Силовой метод решения проблемы наемник отмел сразу, как только получил немой отказ Дыма. Не стоило даже и пытаться противостоять племени в одиночку. Таран решил идти напрямик, надеясь на мирный диалог. Ведь прежде не раз приходилось иметь дело с чудаковатыми обитателями мемориала, и всегда они умели договориться. Что случилось сегодня, и почему огрызки повели себя столь вероломно и нагло – только предстояло выяснить.
Остановившись на почтительном расстоянии от стены, сталкер снял с плеча автомат и отставил руку с оружием далеко в сторону, демонстрируя мирные намерения. Поначалу ничего не происходило. Все так же завывал пронизывающий ветер, и этот неутихающий гул оставался единственным звуком, нарушающим тишину. Озираясь по сторонам, Таран заметил на окраине руин Московского универмага знакомый силуэт – косматый «кладоискатель» все-таки заинтересовался персоной сталкера, оставив прежнее безнадежное занятие. Припав к земле, зверь усердно водил рылом из стороны в сторону, пытаясь на нюх определить, насколько съедобен двуногий, нагло пересекший его охотничью тропу.
Не добавляло спокойствия и опасное соседство крепости огрызков с печально известными Южными болотами, окраина которых виднелась невдалеке. Дикая, нехоженая местность, затянутая дымкой испарений, простиралась далеко на юг, до самых Пулковских высот. Об этом гиблом месте ходит множество слухов. Говорят, именно отсюда забредают в покинутый город самые жуткие твари. А непроходимые топи и фонящая земля напрочь отбивали у сталкеров желание разведать южные пригороды.
Впереди, тем временем, что-то лязгнуло. Как ни силился наемник разглядеть незримых наблюдателей в узких бойницах стены, в предрассветной мгле это было невозможно. В казавшейся монолитной баррикаде отворилась неприметная дверца, из-за которой показался чумазый огрызок в набедренной повязке и новехоньких, на босу ногу, кроссовках. Где только достал, прохвост… Поманив наемника за собой, дикарь поспешил скрыться внутри.
За стеной взору сталкера открылось довольно обширное пространство, сплошь застроенное деревянными подпорками, что поддерживали конструкцию рукотворного купола. Вдоль радиальной стены чадили редкие факелы, в свете которых Таран разглядел груды всевозможной утвари, собранной огрызками со всей округи. Кирпич, шифер, железо, древесина, топоры и кирки, многочисленные предметы быта типа буржуек и мангалов, рюкзаки с палатками… Чего здесь только не было... И все это в скором времени так или иначе перекочует в подземку, для обустройства новых жизненных пространств.
Проходя мимо штабелей с железным прокатом, сталкер покосился на тревожно защелкавший дозиметр. Дикарей, похоже, подобные мелочи не особо волновали. Огрызок в кроссовках вел наемника все дальше, к входу в музей. Редкие обитатели мемориала, попадавшиеся на пути, провожали визитера долгими любопытствующими взглядами, от которых становилось не по себе. Никогда не знаешь, что на уме у этих доходяг…
Загаженный нечистотами и мусором, с закопченными от дыма факелов стенами, спуск в логово огрызков совсем не походил на те широкие и длинные, торжественно-гротескные лестничные марши из юношеских воспоминаний Тарана. Просторные, отделанные мрамором и диабазом вестибюли из верениц ступеней, что вели в чертоги «Памятного зала»… Как ни пытался сталкер настроиться на неизбежные изменения в облике подземного музея, все равно представшее зрелище повергло его в шок. Мозаичные панно, флаги вдоль стен, гранитные витрины с экспонатами – все осталось в прошлом. Просторное помещение музея превратилось в хлев. Наст из подгнившей соломы на полу, кучи тряпья вдоль стен, жаровни с развалами обглоданных костей вокруг и десятки немытых тел, копошащихся кто где…
Для полноты картины не хватало только стянуть противогаз, чтобы ощутить… Смрадный запах пробился через фильтры быстрее, чем сталкер об этом подумал. Поморщившись, он снял-таки маску. Не стоило проявлять открытое неуважение к вождю. Таран до последнего был уверен, что все случившееся – не более чем недоразумение, и вопрос разрешится в ближайшие минуты. В конце концов, огрызки промышляют торговлей, но никак не каннибализмом. Хоть и выглядят опустившимися, гораздо цивилизованнее тех же людоедов «Исхода».
Минуя спящих вповалку дикарей, он направился к расположенной в стене вместительной нише. За небрежно сшитым из шкур пологом обосновался глава колонии, смуглый парень лет двадцати с лохматыми длинными космами, практически целиком скрывавшими лицо. Несмотря на импозантный внешний вид, Тарану он показался весьма толковым малым. Особо выделялся вождь на фоне соплеменников деловой хваткой и умением вполне сносно изъясняться на нормальном человеческом языке. О том, как появился в племени, предпочитал помалкивать. Да сталкер и не допытывался особо. Не его это дело.
Главное, что друг с другом они ладили, и потому жилище Тарана огрызки всегда стороной обходили. До последнего времени, по крайней мере. Кроме того, с легкой руки сталкера глава племени обзавелся звучным прозвищем. Еще в первую их встречу наемник в шутку назвал вождя «индейцем» – слишком уж подходил тот со своей «прической» и нетипичным цветом лица под стереотипный образ из вестернов. Главе племени звучное слово понравилось, и с тех пор он наказал всем величать себя исключительно так.
У входа в апартаменты сталкера остановили двое громил с копьями, требовательно указывая на автомат в руках. Разоружившись, Таран ступил внутрь. Под ногами оказался поблекший от времени, в жирных пятнах, ковер. Вдоль стен грудами высились горы всевозможного скарба, натасканного сюда, по всей видимости, с одной целью – продемонстрировать благосостояние племени. Иного применения всей этой неработающей рухляди просто невозможно было представить. С интересом оглянувшись, Таран заметил совсем уж неуместные здесь образчики машинерии – принтер, микроскоп, осциллограф…
Тем временем парень, восседавший у дальней стены, нетерпеливо заерзал, пытаясь привлечь внимание наемника. Брови Тарана поползли вверх – в качестве трона вождь использовал просиженное за долгие годы массажное кресло – точь-в-точь такие же стояли в довоенное время в торговых центрах для релаксации уставших от шопинга посетителей. Откинув с лица нечесаные патлы, Индеец явил миру свой царственный лик. Длинный нос, полубезумный бегающий взгляд, плотно сжатые губы...
– Зачем здесь? – Вождь сегодня был немногословен.
– Ты знаешь, – в той же манере ответил сталкер. – Где мой сын?
– Не понимаю, о чем…
К подножию трона упал найденный Тараном амулет. Вождь замер, подавившись заготовленной репликой, и теперь смотрел растерянно то на улику, то на визитера.
– Послушай, Индеец, мы ведь с тобой не первый день знакомы. – Сталкер сверлил огрызка пристальным тяжелым взглядом. – В какие игры ты тут играешь? Зачем послал людей в мой дом?
Вождь молчал некоторое время, нервно прикусывая губу, затем еле заметно кивнул воинам, стоявшим сзади. Тотчас несколько громил выкрутили Тарану руки, поставив его на колени.
– Ты хороший воин, но глупый. Зачем ходил за Большую Воду и разбудил богов?! – Выкрикнул Индеец, поднявшись с трона. – Мы видели их гнев! Огненный цветок на горизонте. Такой же, как тогда, в день конца мира. Огненные цветы – плохо! Боги требуют жертву – племя даст жертву!
– Что за чушь?! Какие, к чертям, боги?! Кто-то устроил взрыв, понимаешь ты, дурья башка! Причем здесь…
– Увести! – отмахнулся вождь. – Извини, наемник, но боги отвернулись от нас, и чтобы вернуть их милость...
Конец фразы сталкер не расслышал. Его потащили к выходу и дальше, в центр зала. Туда, где во времена работы музея располагалась массивная горизонтальная плита с рельефной картой-схемой «Героическая битва за Ленинград». Теперь же, судя по многочисленным бурым потекам и россыпи собачьих и крысиных черепов, инсталляцию использовали в качестве жертвенного алтаря.
Связанного по рукам сталкера бросили на отделанную бронзой поверхность плиты. Обитатели музея, перешептываясь, стали собираться вокруг в ожидании предстоящей экзекуции. Чумазые дети огрызков, подобравшись вплотную, затеяли нехитрую игру. Поочередно они подкрадывались к рослому пленнику в необычном облачении, прикасались к армированной ткани комбеза и с визгом отскакивали, храбрясь и пугаясь одновременно.
Что ж… Подобное развитие событий хоть и являлось маловероятным, но Таран был к нему готов. Пользуясь суматохой, плавно сместил за спиной связанные руки. Сдвинув поясную петлю, обнажил острое, как бритва, лезвие, вмонтированное прямо в кожу широкого ремня. Рассечь измочаленные, полусгнившие веревки не составило труда. Оставалось дождаться вождя. Очень уж не терпелось наемнику поговорить с этим двуличным типом по душам.
