Продолжил копать. На метр в землю я смог углубиться только через полтора часа, несмотря на рыхлость земли. Скорости моего рытья не способствовали ни мой голод, ни попадающиеся корни. Их приходилось аккуратно обкапывать со сторон, чтобы не повредить, благо корни были толстые.
На дно могилы я положил скелет шахтера, постаравшись воспроизвести правильное положение костей скелета. Не уверен, что у меня получилось, но лучше получится вряд ли. Выбрался из могилы. Подумал, не сказать ли что напоследок.
— Михась, ты был хорошим другом! — я вздрогнул, у угла барака, прислонившись к стене, стоял орк — повар. Да что же это сегодня все ко мне внезапно подкрадываются? Где мои уши? — Спи спокойно, пусть земля тебе будет пухом!
Он медленно доковылял до края могилы и бросил туда горсть земли. Смахнув слезу, он поплелся обратно к своему месту. Что‑то эта сцена, да вообще весь этот квест как‑то мало вязался в моем сознании с играми. Похоронный ритуал — это святое, скорбь об умерших тоже не для игр. Как разработчикам пришла в голову больная мысль о подобном квесте? Так нельзя! Нельзя…
Я зарывал могилу с шахтером и думал о своем деде. Его сожгли, и прах его остался в крематории. Никто и не подумал забрать его оттуда. Хорош внук, даже не озаботился этим вопросом! Дед мне заменил отца и мать, а я вместо того, чтобы оплакивать его, начал играть в игрушку. И доигрался. До каторги виртуальной и вполне реального срока. Ох, дедушка, прости меня, недотепу! Прости, если можешь! Ты мне всегда говорил, что все мы не умираем окончательно, если нас поминают добрым словом. Я никогда тебя не забуду! Если бы я еще прислушивался к твоим советам! Как же мне не хватает тебя, твоей мудрости, твоего опыта! Как вообще люди могут жить в этих городах, где нет правды и справедливости? Почему они мирятся с этим? Почему не борются? Почему добиваются денег, а не правды? Неужели же деньги дороже правды? Не верю! Не хочу в это верить!
За всеми этими мыслями, я и не заметил, как зарыл могилу обратно. Дерн обратно на холм возвращать вроде смысла не было. Для этого землю надо утрамбовать, но топтаться по могиле — неправильно. Надо бы крест поставить. Мне же деревья трогать запретили. Из чего же сделать крест? У меня есть пятнадцать кусков руды. Выложил крест из них. Крест положил в ногах, как когда‑то говорил дед. Руду же украсть могут. Решил все же укрыть могилу дерном. Выглядело паршиво. Получился небольшой холм с проплешинами земли из‑под съзжающего на бок дерна. Положил дерн домиком в протиположной от креста стороне.
Система оповестила о повышении профессии землекопа на единицу с прибавкой к выносливости. Радости не было. В душе царило опустошение, будто сейчас я закапывал деда.
Пошел в сторону шахты. Дошел до орка, тот взял протянутую лопату и спросил у меня:
— Какой символ ты разместил на могиле?
— Крест, — странный вопрос, что еще размещать на могиле?
— У людей много богов, почему ты выбрал именно крест?
— Мне другое просто в голову не пришло, — я несколько растерялся, совсем забыл, что в игре поклоняются многим богам и у каждого, наверняка, свой символ. Да что там в игре, в реальном мире была такая же ситуация, у мусульман вон вместо креста — полумесяц. А у меня голова вообще работать не хочет. Прав был дед, ой, прав, говоря мне: "Думай, говорят это полезно…".
— Главное, что ты сделал это от души. А крест, стрела, круг, полумесяц, ромб или еще что, это не важно. Главное, чтобы нас помнили. Помни его, — он посмотрел на меня, внимательно вглядываясь в лицо, — Помни и того, кого похоронил ты вместе с моим другом.
Я потерял дар речи, откуда он знает? Не могла же система знать о смерти моего деда? Или могла? А он продолжил:
— Это с тобой навсегда. Не забывай.
— Я буду помнить!
— Кончайте жевать свои сопли! — Шрам, как всегда, появился внезапно, — А ты, — он указал пальцем на меня, — жри свою пайку и бегом в шахту!
Впервые мне захотелось разбить кому‑то лицо до кости. Я не стал себе отказывать в такой малости. Через пару секунд после удара, Шрам мутузил меня как грушу, но я не жалел. Боль физическая немного ослабляла ту, что накрыла меня при рытье могилы. Меня били грамотно и усердно, я вначале пытался бить в ответ, потом кого‑то кусал, сквозь туман в голове пытался дотянуться до чьего‑то горла, ткнуть в глаза. Потом пришла темнота.
Очнулся я от струи воды. Все тело болело до жути. Казалось, не было ни одного живого места. Не было даже сил открыть глаза или пошевелить языком, чтобы прекратили этот поток. Но льющий всё же заметил, что я пришел в сознание.
— Очухался! — прокричал голос утреннего гремлина.
Послышались шаркающие шаги, остановившиеся прямо у моей головы.
— Парень, ты либо дурак, либо отморозок! Кто же на конвой с кулаками лезет? К тому же виртуальный? Они же двухсотого уровня. Ты же им только для забавы. Они тебя одним щелбаном на респ отправить могут. Чем ты думал, когда напал на десятника?
— Ничем… — разбитые губы с трудом складывали слова, — Деда похоронил… а тут — еще… а он… скотина…
— Да, он — скотина, с этим не поспоришь, но тебе его никогда не победить! Уровень этих тварей превышает все разумные пределы. Ему даже мои быки на один зуб, ведь у него сейчас уровень зашкаливает за пятисотый. Да что там мои быки, я уверен, он и фулпати хаев сложит за милую душу, — он вдруг некстати хмыкнул, — Но удивить его тебе, похоже, удалось, когда откусил у него ухо! После этого он бил тебя уже со злостью, да еще дружка позвал. Да, второго ты тоже весьма обрадовал, — он хмыкнул, — Но как же правильно они тебя лупцевали! Все удары были четкими, отмерянными, ни один тебя не убил. А били тебя где‑то полчаса, видать, здорово ты его обидел! Кстати, он отрезал тебе оба твоих уха. Так что ты теперь красавчик. Еще он забрал твое перышко, сказав, что будет им в зубах ковыряться. Кстати, не поделишься секретом, где ты его раздобыл?
— И сапоги, и портупею, — поспешил добавить голос гремлина.
— Да, и про них тоже.
— Почему? — говорить стало уже легче. Организм потихоньку восстанавливался.
— Почему ты должен нам что‑то рассказывать? Ты это хотел спросить?
Я кивнул, головокружения не было, хотя по всем законам быть должно, но слава Богу, это игра!
— Ну, хотя бы потому, что мы сейчас о тебе заботимся…
— Не сильно большой труд, заботиться о ком‑то в течение нескольких минут.
— Ну, другие и этого не сделали. Работают все, норму делают. А мы вот о тебе заботимся.
— Спасибо большое за заботу, пожалуй, кое‑что я вам расскажу. Сапоги и портупею я сделал сам. И могу сделать еще. А перышко нашел, — почему‑то рассказывать, что нож я купил, не хотелось. Решил довериться интуиции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
