его глазах кровавым блеском светились драгоценные камни. На спинах змей стоял написанный красками седой бородатый человек в нарядном одеянии. У змей в клубке и у плывущих рядом змей тоже виднелись блестящие камни в глазах, но только у того, самого большого, у него одного они были красными.
– Кажется, здесь, – зашептал Смуга. – Ну-ка, Тадек, нажми на голову с красными глазами.
Под напором плеча Новицкого часть стены отступила, за ней показались ведущие вниз узкие каменные ступени. Новицкий поднял светильник и первым вошел в образовавшуюся нишу. Он осмотрел стену изнутри и увидел, что нажим на голову змеи поднимал засов.
– Ага, теперь вижу, как стена открывается, так что идем! – сказал Новицкий и запер замаскированный выход. Они спустились в подземелье. Новицкий осветил темницу.
– Ну, вот они, наши пожитки, только их тут хорошенько перетрясли, – в голосе его звучало разочарование.
– На наше счастье, штуцеры остались, – успокоил его Смуга. – Видишь? Вон они в углу!
