Обрывки фраз, разговор, лишенный всякого смысла, и только его желание и ее страсть имеют хоть какое-то значение.
Катя отбросила привычную сдержанность, еще теснее прильнула к Сергею и в наивно-призывном жесте протянула к нему руки. Ему не требовалось лишних приглашений, с самого начала вечера, да что там вечера, с того самого момента, как она гордо выпорхнула из автомобиля возле отеля и даже не обернулась, он мечтал сжать ее хрупкое тело в своих руках, впиться в ее нежные губы и забыть обо всем.
Сегодня не место дразнящему медленному соблазнению, игре касаний и легких намеков, страсть не будет нежной.
Катя плавилась в объятиях Сергея, как воск в пламени свечи, его губы, настойчивые, требовательные, терзали ее, как будто мстили за что-то, отросшая за день щетина царапала кожу. Но и она не оставалась в долгу, всю свою нерастраченную, нет, не любовь, сексуальность она обрушивала на него. Ее тонкие пальцы запутались в его волосах, она держала его так крепко, как будто боясь, что он исчезнет, как фантом. Но никакой фантом не мог пробудить в ней ненасытное желание, заставить смеяться и плакать от одного лишь поцелуя.
Его губы взяли в плен ее, а, может, и наоборот, руки ловко расстегнули молнию на платье и спустили его с плечей. Катя, призывно изогнувшись, почти сползла с кресла, Сергей придвинулся ближе и с прежней страстью принялся ласкать ее грудь, остановился взглядом на крохотной татуировке, что видел в той несчастливый вечер в Мехико, и нежно, чуть касаясь, поцеловал ее.
— Довольно символично, — хриплым шепотом проговорил он, и продолжил свою сладкую пытку.
У Кати не было сил отвечать. Холодная кожа кресла с одной стороны и почти обжигающее мужское тело с другой, нега и непреодолимое желание. Она забыла про время, пространство, она мечтала отдаться почти чужому мужчине в гостиной его дома, когда неподалеку спала его маленькая дочь.
Катины руки скользнули под его футболку, пробежались по сильным мышцам спины, нежно погладили ушибленные ребра под тугими повязками. Затем ее любознательные пальчики чуть помедлили возле пояса его брюк и продолжили свой путь вниз.
Катя сводила его с ума и безумно интриговала. Она была несдержанна, откликалась на каждую его ласку, но в ней не было той искушенности, какую можно было бы ожидать от 28летней красотки, скорее, неопытность юности, чем изощренность зрелости.
Сергей едва мог сдерживать свое желание, все истинно мужское, что было в нем, так и рвалось к ней, мечтая ощутить ее податливую слабость, но крохотным островком еще теплящегося сознания, он понимал, что овладеть Катей в гостиной в неловкой позе, почти что у всех на виду — это слишком вульгарно, а вульгарности он не терпел.
Он ничего не сказал ей, просто потянул за собой, платье скользнуло по ее телу, обнажив почти до талии точеную фигуру. Катя подобрала его и сжала в руках, пытаясь инстинктивно хоть чем-то прикрыться.
Шаг, еще один, ступеньки, поворот, дверь. Все те же невозмутимые звезды в окне. Огромная кровать, одна подушка, платье на полу, шелк простыней на разгоряченной коже. Наваждение… Бесстыдная, она тянет к Сергею руки, стаскивает с него футболку. Непрекращающаяся ласка, то пытка, то полет почти на небеса. Она совершенно обнажена, а он все еще в джинсах, несправедливость, которую надо немедленно исправить.
Ее восхищенный взгляд, стремительное движение навстречу друг другу, радость и легкая боль. Всеобъемлющее счастье…
Давать и брать, взлетать и падать — разве не в этом истинный смысл жизни? Этой ночью Катя познала его сполна. Неистовая страсть, щемящая душу нежность, чувства, как картинки в калейдоскопе, сменяли друг друга, неизменным оставалось одно: она и Сергей совпали, совпали идеально, как те самые разлученные в незапамятные времена половинки.
Катю испепелял горящий взгляд Сергея, проникая в самую душу, его вездесущие руки дарили больше, чем просто чувственное наслаждение, они трогали самые потаенные струны ее существа.
Сергей лежал, растянувшись всем своим сильным длинным телом на огромной кровати, Катя уютно примостилась рядом, положив свою взлохмаченную голову на его грудь. Она слышала глухие ровные удары его сердца, ощущала своей щекой его теплую чуть влажноватую кожу, растворялась в нем, стремясь вобрать как можно больше от этих мгновений, запомнить наслаждение, запах — все…
Сергей чуть пошевелился, пытаясь удобнее устроить больную ногу. В минуты ослепляющей страсти Катя совсем забыла о его сломанной ноге, сотрясении, о бесчисленных ранках и ушибах, но в этот момент перед ее мысленным взором вновь встала та жуткая ночь в Сан-Кристобале, когда она так боялась за него. Мучительное чувство, которому она даже не желала давать название, заполнило все ее существо. Катя подняла голову и начала осыпать поцелуями его лицо, глаза, губы, упрямый подбородок, чувствительную ямочку на шее. Ее губы, то мимолетно касались его, то впивались с первобытной страстью. Катя опускалась все ниже и ниже, Сергей видел лишь ее темную макушку, зато тело ощущало гораздо больше. Ее дразнящие прикосновения, такие томные и все же немного невинные, заставляли разгораться уже было затухающее пламя страсти. Катя добралась, наконец, до конечной цели своего путешествия, подняла на него глаза, как будто ожидая от Сергея одобрения, согласия. Он не мог ей ничего ответить, он был пленен, сбит с толку, он думал лишь о том, чтобы она никогда, никогда не останавливалась. Катя была прекрасна, разметавшиеся черные волосы, горящие безумным огнем глаза, припухшие от поцелуев, его поцелуев губы. Она отбросила ложную скромность, и он мог наслаждаться видом ее совершенного, безумно женственного тела.
Катя, не дождавшись ответа, продолжила свою игру, коснулась его, сначала легонько, будто пробуя на вкус, потом уверенно и смело. Ее губы больше не изрекали поэтических строк, они были заняты, казалось, природой предназначенным им делом — дарили ему наслаждение.
И вновь все встало на свои места, все повторилось сначала: стремительный взлет к вершине, пугающее и завораживающее падение в бездну.
Звезды тихо, одна за другой гасли, наступало серое хмурое утро, Сергей дремал, его губы сложились в легкую улыбку. Катя же не заснула ни на минутку, еще с детства ей казалось, что, если в ожидании неизбежного, не спать всю ночь, это неизбежное можно отсрочить. Увы, это правило не работало ни тогда, ни сейчас.
За целую ночь, которая была для Кати бесконечно длинной и в то же время безумно короткой, они с Сергеем едва обменялись парой фраз. Слова были не важно, бал правили чувства, но утро неизбежно несло неловкие взгляды, скомканные фразы, разбитый вдребезги рай. Катя боялась и не хотела этого. Еще раз задержавшись взглядом на Сергее, не решаясь коснуться его, чтобы не разбудить, Катя неслышно по шелковым простыням выскользнула из кровати, подобрала свои вещи и пробежала в ванную. Кое-как одевшись, она вышла в коридор, на цыпочках прошла мимо Лизиной спальни, спустилась по лестнице все в тот же огромный холл и вошла в гостиную, где начиналась их вчерашнее безумие. Часы на каминной полке показывало 15 минут шестого, пора уезжать, еще раз напомнила себе Катя. Но как выбраться из этого затерянного почти сказочного поселка, даже названия которого она не знала. Катя была озадачена, в мыслях о том, что все же придется пережить утреннюю встречу с Сергеем, сопутствующие ей недомолвки, она вошла на кухню. Здесь, в вотчине чопорной экономки царил уют и столь любимые Катей ароматы пряных трав, ванили и еще чего-то неуловимого, что казалось ей истинным запахом дома. Она скользнула рукой по столешнице, задвинула нарушавший идеальный порядок ящик стола. Кате вовсе не хотелось уходить, ей хотелось готовить на этой кухне завтрак для большой семьи, а не стоять одиноко у окна в растерзанном платье, пожухлом, будто вчерашний цветок. Катин взгляд скользнул по маленькому столику с телефоном и записной книжкой, на первом же листе которой аккуратным почерком было выведен номер и подпись «Дима, ночной водитель». Вот то, что ей нужно, она воспользуется его услугами, Сергей не должен быть в обиде, в конце концов, ему нужно было бы как-то доставлять ее до города. Звонок, бодрый мужской голос на том конце провода, она не успел произнести и нескольких слов, как он бодро сказал ей, что заберет ее из «Графских прудов» через 10 минут. Катя невесело усмехнулась — этой ночью ей вообще мало давали говорить.
