Незнакомка сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Ее лицо было напряжено, сама она тяжело дышала, словно на ее плечах – груз всего мира. Луч света скользнул по ее шее, подбородку и щекам. В этом мягком, утреннем свечении она показалась ему невероятно красивой и недосягаемой. В их взаимном молчании было нечто похожее на сопротивление. Арсен чувствовал, что она не рада незванному гостю. И ведь незнакомка даже фыркнула, поняв, что он не уходит.
Тогда Арсен решил действовать по-другому и предложил ей шоколадку. Она отреагировала, повернув голову и блеснув своими влажными от слез глазами. В них плескались печаль и разочарование.
- Шоколадку не хотите? – разрядил обстановку он. - Я после смены ее обычно ем. Не стесняйтесь, берите. Она поднимет вам настроение.
- А у меня плохое настроение? – ответила она, словно колючий ежик.
- В какой-то степени да. У вас все на лице написано.
- Интересно, - цокнула она. - И что же у меня еще написано на лице?
- Что вам плохо, - серьезно, без тени иронии сказал Арсен и попал точно в цель.
Потом он в шутку предложил ей исповедаться. Врачи ведь чем-то похожи на священников. Она приняла правила игры и рассказала, что у ее мужа есть токал, и он хочет жить на два дома. Арсен ушам не поверил. В его голове не укладывалось, как можно изменять такой красивой женщине? Он видел, как она равнодушно посмотрела на телефон и убрала его. Да, кто-то очень сильно налажал.
Он снова предложил ей шоколадку и она отломила маленький кусочек. Арсен не удержался и сказал, что думает о ее ситуации:
- Печально, что ваш муж настолько дурак, что заставляет плакать такую женщину, как вы. И еще печальнее, что вы вообще замужем.
Она смутилась, покраснела и сказала, что ей пора. Незнакомка не захотела называть своего имени, подловив Арса на его словах. Ему было жаль ее отпускать, но такова жизнь: она чужая жена, табу.
Он еще немного посидел у реки и воспоминания о Вере лавиной обрушились на него. Они познакомились на дне рождения общего друга, и между ними сразу вспыхнула искра. Когда его мама узнала, что он приведет в дом не традиционную казахскую келин, а славянку, она слегла с давлением. Но позже семья все-таки приняла Веру, потому что ее невозможно было не любить. Она была веселой, красивой, доброй хохотушкой, которая с оптимизмом смотрела в будущее, даже несмотря на то, что у них с Арсом не получалось стать родителями. Но они терпеливо ждали.
Вера преподавала маркетинг в университете и очень любила свою работу. А Арсен любил Веру. За то, что с ней он был лучшей версией себя. За ее нежность и заботу, ведь он вырос в традиционной восточной семье, где было четкое разделение на мужские и женские обязанности. Он мог забить гвоздь и починить кран, но совершенно не любил мыть посуду и полы. Это было единственным, из-за чего Вера на него злилась. Вместе они прожили четыре счастливых года. Пока однажды ему не позвонил заведующий кафедрой, на которой работала Вера.
Она проводила лекцию первокурсникам. Как всегда увлеченно рассказывала о предмете, повернулась к доске, чтобы что-то написать и случайно выронила маркер. Вера наклонилась и подняла его, но когда вернулась на исходную, у нее резко стрельнуло в голове. Девушка вскрикнула от боли и упала на пол. Все это произошло на глазах шокированных студентов. Когда скорая приехала в университет, им осталось только констатировать смерть. Как показало вскрытие, у Веры разорвалась аневризма головного мозга.
Знакомый, работавший в морге, разрешил Арсену войти после вскрытия. На столе лежала женщина, с ног до головы укрытая белой простыней. Мужчина убрал ткань с лица и не смог сдержать слез. Его Вера умерла. Он гладил ее по волосам, целовал ледяной лоб, щеки и губы, пока его силой не оттащили от нее. В один миг трагедия отняла у него не только любимую женщину, но и все надежды на счастливое будущее. Только утром они позавтракали вместе и она проводила его на работу, сказав, что ей ко второй паре. И Арсен помнил ее прощальный поцелуй у входной двери, ее последнее объятие и последнее "люблю".
Первые полгода прошли как в тумане. Он просто следовал строгому графику: работа – дом – еда – сон. Арсен поставил жизнь на паузу, потому что без Веры она не имела смысла. Каждый год на ее день рождения он приходил на Терренкур: неважно – до начала смены, или после. Они с женой любили здесь гулять, брали с собой сэндвичи и горячий чай; много гуляли, смеялись, строили планы.
В последний год его стало понемногу отпускать, хотя он все еще не мог впустить в свою жизнь другую женщину. Мама, конечно, пыталась его познакомить с дочерьми подруг, но он на корню пресекал любые разговоры на эту тему. А теперь, после встречи с загадочной незнакомкой, он удивлялся превратностям судьбы: впервые за пять лет ему понравилась женщина, но она не свободна.
В тот же вечер они встретились вновь. Только теперь ей нужна была его помощь. Во время операции у Айлин резко упало давление. Пока анастезиолог стабилизировал ее состояние, Арсен сказал ей:
- Давай, девочка, борись!
Операция прошла успешно. Он думал, что в приемном покое его ждет ее муж, но…никого не было. Только на скамье сидела женщина средних лет и шептала какую-то молитву.
- Вы не родственница Айлин Мустафиной? – спросил он.
Женщина тут же поднялась и с надеждой посмотрела на врача.
- Я помощница по хозяйству.
- А родственники? Муж? Родители?
- Муж в командировке. Дочки за границей. Я только до подруг смогла дозвониться. Они уже едут.
Он подумал: «Два часа ночи, а сюда едут подруги. Что там за подруги такие?» Лучше бы не спрашивал. Потому что если одна была тихоней и только плакала, другая оказалась более деятельной и еще до того, как приехала, умудрилась позвонить пресс-секретарю Департамента здравоохранения. А тот в свою очередь связался с главврачом. Как это часто бывает в Казахстане, связи решают все. А у подруги Айлин – Софьи – они были, потому что она работала на телевидении.
- Арсен Ильясович, - серьезно начала она после знакомства. – Вы меня извините, но я не могла по-другому. Знаете же,как у нас бывает.
- Ничего страшного, - устало ответил он.
- А ее можно увидеть? – всхлипывала вторая подружка.
- Сейчас нет, она в реанимации. Будем смотреть на ее состояние и потом переведем в палату. Скажите, вы сможете связаться с супругом. Я спрашиваю, потому что если вдруг случится какой-то форс-мажор, то у него, как законного супруга, есть право принимать решения.
Девушки переглянулись. Диана начала еще сильней плакать, а Софья выругалась под нос.
- Нет. Мы ему позвонить не можем, - с какой-то странной злостью сказала она. – Но я найду, кто сможет.
Вечером следующего дня муж Айлин уже стоял перед ним в ординаторской. Весь такой хозяин жизни в дорогом костюме и туфлях. Но выглядел он сильно уставшим и искренне беспокоился за жену.
- Вашу супругу привезли вовремя. Если бы полчаса – час и был бы летальный исход. Дело в том, что аппендицит лопнул и его содержимое вылилось в брюшную полость и начался перитонит. Но мы все вытащили и промыли. Операция длилась четыре часа...
- Мне надо ее увидеть, - Рустам резко прервал врача, не дав тому договорить.
- Это невозможно. Она в реанимации. Приходила в себя буквально на пять минут. Ей сняли трубку и все.
- Вы не поняли меня, - покачал он головой. – Я могу найти выход, чтобы меня к ней пустили. Но я прошу по-хорошему.
- А я пока по-хорошему вам отвечаю, - как можно деликатней ответил Арсен, а сам хотел уже послать муж Айлин в пешее эротическое. – Мы никого не пускаем в реанимацию. Исключения – родственники тех, кто при смерти. Они заходят попрощаться. Я надеюсь, вы не этого хотите?
- Что за вопросы? – разозлился он. – Конечно, нет. Просто мне надо увидеть жену.
Арсен изучаюше посмотрел на мужчину и подумал: «Стоит тут весь такой важный, и видно, что за Айлин переживает. Но какого черта он ее предал и завел токал? К чему теперь весь этот концерт о большой любви?»
