Но все-таки Колька удержался, заставил себя потихоньку встать, вынул из шкафа дедушкины рыбацкие доспехи и спрятал под одеяло. Туда же он положил плейер с кольцовкой, включил и, отойдя к двери, послушал: нормально получилось, полное ощущение, что кто-то лежит и дышит.
Осторожно, стараясь не скрипеть дверью и половицами, Колька выбрался в сени и прислушался. Из-за дверей в комнату дедушки и бабушки отчетливо доносился разноголосый храп. Ну, пора!
Когда Колька открывал засов, тот все-таки чуть-чуть лязгнул, но бабушка с дедушкой на это не отреагировали. Как и было задумано, Колька вытащил из кармана обрывок упаковочной веревки, зацепил его за ручку засова, вытянул свободные концы за край двери и осторожно прикрыл ее. А потом не спеша потянул за эти концы — бряк! — засов на сей раз лязгнул совсем тихо. Заперто!
Колька поскорее выдернул веревку из двери и поспешил к калитке. Вот он и на улице. Теперь надо еще за лопатой зайти!
Стараясь потише топать, он пробежал вокруг забора и добрался до кустика одичалой смородины. Вот она, лопата, никуда не делась! Схватив инструмент, Колька бегом припустил к кустам, тянувшимся вдоль края поля. Хорошо все-таки, что он загодя все проверил!
Солнце уже зашло, и на небе появилась большая желтая луна. А в южной части горизонта все затянули тяжелые, сизовато-черные тучи. Время от времени там вспыхивали зарницы, а иногда оттуда слышались отдаленные раскаты грома. Гроза быстро приближалась.
Колька с колотящимся от волнения и страха сердцем добежал до рощи и позволил себе несколько секунд передохнуть, а заодно на часы поглядеть. 23.05 — кажется, успевает! До кладбища уже рукой подать… И не такое уж оно страшное, это кладбище! Тем более что не так далеко, в клубе, дискотека идет и музыка вовсю играет…
Но все-таки, когда Колька вышел ко кладбищенской ограде, у него затряслись поджилки. Хотя было не столь уж темно, полуразрушенная церковь и окружавшие ее заросли, подсвеченные зловещим сиянием луны и время от времени озаряемые вспышками дальних молний, смотрелись жутко. А когда Колька вышел к могилам, у него и вовсе зубы застучали. Молнии, вспыхивая на несколько секунд, заставляли кресты и прочие памятники отбрасывать необычные, косые тени, отчего казалось, будто они не то качаются, не то пляшут. А вдруг это правда, что в полночь могилы разверзаются и оттуда вылезают скелеты?
Потом Колька увидел какую-то белую фигуру, напоминавшую женщину с воздетыми к небу руками… Привидение? Нет, всего-навсего береза с двумя толстыми ветками. Чуть-чуть отлегло от сердца — и новый страх накатил. Что это там такое, черное, безголовое, с огромными корявыми лапами и длинными когтями на них? Слава богу, и это дерево, старое, засохшее и почерневшее…
Добравшись до нужного куста, Колька с минуту не мог решиться на то, чтобы пробраться сквозь него к могиле. То показалось, будто там, в середине куста какие-то зеленые глаза светятся, то примерещилось, что на ветках змеи шевелятся. И если б не страх перед «ужасной судьбой», Колька, наверно, не только не полез бы в кусты, но и вовсе задал бы с кладбища стрекача. Но все-таки он решился, выставил вперед лопату, как ружье и, зажмурившись, прямо-таки ворвался на полянку.
Все было на месте. И бугорок, и покосившийся крест из витых жердей. И Колька, прикинув, что голова покойника, то есть череп, за которым его посылали, должна быть где-то поблизости от креста, решительно вонзил лопату в дерн.
В то же мгновение небо рассекла огромная ветвистая молния и прогрохотал такой мощный удар грома, что у Кольки аж во рту посолонело. Он чуть не уронил лопату и вообще едва не упал, но сумел преодолеть страх и вывернул из могилы большой комок дерна. А потом он стал яростно копать, уже не обращая внимания ни на сверкание молний, ни на раскаты грома. Копал, копал без устали, все увеличивая и углубляя яму, пока не услышал лязг. Лопата ударилась обо что-то твердое. Череп!
Колька сразу понял: это тот самый, и он наверняка не перепутал могилу, хотя до сих пор у него и оставались сомнения.
Ясно ведь, что Духи посылали его не за обыкновенным черепом, таким, как у скелета в школьном кабинете биологии. Это должен был быть какой-то особенный череп, не похожий на все другие!
Так оно и вышло. Как только Свирепый Вепрь сковырнул несколько комьев земли, из ямы блеснуло тусклое зеленоватое свечение. Череп светился! Колька вспомнил какой-то фантастический боевик, где подобный же свет излучало что-то радиоактивное, и даже вздрогнул, испугавшись, что может получить смертельную дозу радиации, но все же страх перед Духами оказался сильнее. Подковырнув лежащую в земле штуковину, он поднажал на лопату и выворотил из могилы огромный, гораздо больше обычного человеческого, окруженный зловещим сиянием череп. Мало того, что этот череп был крупнее любого арбуза, в том числе и того гиганта, которым Колька угощался в прошлом году. Он был еще, похоже, металлический, ибо лопата скрежетала по нему, будто по стальному. А с боков у черепа торчали рога! Наконец, в верхней и нижней челюстях имелись восемь жуткого вида острых клыков… Ну и чудовище!
Тем не менее надо было еще успеть на остров, хотя гроза и не думала прекращаться и в дополнение к грому и молниям хлынул ливень. Колька схватил под мышку увесистый череп — он килограммов пять весил, не меньше! — и, держа другой рукой лопату, бегом припустил в обратный путь. Теперь надо было добежать до укромного места в камышах, где было спрятано каноэ, и перевезти добычу в «индейский лагерь», а потом еще и закопать череп в кострище.
Конечно, Колька мог не бояться, что кто-нибудь увидит его с лопатой и черепом под мышкой. Все жители попрятались от грозы по домам, а любители танцев пережидали дождь в клубе. Электричество вырубилось, и дискотека закончилась досрочно. Но все-таки Колька побежал не через село, а прежним, кружным путем, тем более что ему все равно не домой надо было, а к озеру.
Ух и натерпелся же он страху по дороге! Молнии так и сверкали прямо над головой, гром гремел, почти не переставая, ливень так и хлестал вовсю, не оставляя на Кольке ни одной сухой нитки. Несколько раз он поскальзывался на глине или спотыкался о какие-нибудь корни и шлепался в грязь, хорошо еще, что череп светился неярко и Колька при вспышках молний не мог себя как следует разглядеть, а то увидел бы, что извозился хуже дедушкиных поросят.
Тем не менее он все же благополучно добрался до берега озера, а затем сумел отыскать то место в камышах, где было спрятано каноэ. Больше всего Колька боялся, что лодку ветром утащило из камышей на открытую воду, — и тогда пиши пропало! Ведь Колька и налегке не смог бы переплыть на остров, а уж с тяжеленным черепом, с лопатой — и подавно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
