Честно. Так, что не ясно, кто и на кого первый готов наброситься. И дрожь ее тела явно ощущал, когда держал Зажигалочку за руку. Дрожь возбуждения, а не страха перед “маньяком”.
Закачаешься, просто!
- Десерт? - медленно переспросила она, отпив еще коктейля. Отставила бокал. - Мороженое хочу. Шоколадное. И тебя. Можно вместе. Или в другой последовательности…
Ответ повис в воздухе между ними, словно дым от его сигареты.
Раз. Один удар. Два сокращения сердца. И жар в голову.
Нафиг контроль. Несколькими словами - в лохмотья. И теперь уже - основательно и надолго.
Он сдвигает все в сторону и поднимается, вновь ловит ее руку. Тянет Таню за собой. И она не отказывается. И руку не забирает. Встает.
- Я тебя завалю этим мороженым. Смотри, не охрипни. Потом. А начнем со второго пункта…
Усмехнулся.
Хотя дико хотелось послать официанта к чертовой матери и завалить Зажигалочку на эти мягкие диваны. И не хотелось, в то же время. Из-за того самого желания “покрасоваться”. Как павлина тянуло хвост распустить, поразить ее.
Блин, связался, на свою голову с ветеринаром, только животные и лезут на ум!
Кинул на стол тысячу. Знал, что с избытком хватит. А волокита ему сейчас вообще не нужна.
Таня спорить не спешила. А вот к лифту пошла более чем охотно. Он дернул ее на себя и стал целовать, как только двери закрылись. В этот раз находились в лифте одни. И хрен с тем, что там с улицы видно! Оторвался. Дал себе волю.
Впился в губы, погрузил пальцы в волосы, сжал ее виски ладонями…
Перемкнуло вдруг. Такая жадность нахлынула! Когда всего хочешь. Сразу. В этот же момент. И отступить, ослабить, дать “задний” хоть немного - не хватает выдержки. Силы воли в этом - нет. Ноль полный.
Впился в ее рот, прикусывал губы. Без силы.
Не пытался причинить ей боль. Просто жар этот в голове горел, выжигал разум. Да и Зажигалочка так ему в ответ в губы впилась, что полыхнуло еще сильнее.
Только звонок прибытия на первый этаж и спас их от нарушения морали в общественном месте. Потому как, по ходу, ему стало без разницы. Да и Таня, вот вообще, не ломалась. Свое с него брала с такой же алчностью, как и он на нее кидался.
Нра-вит-ся.
Казак понял, что ему это - офигеть, как нравится. Она вся.
И даже как-то немного жутковато стало, что ж будет дальше? Когда они к этому ее “десерту” перейдут? Может, все же, повернуть назад? Такое ощущение вдруг появилось, словно несется “лоб в лоб” по встречке. Адреналин пульс разгоняет под сотню. И не вильнет уже, вдруг, в последнюю секунду.
Попался на эту адреналиновую иглу. В лоб, так в лоб.
Как пришла эта мысль, так и пропала, канула в Лету.
А они едва оторваться друг от друга успели. Выскочили из лифта. Вот этот вот жар гнал. Горячечный. Лихорадка, прям.
Не то, чтоб тащил ее за собой. Просто Таня и сама ни на шаг не отставала. И смеялась, что характерно. Кураж вокруг нее просто в воздухе витал. Чувствовался. Казалось, пощупать можно. Бери, и загребай пригоршнями.
Но он, вместо этого, ее на себя то и дело дергал. Не мог отпустить больше, чем на пару шагов, почему-то. И когда в машину помогал садиться, снова ко рту прижался.
Елки-палки! Вот, действительно, с какой-другой, доехал бы до первой лесопосадки, и затащил бы на заднее сиденье, просто и без затей, коль аж так уж припекло. Но вот это вот его дурное желание наизнанку вывернуться, показать себя “фильдеперсовым”, как Димка иногда говорил - с ней не давало так. Подгоняло. Давило.
И повез ее не абы куда. В тот самый дом, о котором рассказал. Благо, отсюда до него не так и далеко было ехать. Наверное, даже ближе, чем до района ее клиники.
Таня, хоть и задыхалась еще, и щеки горели, и волосы растрепанные все никак с лица убрать не могла, а направление засекла верно:
- Мне завтра на смену. На восемь. Желательно бы дома оказаться не поздно. Чтоб собраться…
Он начал смеяться.
- Приличная девушка? В кровать надо лечь в девять, чтоб в одиннадцать быть дома? - вздернул бровь, отвернувшись от дороги, пока на светофоре стояли.
Таня пару раз моргнула, кажется, растерявшись от его подначки. Задумалась:
- Не знаю, - улыбнулась со всем своим возбуждением и страстью, которая никуда из ее взгляда не делась. - У меня давно не было повода выработать себе расписание…
Он как-то забыл, по ходу, что надо на дорогу смотреть. Так и глядел в ее глаза.
Честная. И смелая. И прямая.
Сзади посигналили. Он игнорировал.
Точно сказал еще после первого поцелуя - прямо насквозь прожгло. И сейчас только больше края этой дыры обугливало. Глубже с каждым словом и взглядом ее, с каждым поцелуем и касанием.
Взял ее руку, которой Таня пробовала волосы собрать. Обхватил ее пальцы своими, накрыл.
- Нет, Зажигалочка, - таки тронулся с места, повернувшись вперед, чтоб не въехать, не дай Бог, никуда, теперь уж точно не хотелось. - Не попадешь ты домой сегодня. На работу, так и быть, отпущу. Наверное. Там разберемся.
И поехал к поселку самой короткой дорогой.
Может, это вино на ней так сказалось? Или, все-таки, дело было в этом мужчине, который сейчас открывал перед Таней двери огромного дома - но в голове все еще не появилось ни одной здравой мысли.
Только звон какой-то легкий и радостный. И уверенное (что характерно и странно довольно) желание поддаться и “пуститься с ним во все тяжкие”. А почему нет, в конце концов? Что останавливает? Оба взрослые и без всяких обязательств, вроде бы.
Да и никто ее так не заводил еще. Никто не будил в Тане такие бешеные ощущения и эмоции. Когда все на грани, на пределе. И сердце тарахтит, как сумасшедшее, уже второй час кряду. Может, и вредно. Но иногда такие встряски и полезны. А то живет так, словно уже пенсия пришла. Все себе запрещает. Да и не хотелось ничего, если честно, пока с Виталием не столкнулась. Зато сейчас - через край желаний просто. За пять последних лет, наверное, не испытывала столько, сколько с ним за два неполных часа.
И губы горели. Да и вся кожа. Не понимала: внутренний жар это или из-за жары на улице она горит?
Лжет себе. Знает.
Его руку на своих плечах, его пальцы на своем затылке - ощущает каждой клеткой. И грудь от этого “болит”. Не болью. Чувственностью. Господи! Как так можно? Она, вроде бы, могла представить себе физиологию, но так… И почему с ним? Как так? Что в этом Виталии такого, что все ее гормоны бесятся?
Не могла понять. В глазах его, во взгляде бесбашенном и ненасытном тонула, просто заявляющим на нее какие-то права, которые Таня никому давать никогда не думала, а тут - отказать не могла. Нет у нее аргументов, чтобы этот взгляд опровергнуть. И на заявление, что “на работу отвезет, возможно”, улыбнулась только, предпочтя посчитать, что шутит…
“Все-таки маньяк.”
Но сейчас и ей хотелось утонуть, раствориться в этом обжигающем и бушующем безумии. Ее сам Виталий так захватил и одурманил, что она и по сторонам смотреть не могла. Все неважно.
- Ну как? - спрашивает он, когда прошли двор, поднялись по ступеням и ступили, все-таки, в холл дома. - Нравится? Ведь реально лучше квартиры? - улыбается как-то так гордо, но и требовательно ждет ответа.
А Таня сказать ничего не может. Не видела. Прошла мимо, глазами обвела - и ни черта не разобрала.
- Не знаю, - так и признается, честно, не скрывая, что он с ней сотворил. - Я, кроме тебя, не увидела ничего вокруг, Виталик. Давай, ты мне потом еще одну экскурсию устроишь. Где-то там, после мороженого?
И его эту усмешку гордую с лица сметает просто. Моментом. Лицо меняется и взгляд тяжелеет.
- Зажигалочка… Таки в хлам… Твою налево! Ты меня на куски рвешь! - он это низко простонал.
Развернул к себе, продолжая цепко держать затылок. Ухватил опять щеку второй ладонью. Прижал лоб к ее лбу, нос к носу, губы в паре миллиметров.
Глаза в глаза.
- А ты меня, - прохрипела в ответ.
И дыхания нет. У обоих, кажется, пропало. Вышибло. И снова полыхнуло между ними так, что стоять рядом невозможно, а отойти - просто невыносимо. Прилипнуть к нему хочется.
А он ее куда-то тащит. И снова Таня не разбирает куда, просто идет за ним.
Спальня. Прекрасно. Без разницы, что там с обстановкой. Все сейчас “не в тему” и мимо, кроме этого мужчины. А Виталий тоже особо не медлит.
Целует. Нет, нападает на губы. Словно сожрать ее хочет, поглотить. А руки уже под футболкой. И Таня стонет. В его рот. В этот пожирающий поцелуй. Потому что кожа - и правда “сенсорная”: каждое его касание, каждую черту, каждую шероховатость на его пальцах - ощущает. И это возбуждает сильнее.
Начало трясти от желания, которым не могла уже управлять.
Виталий потащил ее футболку вверх, снимая. Таня не мешала.
Странно. Думала, начнет стесняться, когда ехали. Ведь совсем непривычный человек. Чужой.
А чувствовала себя сейчас так, словно никого ближе Виталия у нее никогда и не было. Признало, похоже, ее тело, приняло его на своем, базовом уровне. Феромоны их совпали, что ли? Та самая химия? По правде сказать - именно сейчас - ей стало без разницы.
