– И кто ж погибнет? – насмешливо поинтересовалась Алина.
– Ячейка общества. Рассыплется вдребезги семейная лодка, и лучше, чтобы Машка сошла на берег до того, как все пойдет ко дну.
– Лодки, как правило, делают из дерева, а дерево не тонет, – попыталась пошутить Аля, с некоторым беспокойством поглядывая на застывшую Машу.
– Слушай, Шульгина, ты хоть знаешь, что не тонет? Тебе озвучить термин? При чем тут дерево? Сама ты дерево! Твоей подруге лапшу на уши вешают, а ты бегаешь рядом и вместо того, чтобы стряхивать, поправляешь, чтобы гуще и ровнее висела!
– Это ты ей лапшу вешаешь! – взвизгнула Алина. – Мелешь всякие ужасы вместо того, чтобы успокоить!
– Ну, разумеется! Я дура, а ты – умная! – Рита прищурилась и угрожающе шмыгнула. – Утопающему надо протягивать руку, а не бить веслом по башке, успокаивая, что на том свете зато спокойно и мухи не кусают! Нельзя потакать человеческой глупости, если ты ее видишь, а человек – нет!
– Ой, девочки приехали, – захлопала в ладоши очень кстати появившаяся Диана Аркадьевна. Еще немного, и на лужайке, утыканной искусственными цветочками, могла разгореться самая настоящая драка. – А у нас тут такая скука! Да еще у Маруси с мужем проблемы!
– Мама! – взвыла Маша.
– О! – многозначительно и победоносно выкатила глаза Рита.
Алина молча шмыгнула в дом. С одной стороны, ей тоже казалось, что с Алексеем все ясно, но с другой – презумпцию невиновности никто не отменял. В жизни чего только не бывает. Как это ни смешно, но он на самом деле мог работать. Новый Алин шеф тоже часто работал по субботам, выдергивая и ее в офис в счет будущих отгулов. И в то же время – почему он не мог позвонить с городского телефона на Машин мобильный?.. Алина была в растерянности.
– Не грусти, Марусенька, – прощебетала мама, когда Надя торжественно внесла блюдо с пирогами и все участники с воодушевлением занялись дегустацией. – Все мужчины считают, что имеют право на измену. Может быть, там ничего серьезного и нет.
Маша поперхнулась, и Алина с воодушевлением начала молотить ее по спине, судорожно соображая, как бы сгладить неловкость.
– А мне кажется, что он на самом деле работал, – пискляво и ненатурально прочирикала она, когда подруга прокашлялась. – Вот мы с Владимиром Эдуардовичем часто по выходным работаем, потому что…
– Это с Сухостоевым, что ли? – перебила ее Диана Аркадьевна.
Рита радостно загоготала, а Алина потерянно кивнула:
– Да. Просто он…
– Неудачный пример, – жестко прервала попытки реабилитировать нелюбимого зятя мадам Кузнецова. – Твой Сухостоев уже лет десять на двести процентов оправдывает свою фамилию. Я с его супругой общаюсь, так вот…
– Мама, может хватит?! – разъяренно поинтересовалась Маша. – Нас не интересует половая жизнь чужого начальства!
– И правильно. Давайте вернемся к нашей половой жизни! – Диана Аркадьевна то ли издевалась, то ли в самом деле желала довести дочь до истерики, а беседу – до логического завершения. – Ты проверила его мобильный?
– Разумеется, – буркнула Маша. – А также обыскала карманы, обнюхала одежду и сняла отпечатки пальцев с интимных мест. Осталось только сличить.
– С чем? – опешила мама.
– Остроумно, но неконструктивно, – Рита отхлебнула чай и сыто откинулась на стуле.
Она явно собиралась развить мысль, но плавный ход женской логики, закапывавшей Машины надежды поверить мужу, был прерван стуком и игривым покашливанием.
– Тук-тук-тук, три девицы под окном пряли поздно вечерком, – напевно сообщил веселый тенорок – и на веранде появился Артур Константинович. Он зорким соколом оглядел всех присутствующих и щелкнул голыми пятками, чуть не потеряв шлепанцы. Гость был носат, зубаст и мускулист. Кривоватые ноги, густо покрытые шерстью, торчали из-под алых шорт, на суховато-рельефном торсе болталась алая майка, развевавшаяся, как знамя китайских революционеров, а густые смоляные кудри приминала бейсболка все того же революционного колера.
– А почему три? – кокетливо оживилась Диана Аркадьевна.
– Кого-то не посчитали за девицу, – мрачно предположила Рита. Она была откровенно недовольна вторжением местного Казановы и желала продолжить разбор полетов.
– Ну, что вы, – не ударил в грязь лицом бойкий гость. – Просто неудачная цитата. Девиц тут целых пять! Такой цветник, что я теряюсь! Просто заблудился, девочки!
– Ишь ты, блудить он сюды приперся, – громко проворчала из кухни Надя, сняв вопрос о пятой девице.
– Артур, присаживайся! А мы тут сплетничаем, – Диана Аркадьевна завораживающе хихикнула и хлопнула ресницами, послав гостю многообещающий взгляд. Про историю с Тараторовыми она или забыла, или не желала вспоминать.
– Уж не про меня ли? – Он облизнулся то ли на пироги, то ли на «девиц», то ли на все сразу.
– А что, есть повод? – все так же недовольно прогундела Рита.
– Какая красота кругом, – деревянным голосом каркнула Алина, и все томительно затихли. На заднем фоне умиротворяюще материлась Надя, гремя посудой.
– Кому еще чаю? – отмерла Маша, сообразив, что присутствие соседа вряд ли помешает Гусевой обсуждать ее мужа.
– А танцы будут? – хохотнул Артур Константинович. – А то сейчас чайком набулькаемся – и никакого рок-н-ролла!
– Эшь ты, набулькается он! – моментально среагировала из кухни Надя. – Да кто ж тебе даст?!
– Неужели мне никто не даст? – Гость обвел опешивших дам блудливым взглядом.
Алина, сидевшая к нему ближе всех, настороженно принюхалась. Присутствующим внезапно стало ясно, что красавец мужчина не совсем трезв.
– Ах, что-то душно тут, – Диана Аркадьевна помахала перед лицом ладошками и водрузила на кудри шляпку. – Артурчик, а не прогуляться ли нам по саду?
– Мадам, я в вашем распоряжении, – он ринулся к хозяйке и оттопырил локоть, с сожалением мазнув взглядом по Алине. – Пойдемте, я почитаю вам стихи. Свои.
– Та-а-ак! – Эхо грозно прокатилось по веранде и горохом ускакало в темноту. В дверном проеме возникло новое действующее лицо, мрачно взиравшее на Диану Аркадьевну.
– Ох, какая радость! – залепетала она. – Михаил Яковлевич! Вот уж не ждали!
– Дед приехал! – восторженно заорала Маша и начала выбираться из-за стола.
– Да уж вижу, что не ждали! – Дед прищемил в дверях Артура Константиновича, пытавшегося прошмыгнуть мимо. – Куда побёг? Уже нагостился? А погулять? По саду. Динка, в сад пойдешь?
– Нет, – невестка трусливо попятилась и плюхнулась на место, цапнув пирожок. – Я что-то еще не наелась.
– Ишь ты, жор на бабу напал, – констатировал дед. – Ладно, с тобой отдельно пообщаемся. Пошли, Пушкин, мне стихи почитаешь. Я поэзию страсть как люблю. Помню, в пятьдесят втором был у меня в лагере поэтишка один. М-да… Расстрелял я его. Дрянь стишки писал. Человек должен свою работу делать хорошо, а иначе не человек он вовсе, а так – шелупонь ненужная. А шелупонь надо в расход, чтобы небо не коптила.
