— Как вы тут поживаете, Алеша? — спросил Майкл, провожая их взглядом.
— Ох, проблем оказалось гораздо больше, чем я предполагал, — вздохнул Алексей. — И кажется, я один не справлюсь. Тем более что тут от нас шарахаются, как черт от ладана, когда я попробовал обратиться за содействием. Старики чуть ли не откровенно крестятся и поминают имя господа, молодых здесь не найдешь, все на полевых работах, а персонал заповедника невелик.
— В числе недовольных и лесничий?
— Да, к сожалению, его образование спасовало перед чувствами. Придется, наверное, просить Дугласа прислать подмогу. А пока, может, ты, Иван, задержишься у нас?
— Охотно, — ответил Иван. — Это даст мне повод сбежать от всяческих дискуссий, в которые меня непрерывно втягивают после вашего отъезда. Прямо житья нет.
— Это тебе в наказание за индифферентность, — рассмеялся Алексей. — Теперь ты, надеюсь, почувствуешь ответственность за своего тезку?
— Еще бы! — ответил Иван. — Кстати, у обоих ребят такая высокая температура тела?
— Ага, ты уже входишь в круг своих обязанностей. Что ж, кажется я не ошибся в выборе, а, Майкл, как по-твоему? — улыбнулся Алексей. — Я веду дневник, в котором все параметры кентавров, как выразился на Совете Дуглас, отражены со всей возможной скрупулезностью. Уже сейчас ясно: у них совершенно дьявольская энергия, невероятная жажда знаний. Они буквально пожирают те немногие книги, которые я захватил с собой. Я просто сбиваюсь с ног и, признаться, только теперь понимаю, как это сложно — вырастить живое существо. Ну вот, мы и пришли!
— Все уже готово, папа! — раздался возглас мальчика, выскочившего на крыльцо и захлопавшего в ладоши. Вдруг он спохватился, испуганно глядя на Алексея.
— Ничего, ничего, при них можно так говорить, — успокоил его Алексей, а тот, обрадованный, убежал в дом, откуда послышалась его веселая скороговорка.
— Надо же им как-то называть меня, — слегка скованно сказал Алексей, поймав вопросительные взгляды товарищей. — В конце концов это не так уж далеко от истины.
— Они должны были бы называть тебя создателем, демиургом, — отозвался Иван, предостерегающе взглянув на Майкла, который так и не рискнул спросить Алексея о генокарте его сына.
— Это было бы, пожалуй, чересчур. Мы и так взяли на себя в Центре многие обязанности нерадивого бога. Ладно, для меня сейчас самое главное божественно вас накормить.
— Это очень кстати, — оживился Иван, потирая руки и принюхиваясь. — Как у вас в Америке, Майкл, в почете уха с луком, перцем и лавровым листиком, а?
— Я, признаться, неважный гастроном, — рассеянно ответил Майкл, осматриваясь.
В огромной комнате с широкими окнами стоял запах свежей смолы, каких-то трав, сохнувших под потолком, его светлые сосновые доски словно сияли золотистым отраженным светом. И странно контрастировал с этим никель деталей, глазки приборов полевого медицинского автомата-контролера в глубине комнаты. А на столе уже красовались глиняные обливные миски, в которых дымилась уха. Кентавры стояли у окна, рассматривая гостей, и Майкл вдруг невольно ощутил оторопь. «Что уж тут взять с лесничего», — невесело усмехнулся он про себя.
Гостей усадили за стол. Алексей сел между кентаврами, заботливо поглядывая на них и подливая им молоко в большие кружки. А они расположились совершенно непринужденно, усевшись, нет, скорее, улегшись у стола. Майкл чувствовал все большую скованность, овладевавшую им под пристальными, нечеловечески пристальными, взглядами кентавров, хотя в них не было ничего недоброжелательного или угрожающего. Его не покидала мысль об иной, пока загадочной, природе кентавров. «Как же будут воспринимать их обыкновенные, далекие от науки люди? — в смятении думал он. — Одни креститься, а другие хвататься за камни?» Кое-как преодолев себя, он принялся за действительно божественную уху, пытаясь поддерживать веселую беседу. Но Алексей, хмурясь, уже уловил его настроение. Замолк и Иван, и обед они закончили в молчании. Правда, ребята продолжали болтать без умолку — их не смущали заботы взрослых.
Когда со стола было убрано, Алексей отпустил кентавров погулять, строго наказав не отходить далеко от дома. Они, обрадованные разрешением, поцеловали его, ревниво поглядывая друг на друга, и убежали, сняв со стены луки и колчаны со стрелами.
— В чем дело, Майкл? — сдержанно спросил Алексей, не глядя на него. — Что тебя так… — он поискал слово, — парализовало?
— Прости, Алеша, — через силу ответил Майкл, — я и сам не понимаю, что со мной. Они, кажется, появились на свет божий на моих глазах, причин для смущения никаких, и все-таки мне не по себе в их присутствии.
— Очень важно разобраться в этом. Мы знали бы, как нам быть в аналогичных ситуациях, — сказал Иван, вопросительно поглядывая на Алексея. — По-видимому, осложнения только начинаются.
— Иван прав! — отрубил Алексей, взглянув в окно. — Попытайся, Майкл, определить корни твоей идиосинкразии.
— В этих ребятах, — неуверенно начал Майкл, — я чувствую энергию, волю и разум, которые явно превосходят наши собственные возможности. А насколько их разум человечен, насколько он будет социален? Наверное, это нелепо и смешно, ведь их двое, а людей миллиарды, но не угрожают ли они своим появлением человечеству? Не ставят ли они нас, людей, так сказать, под сомнение? Разумеется, все эти соображения чисто интуитивные, подсознательные. Пока они бегают в отдалении, я чувствую только восхищение, когда же они рядом, этот восторг переходит в страх. Словно я сижу с существом иной планеты, от которого не знаешь, что и ожидать.
— Что ж, ты достаточно внятно объяснил свое состояние, — сказал Алексей, — и нам надо учитывать такую реакцию. Разуверять тебя бесполезно, я понимаю. Ты должен сам убедиться, что твои опасения беспочвенны. Но во всяком случае спасибо. Эта точка зрения не приходила мне в голову.
— Я прекрасно понимаю, что эти соображения не делают мне чести, но с вами я предпочитаю говорить начистоту. Как-никак, я ведь тоже вроде их крестного отца, — смущенно улыбнулся Майкл.
Пристальный взгляд Алексея слегка смягчился, но недоверие и какое-то непонятное сожаление в его глазах больно кольнули Майкла.
— Я прямо изложил вам свои сомнения, — принужденно сказал он. — Полагаю, что многие откажут кентаврам в праве на существование из-за подобных, а может, и каких-то иных соображений, и вам, — он поспешно поправился, — и нам нужно быть к этому готовыми.
— Ладно, Майкл, твое «нам» отчасти искупает твои грехи, — повеселел Алексей. — Пойдем-ка раздуем самоварчик. Здесь даже такая антикварная редкость обнаружилась. Я ведь обещал вас напоить чаем, да не каким-нибудь, а с дымком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
