— Нет, но один факт очевиден. Убийца не Джон.
— Ладно, пусть будет по-твоему.
— Очевидно же! — не унималась Салли. — Эрни не предполагал, что его убьют. А появись в кабинете Джон, разве Эрни… Нет, это еще не факт. Убийства даже от ревнивых мужей не ждут.
— Неужели Джон ревнив? — удивился Невилл. — Мне он кажется мягким и уступчивым.
— Так очень многие думают, но… — Салли осеклась. — Все, забудь!
— По-твоему, я горю желанием бросит тень на Честнейшего Джона? Уверяю, ничего подобного.
— Тем не менее откровенничать с тобой не стоит, — категорично заявила Салли.
— Я не обижусь. Обсуждать убийство Эрни уже поднадоело.
Салли пригвоздила его возмущенным взглядом:
— Ты бессердечный чурбан. Я Эрни не любила, но, Бог свидетель, мне очень его жаль.
— Пустая трата эмоций! — воскликнул Невилл. — Что толку жалеть мертвого?
— Возможно, ты прав, — признала Салли. — Но ведь говорить так неприлично!.. Почему, черт возьми, ты не взял те расписки, пока не разыгралась трагедия?
— Так расписки нашли? — спросил Невилл.
— Конечно, нашли!
— Ну и как, Джон обрадовался?
— Ему о них неизвестно. Хелен не желает рассказывать.
Невилл захлопал ресницами:
— На всякий случай давай во всем разберемся. Какую байку придумала Хелен?
— К Эрни она якобы ходила по пустяковому делу. Ерунда полная, но Хелен, наверное, виднее. Джону это не слишком понравилось, однако при упоминании азартных игр и долгов он заводится так, что, пожалуй, Хелен темнит не зря. Столкнешься с Джоном — лучше помалкивай.
— Иди и расскажи сестрице о хлебе, приобретенном неправдою. Думаю, она ведет себя неправильно.
— Да уж, она, бедненькая, совсем измучилась. Я уложила ее спать, и, надеюсь, к моему возвращению ей станет получше.
— Только бы глупостей не наделала. Если повезет, Хелен полицию запутает.
— Хелен — моя сестра, — холодно напомнила Салли.
— Это самый большой ее плюс, — проговорил Невилл и несколько тише добавил: — И самый большой твой минус.
Салли одарила его ледяным взглядом и отправилась обольщать молодого констебля, который вместе с Глассом обыскивал кусты.
Тем временем Хелен вопреки предположениям Салли не лежала в постели, а сидела в участке суперинтенданта Ханнасайда.
После ухода сестры она полежала лишь пару минут, обдумывая ситуацию. Разок-другой взглянула на телефон и села в постели. Внезапно почувствовала прилив сил и подняла трубку.
— Соедините меня с участком, — спокойно попросила Хелен дежурного, а когда соединили, сказала: — Суперинтенданта Ханнасайда, пожалуйста.
На другом конце провода подозрительно осведомились, кто звонит, и она, поколебавшись, представилась:
— Миссис Джон Норт. Если суперинтендант Ханнасайд…
— Одну минуту!
Хелен подождала, и когда раздался другой голос, она узнала спокойную интонацию Ханнасайда.
— Суперинтендант, это миссис Норт, — зачастила Хелен. — Мы можем встретиться? Мне есть что вам сказать.
— Разумеется, — отозвался Ханнасайд. — Я к вам подъеду.
— Не стоит. Мне нужно в город; если вам удобно, я могла бы заглянуть в участок.
— Вполне удобно.
— Благодарю вас! Я буду минут через двадцать. До встречи!
Хелен положила трубку и, откинув одеяло, выскользнула из постели. Она подняла жалюзи, которые опустила заботливая Салли, села за туалетный столик и при ослепительном свете солнца посмотрела на себя в зеркало. Лицо было бледное, под глазами темнели круги.
— Господи, у меня же на лбу написано: виновата! — пробормотала Хелен и дрожащими руками выдвинула ящик с целым арсеналом кремов, лосьонов и прочей косметики.
Десять минут спустя она натянула перчатки и удовлетворенно осмотрела себя в зеркале. Из-под широкополой шляпы выглядывало порозовевшее лицо с подведенными бровями и чувственными губами, чуть тронутыми помадой. Завершал образ аккуратный пучок белокурых волос.
На лестнице Хелен попалась служанка, которая при виде нее ахнула, громко досадуя, что мадам не отдыхает.
— Мне нужно в город. Если мисс Дру вернется первой, пожалуйста, скажите ей, что я в городе и буду к чаю.
Хелен приехала в участок и вскоре попала в неуютный кабинет, где Ханнасайд разбирал документы. Он тотчас встал и окинул ее проницательным взглядом.
— Добрый день, миссис Норт! Пожалуйста, садитесь.
Хелен опустилась на стул напротив суперинтенданта.
— Спасибо! Знаете, прежде я была в участке лишь раз, когда потеряла собаку.
— Неужели? Миссис Норт, что вы хотели мне сообщить?
Хелен посмотрела ему в глаза.
— То, что следовало сообщить еще утром, — честно ответила она.
— В самом деле?
В голосе Ханнасайда звучал лишь искренний интерес, но он немного смутил Хелен и заставил запинаться.
— Я сглупила, но знаете ведь, как бывает, когда вдруг спрашивают… Хотя нет, вряд ли, вы же сами… сами всегда вопросы задаете, верно?
— Мне очень часто попадались люди, которые либо вообще скрывали от меня правду, либо сообщали только ее часть. Миссис Норт, вы это имели в виду?
— Да, пожалуй, — проговорила Хелен. — Мне было очень неловко, когда вы… когда вы изобличили мои безрассудства. Не скрою, ошеломило меня не убийство — здесь я совершенно ни при чем, — а то, что из-за моей дружбы с мистером Флетчером вы примете меня за непорядочную женщину. Я панически боюсь огласки своих… безрассудств. Ни в чем не признаваться — об ином я утром не помышляла. Вы ведь меня понимаете?
— Разумеется, миссис Норт, пожалуйста, продолжайте.
— Потом я хорошенько все обдумала и решила: когда речь идет об убийстве, отмалчиваться нельзя. К тому же… — Хелен застенчиво улыбнулась, — вы были очень тактичны, не выдали меня мужу, поэтому я могу вам доверять.
— Миссис Норт, давайте уточним. Я не хочу, чтобы расследование создавало ненужные проблемы, однако на первом месте для меня не деликатность, а служебный долг.
— О, разумеется.
Ханнасайд присмотрелся к Хелен. Несколько часов назад она была комком нервов, а сейчас отлично собой владела, даже не забывала о легком кокетстве. «Красавица, — подумал суперинтендант, — но что скрывают ее васильковые глаза?» Она, конечно же, играла роль, причем так убедительно, что закрадывались сомнения. Легко поверить, что утром миссис Норт сказала не всю правду, тем более причины она назвала убедительные, только разобраться в ее откровениях будет куда сложнее.
— Так о чем вы хотели мне рассказать, миссис Норт? — бесстрастно спросил суперинтендант.
— О случившемся после того, как я спряталась за смородиновым кустом у кабинета мистера Флетчера. По садовой дорожке пришел мужчина. Утром я говорила, что ретировалась, едва он переступил порог кабинета. На самом деле я осталась.
Ханнасайд прищурился:
— Неужели? Почему?
Хелен стала теребить ручку сумки.
— Видите ли, утром я не совсем точно описала вам разговор с мистером Флетчером. Разговор… Дружелюбным он не был, по крайней мере с моей стороны. Вы не ошиблись: мистер Флетчер хотел получить то, что я… давать не желала. Не подумайте чего! Мистер Флетчер действительно хотел использовать мои долговые расписки против меня, но в шутку. Полагаю, он блефовал, ведь шантаж совершенно не в его духе. Но я испугалась и сглупила. В тот вечер я пошла к нему и убеждала отдать мне расписки. Мистер Флетчер бросил что-то язвительное, и я в гневе вылетела из дома. А спрятавшись за кустом, поняла: гнев тут не поможет. Расписки следовало выманить лестью, только я очень боялась возвращаться в кабинет…
— Секунду! — перебил ее Ханнасайд. — Что случилось в кабинете, пока вы прятались за кустом?
— Не знаю. Помните, я говорила, что пришедший закрыл стеклянную дверь? Это правда. Доносились лишь неразборчивые голоса. Тот мужчина провел в кабинете минут шесть-семь. Мне показалось, что больше, но это не так, потому что когда я во второй раз убежала из дома Флетчеров, часы в гостиной пробили десять. Но я захожу вперед. Пока я ждала, не зная, на что решиться, дверь распахнулась. Мистер Флетчер и его гость вышли в сад. Голос у мистера Флетчера был высокий, звонкий, и он явно сказал: «Вы ошиблись. Я вас провожу!»
— А пришедший? Он что-нибудь ответил?
— Не знаю, не слышала. Мистер Флетчер сказал что-то еще, да я не разобрала.
— Он был раздражен?
— Нет. Впрочем, мистер Флетчер прекрасно умел владеть собой. Вряд ли в кабинете дошло до ссоры: того мужчину он провожал без суеты и спешки, как ни в чем не бывало. Я даже подумала, гость попал в Грейстоунс по недоразумению.
— Вот как? А потом?
— Знаете, что садовая дорожка в Грейстоунс за кустами поворачивает? Едва они оказались у того поворота, я выскользнула из-за куста и бросилась обратно в кабинет. Надеялась, что расписки в столе мистера Флетчера и у меня есть шанс их забрать. Большинство ящиков были не заперты, но меня они не интересовали. Из среднего ящика торчал ключ. Я хорошо помнила: тот ящик мистер Флетчер запирает и даже видела, как он достает ключ из кармана, чтобы отпереть. Ящик я выдвинула, но расписок там не было. И тут я услышала, как насвистывает мистер Флетчер. Я запаниковала и, вместо того чтобы остаться в кабинете, задвинула ящик и юркнула к двери в коридор. Мистер Флетчер еще в кабинет не попал, а я уже выбежала в переднюю. Тогда и забили часы. Я перепугалась: у Флетчеров высокие напольные часы, которые гудят перед первым ударом. Я тихонько выбралась из дома и отправилась восвояси по Вейл-авеню, которая, как вам наверняка известно, пересекает наш переулок.
