Минди вернулась через пять минут, за это время я успел выкурить полторы сигареты и преисполниться вожделения, глядя на какую-то девицу за столиком у окна, одетую в кожаный жакет, сквозь который проглядывали острые соски её больших грудей. Светлые волосы с вертикальной химией едва доставали до плеч девицы. Лицо было развратным до такой степени, что мой кузен Никки вполне бы мог предложить ей роль модели для своего порножурнала. Девица бросила на меня беглый взгляд и едва заметно улыбнулась. Сейчас, детка. Я только перекушу.
– Вижу, ты всё-таки согласился заняться моим делом, – этот голос принадлежал человеку, которого я сейчас хотел видеть меньше всего. Карл Бенедикт. Он появился у моего столика почти одновременно с Минди. Он сдержал своё обещание найти меня после того, как меня выпустят.
– Можно хотя бы поесть? – проворчал я, опустив взгляд в тарелку. Смотреть на аппетитные ломтики чоризо было намного приятнее, чем на мерзкие усики на лице Бенедикта. А уж тем более – в его неестественно честные глаза, какие бывают только у отъявленных негодяев.
– Разумеется, – Бенедикт сел за мой столик и заказал себе кофе. – А пока ты жуешь свою дрянь, я расскажу тебе о Робине. Ты ведь уже понял, что тебе предстоит отыскать его убийцу?
– Да, Фрэнки сказал мне, что Уиллоу убили, – буркнул я, лениво ковыряя омлет. Чёрт возьми, из-за этого подлеца у меня аппетит пропал!
– Капитан Кастелло очень хороший полицейский, – сказал Бенедикт, достав сигару. Его мерзкие ручонки, находившиеся в поле моего зрения, обрезали её с одной стороны и чиркнули зажигалкой. – Но он принадлежит системе. Он не пойдет против нее. А ты пойдешь. У тебя ведь нет принципов.
– У меня есть принципы! – рыкнул я и, подняв голову, посмотрел Бенедикту в глаза с такой нескрываемой яростью, что тот растерянно потупил свой обычно твердый, как кремень в огниве, взгляд. – И они состоят в том, что любая мразь должна понести наказание за то зло, которое она причинила миру. А такие, как твой этот Уиллоу, позволяют ублюдкам оставаться на свободе!
– Уиллоу был моим другом, Майк. Мы вместе учились в школе, а потом играли в одной бейсбольной команде в колледже. Мне плевать, что ты о нем думаешь. Я хочу, чтобы его убийца лег в землю до того, как я буду наряжать рождественскую елку. Или ты окажешься в могиле вместо него. Ты меня понял?
– Если это угроза, то считай, что я её проигнорировал, – покачал я головой. – Что известно полиции? Ты ведь уже в курсе всего, что они наковыряли?
– Вижу, с Фрэнки у тебя разлад, – улыбнулся Бенедикт. – Наверное, он подумал, что я купил нового игрока в свою команду, а?
– Заткни пасть, папочка, – прошипел я. – Рассказывай всё, что есть. Или я вернусь обратно в камеру и дождусь суда.
– Робину выстрелили в затылок. Его мозги спеклись жутким узором на газете к тому моменту, когда я пришёл к нему за частной консультацией. Это было позавчера. Судмедэксперты установили, что тогда он был уже день, как мертв. Полиция нашла пистолет, из которого стрелял убийца. Он принадлежал самому Уиллоу. Все отпечатки на оружии принадлежат Робину.
– Классика жанра, – ухмыльнулся я. – Убийца был в перчатках. Но он ведь не по воздуху летал? Следы остались?
– Мужские ботинки, рисунок подошвы неброский, в такой обуви ходит каждый второй в Городе. Криминалисты помусолят их ещё немного, но вряд ли это что-то даст. Да и свидетеля ни одного не нашли – Робин намеренно выбрал для своего сна почти мертвый район Города, – Бенедикт затушил сигару в пепельнице и допил полглотка кофе в своей чашке.
– Сам что думаешь?
– За неделю до смерти Робин говорил мне об одном из своих клиентов. Чарльз Блэквуд… Да, Блэквуд. Сказал, что не хочет заниматься его делом. Видно, парень сделал что-то действительно жуткое.
– Дела, – хмыкнул я. – Впервые вижу адвоката, отказывающегося от барыша из-за своих моральных убеждений. А этого Блэквуда полиция допрашивала?
– Собиралась. Только Блэквуд исчез, предварительно спалив дотла свою квартиру. Наверняка залег на дно. Тут не нужно быть гением, чтобы понять, что это он убил Робина…
– Позволь мне решать, кто кого убил, – перебил я, проглотив последний кусок омлета. – Мне нужно попасть в дом Уиллоу, желательно без взлома.
– Вот, – Бенедикт протянул мне ключ. – Я делал дубликат для себя, когда хранил у Робина кое-какие бумаги. Только не наделай глупостей, Майк. Ни у кого нет сомнений в виновности Блэквуда. Все улики указывают на него.
– Улики, которых нет? – усмехнулся я. – Бенедикт, из тебя детектив, как из меня бизнесмен! Успокойся, если я взялся за дело, убийце несдобровать. А если будешь и впредь мне угрожать – я лично пущу пулю тебе в лоб. Пока! – я с шумом встал из-за столика, бросил возле пустой тарелки помятую сотню (Минди даже не мечтала о таких чаевых) и вышел из забегаловки.
Вышел навстречу спускавшимся с налитых свинцом небес черным всадникам смерти…
Робин Уиллоу был настоящим педантом. Я заметил это сразу, как вошел в прихожую его сравнительно скромного дома, протиснувшись сквозь паутину желтой ленты, на которую щедра полиция. Все двенадцать пар туфель стояли одна к одной на небольшой металлической полочке. Когда-то они были начищены до блеска, сейчас же на них уже успел лечь тонкий слой пыли. Пол был затоптан неряшливыми детективами из отдела убийств. Держу пари, воскреси Уиллоу какой-нибудь сумасшедший вудуист, тот первым делом побежал бы домой, взял тряпку и вернул первоклассному паркету, стоившему не меньше тысячи за квадратный фут, его безупречный вид.
Я вытер ноги о коврик у входной двери и проследовал в гостиную, где и был убит адвокат. Сказать, что там царил такой же несколько зловещий порядок – не сказать ничего. Зеркало на дверце серванта начищено до блеска, книги на серванте стоят корешок к корешку, в алфавитном порядке. Телевизор придвинут точно заподлицо с фасадом тумбы из красного дерева. Гарнитур из небольшого диванчика и одного кресла, обитые бежевого цвета кожей, выставлены в ровную линию параллельно тумбе и телевизору. Картину портит только бурое пятно запекшейся крови на кресле.
Расстановка мебели в гостиной сразу заставила меня задуматься над одним интересным обстоятельством убийства Уиллоу. Я, конечно, тела не видел, поскольку ещё не успел вернуть доверие Фрэнки и попросить его пустить меня в окружной морг к весельчаку Рихтеру, но Бенедикт сказал, что его другу выстрелили в затылок. Каким образом это было возможно, если кресло стоит почти вплотную к стене? Убийца должен был стрелять под углом, а тогда живописной картины мозгов на газете никак не получится. Выходит, убийца либо двигал кресло, либо перемещал тело. Последний вариант всё же был сомнительным. То, что адвоката застрелили в кресле, подтверждали мелкие брызги на диване и голубоватом коврике. Если бы я не сбегал с уроков физики, чтобы целоваться с Мэри Филлион в небольшой деревянной беседке возле школы, я бы, может, и рассчитал траекторию, по которой эти брызги летели, и восстановил первоначальное положение кресла. Но мне не повезло. Пришлось двигать наугад. Я поставил диван и кресло таким образом, чтобы мне, войдя в комнату, было удобно сделать выстрел в затылок сидевшему в кресле, соблюдая условие параллельности с экраном телевизора. И только тогда понял, зачем убийца двигал мебель. Несколько капелек крови после выстрела попали на тот участок пола, который был скрыт диваном и креслом, когда я пришёл. Они образовали небольшую лужицу, в которой частично отпечатался след мужского ботинка. Но зачем убийце прятать совершенно неясный отпечаток, когда в доме полно других его следов? Совершенно неясно. Осмотрев оставшуюся часть дома и не найдя ничего более или менее интересного, я вернулся в гостиную и снял трубку с телефона, стоявшего на полированной деревянной полке на стене возле телевизора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
