Объяснив положение дел Моргану, молодой Кетчум предложил приобрести золото на четыре или пять миллионов долларов совместно с «Пибоди и К°», переправить половину за границу и перепродать остаток на месте. Учитывая нехватку имеющегося золота, которую создаст эта акция, и острую потребность в иностранной валюте, они смогут осуществить эту продажу практически по назначенной ими цене. Операция сулила большие прибыли, так как в сложившихся условиях покупатели иностранной валюты не смогут оказать никакого сопротивления. Получив одобрение Морриса Кетчума, заговорщики приступили к скрытному осуществлению этой спекуляции.
Золото было куплено тайно, под видом обычной деловой сделки. Скрытная и хорошо рассчитанная по времени операция позволила незамедлительно достичь намеченной цели. Цена на золото поднялась до ста сорока трех долларов. «Для такого роста цен нет никакой особой причины, – комментировала «Нью-Йорк таймс», – помимо желания спекулировать на насущных потребностях таможни и экспорта». Сговор Моргана и Кетчума все еще оставался нераскрытым.
Хотя спекулянты и постарались замести следы, нехватка золота и подъем цены на него указывали на существование заговора. Все открылось в субботу 10 октября, когда неожиданно перевод крупной партии золота в Англию на миллион сто пятьдесят тысяч долларов был определен как сделка «играющего на бирже молодого банкирского дома («Дж. Пирпонт Морган и К°»), имевшего респектабельные связи по другую сторону океана и чей обычный бизнес на бирже составлял не более десяти процентов от этой суммы». «Нью-Йорк таймс» комментировала это так: «Такой маневр не является чем-то новым на рынке. Прошлой весной его уже пытались совершить, но без каких-либо удовлетворительных результатов. В данном случае успех может быть большим, учитывая острую нужду в банкнотах». Эта успешная спекуляция крайне обострила ситуацию с золотом, обычные дилеры оказались застигнутыми врасплох, а покупатели золота и иностранной валюты были просто в отчаянии. Цена на золото поднялась до ста сорока девяти. Брокеры пытались сбить цену, продавая золото, но Кетчум, который не был известен как соратник Моргана, скупил все предложенное золото и поднял цену еще выше. К 16 октября золото продавалось по сто пятьдесят шесть, а лондонская биржа подняла его цену аж до ста семидесяти одного. Покупатели иностранной валюты не только оказались беспомощными в такой ситуации, но и потеряли короткие проценты, покупая за сто сорок пять – сто сорок семь долларов. Заговорщики же получили огромную общую прибыль в размере ста шестидесяти тысяч долларов. Спустя неделю после этой аферы Моргана – Кетчума цена на золото вновь снизилась до ста сорока пяти.
Эта спекуляция Моргана временно дезорганизовала рынок иностранной валюты и еще больше затруднила международную торговлю. Она представляла собой преднамеренную, хищническую манипуляцию, а не естественную необходимость, вызванную экономической ситуацией. Целая серия подобных манипуляций лишь затрудняла торговлю и вызывала еще большее повышение цен на все товары, и хотя сама спекуляция не являлась причиной высоких цен, она была важным содействующим фактором.
Мнение современников о спекулянтах золотом было крайне отрицательным. «Нью-Йорк таймс» сравнивала широкую и аморальную спекуляцию золотом с действиями шайки беспринципных игроков, которым наплевать на интересы страны. На митинге одной из юнионистских лиг собравшиеся требовали от конгресса приказать незамедлительно возвести эшафоты, чтобы вешать спекулянтов. Именно факт объективной нелояльности к интересам страны поднимал народ против спекуляции.
Один из обозревателей того времени утверждал: «Страсть к наживе наносит урон национальным интересам и вредит лояльности. Как можно относиться к гробовщику, который наживается на похоронах умерших и при этом наслаждается страданиями окружающих его? Так и золотых брокеров радуют человеческие жертвы и национальные неудачи, так как они помогают им увеличивать доходы».
Эти спекулянты были «быками» по отношению к золоту и «медведями» по отношению к Союзу. «Люди стояли группами на полу биржи, – сетовала «Нью-Йорк пост», – и открыто выражали свои симпатии мятежникам». Фактически или преднамеренно спекуляция не могла быть лояльной. Искусственно создаваемая нехватка золота, чтобы повысить на него цену, как это делал Морган, отнюдь не была экономически необходимой, а представляла собой спекулятивный злой умысел.
Спекуляции золотом мешали правительству финансировать военные действия и опасно будоражили общественное мнение. Освобождение негров было задекларировано практическим мечтателем в Белом доме, окончательная победа была неминуема, но текущее положение на фронте все еще оставалось неопределенным. Наконец конгресс решил перейти к действиям и в 1864 году принял билль о золоте, чтобы подавить спекуляцию этим металлом.
И сразу же начались выступления за отмену этого закона. Группа банкиров, и среди них Дж. Пирпонт Морган, называли его еще одним примером беззакония со стороны конгресса. В Нью-Йорке состоялся митинг, имевший целью отменить или изменить билль о золоте, парализовавший весь бизнес и вынудивший честных людей либо оставить свой бизнес, либо делать то, к чему у них не лежала душа – прибегать к различным уловкам, чтобы обойти закон.
В состав организовавшей этот митинг группы, секретарем которой был Морган, входили самые активные и заядлые спекулянты золотом. Но деловое сообщество в целом не разделяло их горячие доводы, и большинство участников дискуссии их осудило. С.Б. Читтенден отрицал вмешательство конгресса в дела законного бизнеса и настаивал на том, чтобы каждый законопослушный банкир и торговец временно безоговорочно смирился со всеми неудобствами, пока этот билль не будет тщательно доработан или изменен. Большинство частных и государственных банкиров, выступавших против билля, были также не согласны с законом о Национальном банке: это был шанс нанести удар по врагу.
«Не оставляя своих позиций, – говорил Джон Томсон из Первого национального банка, – конгресс заставит Уолл-стрит использовать правительственную валюту и покажет спекулянтам золота, что в стране есть власть, стоящая выше их махинаций».
Собравшиеся приняли компромиссное решение обсудить вопрос об изменении билля с министром финансов Чейзом.
Но конгресс все же пошел на попятную. Он был просто вынужден это сделать. Билль о золоте оказался заранее проигрышной мерой, совершенно неспособной выполнить поставленные задачи. Законные и спекулятивные сделки с золотом невозможно было четко разграничить, а закрытие «золотой комнаты» породило подпольную спекуляцию, из-за которой цена на золото поднялась сначала до ста девяноста восьми, а потом до двухсот пятидесяти долларов. Спекуляцию невозможно было подавить, просто объявив ее незаконной, поскольку она была изначально заложена в превалировавшей на то время системе организации промышленности и финансов. Подавление спекуляции подразумевало принятие целой серии мер в области общественного контроля за бизнесом, к чему ни конгресс, ни страна еще не были готовы. И, несмотря на всю свою незаконность, спекуляция продолжала процветать. В конце концов «быкам», и среди них «Кетчум, сын и К°», удалось вызвать нехватку золота и поднять на него цену. Бизнес был деморализован, протесты множились, и через две недели перепуганному конгрессу все же пришлось отменить билль о золоте. И тогда клика «быков», которой удалось организовать нехватку золота, подняла цену на него до двухсот восьмидесяти пяти долларов и обокрала, таким образом, законный бизнес еще на несколько миллионов.
Кетчумы, и особенно Эдвард, продолжили задирать цену на золото, прибыли оставались хорошими, но в 1865 году приближающаяся окончательная победа Союза вызвала падение цены на золото. Несмотря на это, Эдвард Кетчум продолжил повышать цену, и его большие спекулятивные прибыли вскоре растаяли. В отчаянии он украл два миллиона восемьсот тысяч долларов из фондов и ценных бумаг на фирме своего отца и подделал золотых чеков на полтора миллиона долларов, которые пустил в оборот для обеспечения займов. Но цена на золото продолжала снижаться, украденные миллионы приплюсовались к предыдущим потерям. Кетчум бежал от суда, но был арестован. Обнародование афер этого предприимчивого спекулянта заставило многих объявить о своей несостоятельности, а «Кетчум, сын и К°» обанкротилась. Эдварда Кетчума, которого ранее (во времена его успеха) считали идеальным молодым человеком, осмотрительным и рассудительным, теперь заклеймили как величайшего неплательщика своего времени.
За участие в этой афере Морган был оштрафован на восемьдесят пять тысяч долларов, что примерно равнялось его доле прибылей от спекуляции золотом Моргана – Кетчума в 1863 году. В числе одиннадцати вердиктов, выдвинутых против Эдварда Кетчума, было два, касавшихся семнадцати подделанных золотых чеков, по которым фирма Моргана проходила свидетелем, и одному из сотрудников фирмы Моргана пришлось давать показания в суде. Несмотря на все его попытки скрыть аферу, Кетчум был осужден и приговорен к четырем годам и шести месяцам тюремного заключения. Спекулятивный рынок золота был сокрушен, спекуляция более не процветала на трудностях войны, но стала распространяться на другие направления.
