должны выяснить те, кому ты это поручил. Твои Таэху, вынюхивающие след к храму в песках. А то, что я имел сказать тебе о Владыке Каэмит – я уже сказал.
Хатепер тяжело вздохнул.
– Я хочу верить тебе, мой брат и Император. Хочу верить тому, что ты видел: что он, этот клинок твоего справедливого возмездия, всё ещё Хэфер и останется им. Но Секенэф… я прошу тебя… не передавай трон Обеих Земель культу Сатеха, даже если ему суждено теперь возродиться. Ты призвал меня в прямую ветвь, чтобы я защитил твоих наследников. Доведи же то, что начал, до конца, мой Владыка.
Не было нужды объяснять всё, что стояло за этими словами. Несколько долгих мгновений Секенэф смотрел ему в глаза, потом взгляд скользнул выше, к золотому навершию рога, целостность которого он собственноручно восстановил в храме Ваэссира.
– Я знал, что мой двор поддержит тебя, – произнёс он наконец. – А теперь знаю, что поддерживает и царица.
– Прежде я полагал, что ей трудно будет смириться с тем твоим решением, но…
– Вы – опора моего трона, и ваше единодушие не может не радовать меня, – голос Императора оставался бесстрастным, не выражая никакой радости. – А не так давно я ведь уже призвал Джети Таэху в свидетели, что ты будешь моим преемником, если что-то случится со мной… Что ж, так тому и быть.
Потрясённый столь быстрым согласием, Хатепер изумлённо смотрел на брата.
И понял вдруг, что за этим решением стояло отнюдь не доверие… или, по крайней мере, не только оно.
– Я издам указ, – глядя ему в глаза, продолжал Секенэф, – но часть его, заключающая имя уже твоего преемника, будет открыта лишь после моей смерти.
Глава 45
Она пришла в себя в кромешной темноте и жуткой духоте, приоткрыла глаза, позволяя им немного привыкнуть, но свет, даже скудный, сюда не доходил. Внутри всё ещё жгло, саднило, но, конечно, со вспышкой боли, опалившей её так сильно, что она потеряла сознание, было не сравнить. Что ж, по крайней мере она жива – и то хорошо.
Лоза чуть пошевелилась. Руки и ноги затекли, и к тому же были связаны, хвост – примотан к левой ноге. Лоза не могла не оценить – связывали её умело. Высвободиться будет непросто.
Она экономила дыхание, да и не хотелось дышать глубоко – воздух был наполнен странным запахом, смутно знакомым. Ещё немного пошевелившись, она поняла, что заперта в каком-то длинном ящике… а потом осознала, что была здесь не одна.
И, презрев всякую осторожность, заорала во всю мощь лёгких.
Вдалеке вспыхнул свет – неяркий, но заставивший её зажмуриться. Оказалось, крышка была задвинута не до конца, давая доступ к воздуху. Лоза вжалась в стенку перед собой, спиной чувствуя своего тихого соседа, от которого хотелось оказаться как можно дальше. От страха и омерзения её трясло, но она постаралась взять себя в руки.
Деревянная крышка сдвинулась ещё немного, и сверху показалось знакомое лицо.
– Уже пришла в себя? – улыбнулся Колдун. – Чудненько.
Лоза крепко выругалась. Того, кто лежал рядом с ней, она боялась гораздо больше, чем мага – хотя следовало бы, наверное, наоборот. Но инстинктивный ужас перед мертвецами был с ней давно, очень давно – с тех пор, как она участвовала в нескольких грабительских вылазках в некрополи и навидалась там… такого, в общем, навидалась, что к некрополям потом не приближалась вообще.
– Вытащи меня отсюда, – прошипела она.
– Хорошо. Но развязывать, уж извини, пока не стану – вдруг опять накинешься?
Он отодвинул крышку целиком, и запоздало Лоза поняла, что ведь эта мумия, с которой она оказалась заперта в одном саркофаге, была здесь не единственной. И вот сейчас она выберется из ящика, а вокруг будут ещё десятки таких же молчаливых запелёнатых в погребальные полотна свидетелей её давних дел.
Колдун без особых усилий вытащил её из саркофага и усадил рядом. Заглядывать внутрь она не стала, дождалась, пока он захлопнет крышку и сядет напротив. Как женщина и ожидала, они были в гробнице. Выбитые в теле скал ниши хранили тела, и запах, царивший здесь, был застарелым запахом бальзамирующих составов. Особенный запах – такой она ни с чем не перепутает. Лоза поспешно сфокусировала взгляд на собеседнике. Тот выглядел невозмутимым и посвежевшим с их недавней встречи – даже одежду уже успел сменить. А взгляд его серо-стальных глаз был почти доброжелательным.
Она заставила свой голос звучать твёрдо:
– Что тебе нужно?
– Я уже говорил, но ты вздумала на меня накинуться. Не люблю такого, знаешь ли, – он прищёлкнул языком, словно речь шла не об угрозе его жизни, а о каком-то досадном промахе вроде разбитой чаши.
– Ты говорил… об охотнике. А теперь зачем-то притащил меня сюда.
– Здесь безопасно, – он развёл руками – ни дать, ни взять радушный хозяин, приглашающий к себе домой.
– Кому как, – глухо отозвалась Лоза. – Извини… и правда не стоило на тебя кидаться. Нервы подвели.
– Да, бывает.
– Так зачем я здесь?
– Тебе не интересно даже – где?
– Всё равно ведь не скажешь, – она поёрзала, постаравшись устроиться удобнее, насколько позволяло её положение.
– Ты всегда была очень умной женщиной, помимо того, что красавицей, – подмигнул Колдун. – Итак, ты здесь, потому что так безопаснее и лучше – причём не только тебе. А ещё потому, что тебе нужно кое-с-кем встретиться. От этого зависит очень многое.
– Это по поручению царицы?
– Вот царицу как раз не стоит упоминать, пока… А дать пару имён – почему нет? – он пожал плечами. – Но в твоих интересах, если за этими именами будет что-то стоять. Например… как думаешь… если охотник не найдёт тебя – куда он направится дальше?
– Куда угодно, – фыркнула она. – Я не знаю, какую цель он ставит перед собой. Но хотя бы скажи, что вырезали их… а точнее, сожгли… не по приказу Владычицы.
– Нет, это не её охотник, – задумчиво ответил Колдун.
– Неужели самого Императора? – выдохнула она.
– Как знать?
– Но ты тоже замешан в этом! И в истории наследника ох как крепко замешан.
– Ага, – он кивнул странно равнодушно.
– Мы же в одной лодке, – она пустила в свой голос те вкрадчивые интонации, которые обычно помогали ей договориться даже в самых невероятных ситуациях. – И наверняка что-нибудь придумаем. Вместе.
– Конечно. В общем, ты пока подумай, а я раздобуду нам еды.
– Ты что… оставишь меня здесь одну? – возмутилась она, пряча за гневом страх.
Но этот страх он, кажется, почуял.
– Свет оставить? – осведомился маг, поднимаясь. – Правда, фитилёк через некоторое время прогорит.
