Парнишка заворчал, и все трое принялись спускаться по тропе, вполголоса споря. Ферди (Регина держалась справа) и Лара рядом шли за ними.
— Лара, а ты много примет знаешь?
— Ну, достаточно.
— А что будет, если встретить двух саламандр?
— Если девушка встретит — замуж выйдет. Если парень — клад найдёт.
Не оборачиваясь к ней, Ферди усмехнулся. Интересно узнать, выйдет ли Лара в скором времени замуж? Или огненный баскетболист «Саламандра» не считается вторым дракончиком?.. Уже внизу, у подножия скалистой площадки, он предложил:
— Я провожу вас немного? У меня Регина, — он кивнул на сенбернара, намекая: случись что — псина отпугнёт Плёточников.
— Нет. Мы лучше так, потихоньку — незаметней доберёмся, — сказала девушка. — Дин, если хочешь, я поговорю с нашей старой Мадди. Она хорошо лечит кожу от ожогов. И свет ей для исцеления не нужен.
— Я подумаю, — бесстрастно сказал Ферди. Меньше всего хотелось, чтобы кто-то понял, что он сам маг. Судя по неприязненному отношению Лары к магам, она мгновенно потеряет к нему интерес. А ему понравилось, что она заинтересовалась им, хотя бы как человеком, которому можно практически доказать преимущество деревенской колдуньи перед какими-то городскими магами.
В лесу, на тропе, они расстались. Прежде чем свернуть на уже знакомом повороте, парень обернулся, и удивлённая улыбка тронула его губы: Лара тоже обернулась. Он помахал ей рукой и застыл, когда она быстро отвернулась… Опустил руку. «Ты мне тоже нравишься», — прошептал он, беззвучно смеясь.
… Прогноз Лары оправдался.
Проснувшись к вечеру следующего дня, Ферди расслышал прокатившуюся по замку дрожь, потом другую. Осторожно выглянул на террасу — вчера в это время ещё вовсю полыхало солнце. Сейчас же будто наступили сумерки. Было холодно и влажно, отчего по телу сразу прокатило нервной дрожью. Вздохнув, Ферди прикинул, чем может заняться после завтрака. Определилось следующее расписание: «завтрак» с дедом, уже привычная беседа с ним, а потом — неплохо бы попросить экскурсию по замку. Своё крыло парень немного изучил — правда, не все залы остались обследованными, и, если что, он и сам сможет, пройтись по ним. Но, вынужденному прятаться, Ферди всё-таки хотелось открыть для себя что-то новое, хотя бы и в закрытом помещении.
Во время «завтрака» Ферди несколько раз порывался рассказать деду о том, что Плёточники используют старые страницы истории, чтобы развлекаться, гоняя деревенских из лесов и вообще из владений де Виндов. И останавливал себя. Не хотелось говорить о Ларе. Дед, кажется, человек понимающий, но если и он начнёт насмешничать… Как-то не хотелось этого. Поэтому парень усиленно думал, как преподнести информацию о Плёточниках, не затрагивая имён. Разговаривали обо всём подряд… Выпрошенное разрешение деда позволило привести Регину в комнаты. Де Винд лишь предупредил, что с нею надо будет выходить в определённые часы на улицу для справления естественных нужд собаки. И Ферди заверил, что он обязательно сделает это.
Поглядывая в сторону Регины, уютно расположившейся у камина, парень невольно улыбался: пять дней власти над собакой с говорящим для него именем, раздражение в разговоре с Ларой — всё это как-то странно влияло на него.
Когда мужчины принялись за десерт, Ферди наконец придумал, как рассказать о том, что его волновало и даже мучило: не дай Бог, Лара опять попадёт под плеть!
— Дед, а у вас есть приметы, связанные с саламандрами?
— Есть и очень много, — откликнулся де Винд. — И не только приметы. В нашем роду у первого де Винда-землевладельца среди доспехов был наруч, украшенный рисунком изогнувшейся саламандры. Его подарил король в приложение к владению землями. За давностью времён наруч исчез, но девиз, собственной рукой короля начертанный на его основании, будут помнить все потомки и Тиарнаков, и де Виндов, как только начнут изучение архивов нашей семейной истории.
— И каков же этот девиз? — невольно улыбаясь его воодушевлению, спросил Ферди.
Де Винд заколебался, и парень сообразил, что связанные с огнём темы дед побаивается затрагивать в беседах. Но, посомневавшись, хозяин замка всё же сказал:
— Девиз таков: «Стойкость, очищенная огнём».
— Здорово, — искренне сказал парень. — Это по-настоящему здорово…
Он договаривал, когда запел мобильный хозяина. Выслушав говорившего, де Винд поднялся. Кивнул внуку.
— У нас гости. Те самые молодые люди. Попали в дождь, просятся обогреться. Ты уверен, что не хочешь афишировать себя? Хватает ли тебе общения лишь со мной?
— Да, хватает, — спокойно сказал Ферди, охваченный любопытством и тревогой: уж после слов Лары он точно не хочет общаться с теми, кто безнаказанно бросается на беззащитных людей в лесах де Виндов. И тут же пожалел, что не может использовать фотоаппарат своего мобильного: заснять бы этих разыгравшихся деток в момент реконструкции времён Плёточников и показать кадры деду.
— Что ж, тогда мне придётся тебя покинуть.
— Ничего страшного. — Ферди встал проводить деда до выхода из апартаментов. — Я сейчас немного посижу с наушниками, а потом пойду на тренажёры.
Дед ушёл, а парень, выждав, пока женщины вывезут столик, посидел немного на потемневшей от громыхающей грозы, но очень привлекательной из полумрака террасе, слушая аудиозапись одной из любимых книг. Плетёное кресло, плед, укрывший его, неплохой запас светового времени, чтобы время от времени взглядывать на тонувшие в ливне лес и горы, наслаждаться бушующей грозой, — что может быть лучше в непогоду? И Регина, прикорнувшая у ног, грея их…
Когда часть книги закончилась, он пошёл в комнату с тренажёрами. Поскольку погода не обещала, что сегодня ночью он сможет погулять, Ферди на тренажёрах оторвался, но не так, как обычно — просто до пота. Нет, сегодня выполнял обычные упражнения, одновременно размышляя. Первым и главным героем всех размышлений был он сам. И все остальные — по отношению к нему. Он снова вспомнил своё недовольство тем, как разговаривал с Ларой. С парнишками было легче. Они сразу восприняли его как своего. Он вспомнил младшего брата Алексы: эх, как с ним было весело вспоминать общих учителей в общей школе!.. Но зато в конце разговора с девушкой он испытал странное чувство того раздражения, которое счёл злостью. А сегодня, беседуя с дедом, парень обратил внимание, что де Винд разговаривает с ним просто, без тех повелительных ноток в интонации, которые испугали его в начале встречи.
Что происходит? Может, и правда вдали от родителей он начинает освобождаться от влияния матери?.. Он отжался ещё раз и сел на скамье тренажёра, несфокусированно глядя в пространство. Этот его вопрос… Значит ли он, что только вдали от родителей он будет уходить от влияния повелительных ноток в голосе любого человека? Не значит ли это, что он просто трус? Ну, если боится, что в любой момент появятся родители и… И он снова превратится в послушного тюфяка?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
