В тот день, когда приближается Пасха, Иисус изгоняет из храма всех, кто там торгует. Причем Он выгоняет не просто каких-то базарных торговцев, но и тех, кто меняет деньги для храмовой казны, тех, кто продает голубей, предназначенных для принесения в жертву. Из многих мест Священного Писания, и в частности из рассказа о Сретении Господнем, известно, что голубей, горлиц и других животных приносили в жертву Богу. Об этом рассказывается и в Евангелиях от Матфея, от Марка и от Луки. Однако в трех синоптических Евангелиях это событие связывается с Пасхой (но – с последней), а также с входом Иисуса в Иерусалим буквально накануне Его смерти, а в четвертом Евангелии оно отнесено к началу повествования.

Поэтому можно предположить, что все, о чем рассказывает Евангелие от Иоанна – начиная с изгнания торгующих из храма и кончая последними страницами, – это события Страстной недели, таким образом, все оно сконцентрировано вокруг последних дней проповеди Иисуса. Оно все выросло из рассказа о Страстях Христовых и из Его прощальной беседы, которая начинается словами: «Ныне прославился Сын Человеческий» (Ин., 13:31). Следовательно, нельзя говорить о первом и втором изгнании торгующих из храма. Речь идет об одном событии, но у синоптиков оно отнесено к концу Евангелия, так как в их повествованиях упоминается целый ряд эпизодов, имевших место до происшествия во храме. У Иоанна же все вообще сконцентрировано вокруг Страстной недели, вокруг Креста, вокруг кульминационного момента в проповеди Иисуса, в Его жизни и, наверное, в истории всего человечества.

Встает вопрос: зачем нужно было выгонять этих людей, которые, казалось бы, занимаются полезным делом? Ведь благодаря им молящимся не нужно было заранее запасаться жертвенными животными, менять деньги. Конечно, сегодня нам кажется странным присутствие в храме животных – мы не привыкли к такого рода обрядам, в древности же на Востоке это было делом обычным. Тот, кто продавал в храме волов, овец, птиц и менял деньги, делал это с целью заработка. Но вдруг оказывается, что бизнес в храме невозможен.

Интересно, что обычай приносить в жертву животных сохранился до наших дней в православных храмах Грузии. Жертвенного барашка приводят во двор храма, священник окропляет его святой водой, после чего барашка закалывают. Мясо раздают нищим, бедным, родным тех, кто принес животное в жертву, чтобы все они молились о болящем или помянули усопшего.

Итак, Иисус изгоняет торговцев из храма. Иудеи негодуют: кто дал Ему такое право? Но Господь переводит разговор на другую тему – о Своей смерти и воскресении: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин., 2:19). Эта тема – разрушение храма и трехдневное его восстановление – присутствует и у синоптиков. У Матфея и Марка она отнесена к моменту допроса свидетелей, когда собирают доказательства вины Иисуса. Свидетели говорят, что Он обещал разрушить и в три дня восстановить храм. «Разрушающий храм и в три дня Созидающий!» – восклицают они во время распятия Иисуса (Мф., 27:40, Мк., 15:29). Ясно, что во всех случаях речь идет об одном – о храме Тела. Но есть здесь и определенный подтекст. Когда во время литургии читается Евангелие, оно всегда обращено к нам. И тогда речь идет не об изгнании торгующих из Иерусалимского храма в незапамятные времена, а о нас, о том, что мы должны из храма нашего тела тоже изгнать торгующих. Причем деньги, конечно, зарабатывать необходимо – к этому зовет нас Христос и этому личным примером учат апостолы, которые всегда трудились. Но, заработав – и чем больше, тем лучше, – нельзя о деньгах постоянно думать, их пересчитывать. Когда человек начинает считать деньги, оказывается, что их всегда мало и не хватает на пожертвования, на добрые дела. Это опасное, подтачивающее нашу духовную жизнь занятие. Так Евангелие признает порочность размышлений о деньгах. Человек может много зарабатывать и много, щедро тратить, и если он не будет при этом постоянно держать это в памяти, взвешивать и т. д., то ничего плохого с ним не произойдет. Если же человек уподобляется счетной машине на письменном столе у бухгалтера, то это страшно.

Когда Иисус говорит, что разрушит и в три дня восстановит храм, «свидетели» восклицают: «Сей храм строился сорок шесть лет» (Ин., 2:20). Это интересная цифра, так как из трудов Иосифа Флавия («Иудейские древности», книга 15-я) мы знаем, что Ирод Великий начал строительные работы по возведению Храма на рубеже 28-27 гг. до Р. Х. Если прибавить к этому 46 лет, то получается 26- 27 гг. по Р. Х. Таким образом, становится ясно, что события, о которых рассказывает евангелист, относятся к этому году. Это в общем достаточно надежная хронология реальных евангельских событий.

В начале 3-й главы описывается ночная беседа Иисуса с Никодимом, тихая, почти шепотом беседа с глазу на глаз. Беседа эта происходит в темноте. И вновь перед нами возникает образ, проходящий через все Евангелие, – свет, который «во тьме светит» (Ин., 1:5). Двое беседуют в темноте, то ли при свете лучинки или светильника, то ли без них, и от Иисуса исходит какой-то свет. Они беседуют о чем-то очень важном. Иисус говорит о необходимости родиться от воды и Духа через крещение. Здесь в греческом тексте употребляется слово баптисма (от глагола «погружать»). Само слово «крещение» никак не связано со словом «крест», как это нередко кажется тем, кто забывает, что в греческом и других языках это разные, непохожие слова и только в русском они близки по звучанию. Но это простое совпадение, так как само славянское слово «крещение» (как и «воскресение») этимологически связано с именем Христос, произносившимся первыми проповедниками Евангелия в славянских землях, как «Крестус», а не со словом «крест» (греческое «стаурос» или латинское сшх). Правда, славянское слово «крест» тоже происходит от «Крестус», то есть «Христос». В славянском языке три главные понятия христианства – крест как знак, крещение как таинство и воскресение как событие – стали (возможно, в силу того обстоятельства, что запас слов в славянском языке до Кирилла и Мефодия был чрезвычайно мал) однокоренными словами. Этого нет ни в одном другом языке, о чем, разумеется, нельзя забывать ни при каких обстоятельствах.

Раньше при крещении полагалось погружать младенца в воду полностью, с головой. А что такое вода в библейском понимании? В Ветхом Завете это символ смерти. В 68-м псалме говорится: «Спаси, мя, Боже, яко внидоша воды по души моея. Углебох в тимении глубины, и несть постояния. Приидох во глубины морския, и буря потопи мя». Здесь страх перед смертью изображен как страх перед водой. И не случайно в 129-м псалме мы читаем: «Из глубины воззвах к Тебе, Господи, услыши глас мой», то есть молящийся воззвал к Богу из глубины вод. Этот псалом очень рано вошел в Западной Церкви в заупокойное богослужение и до сих пор воспринимается на христианском Западе как заупокойный.

Погружение в воду есть погружение в смерть, умирание. Об этом говорит апостол Павел:

«Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?» (Рим., 6:3).

Или, если перевести точнее, погрузившиеся во Христа Иисуса были погружены в Его смерть, иными словами, мы были похоронены вместе с Ним. Подобно тому как Он был похоронен в гробнице, так и мы в купели были похоронены с Ним, погружены в смерть, чтобы как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и мы, воскреснув в жизнь вечную, ходили бы в обновленной жизни. Следовательно, смысл таинства крещения состоит в том, чтобы, умерев со Христом, победить смерть. Крещение, это – таинство победы, таинство освобождения от власти смерти.

Читая Евангелие, легко заметить, что у синоптиков часто повторяется выражение «Царство Небесное», или «Царство Божие». В Евангелии от Иоанна это выражение употреблено лишь раз, в 3-й главе, в беседе с Ни-кодимом, далее же евангелист употребляет слова «жизнь» или «жизнь вечная». Значит, Христос выводит нас из смерти в жизнь, воскресая для нас или совоскрешая нас. Об этом сказано в Первом послании Иоанна: «Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь» (1 Ин., 3:14). И не случайно святой Франциск Ассизский в XIII в. в известной своей молитве «Приобщи меня, Господи, к воле Твоей, к любви Твоей, к миру Твоему…» говорит: «Ибо отдавая, мы получаем, забывая о себе, мы находим себя, прощая других, обретаем прощение, а умирая, воскресаем к жизни вечной». Умирая, мы рождаемся. Поэтому, видимо, не случайно усопший так похож на младенца. В древности усопших пеленали подобно тому, как это и сейчас делают с младенцами. И как радостно и спокойно улыбаются спящие младенцы, так же спокойно улыбаются и усопшие, о чем каждый из нас знает из своего жизненного опыта.

Это сходство между рождением и смертью современному человеку трудно выразить словами. Но в те времена, когда писались библейские тексты, человек еще не оторвался от традиционного способа выражать свои мысли. Как из кусочков камня художник составляет мозаичный узор, так, опираясь на отрывки библейских текстов, древние могли создавать новые тексты. Но если бы мы все-таки смогли выразить в словах наши мысли о рождении и смерти, то сказали бы, что смерть, несмотря на всю боль утраты, напоминает рождение – рождение в вечность. Поэтому, видимо, не случайно Церковь отмечает дни кончины святых как дни их рождения, как своего рода точку отсчета для их последующего присутствия в нашей жизни.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 56

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Размышления о Евангелии от Иоанна - Георгий Чистяков бесплатно.

Похожие на Размышления о Евангелии от Иоанна - Георгий Чистяков книги

О РИТУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ - ГЕОРГИЙ ГОРОДЕНЦЕВ - Религия
Скорпионы - Сергей Пилипенко - Религия
Авеста - неизвестен Автор - Религия
В помощь кающимся: из сочинений святителя Игнатия (Брянчанинова) - Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Религия
Пробуждение души. Секреты личного духовного пробуждения - Андрей Лукьянов - Религия

Оставить комментарий