Наверное, это явилось еще одной причиной, по которой мы с Арчи так сблизились: у нас обоих отцы оказались монстрами. Разве что у него в прямом смысле, а у меня — в переносном. Но это небольшое отличие не сыграло никакой роли.
— Нет, не стала, — почти против собственной воли признала я. — Но то, что ребенок зачат от вас, отцом еще не делает! Видите ли, отец — это не просто общие гены! Поэтому прекратите меня преследовать, иначе я обеспечу вам еще один скандал! А может, и не один!
— Обеспечивайте, если вам от этого станет легче, — обреченно разрешили мне все.
Месть тут же утратила всю возможную привлекательность. В чем смысл портить жизнь человеку, который заранее готов подставить другую щеку? Никакого духа охоты…
— Может, хватит, а? — мрачно поинтересовалась я, пытаясь хоть как-то отвертеться от его внимания. — Вы и так уже достаточно попортили мне жизнь. Зачем-то затащили в постель… с последствиями. Я сейчас просто хочу покоя. Насколько это возможно после всего случившегося. Ни алиментов, ни вашего присутствия в жизни моего ребенка я не желаю…
Тут меня крайне невежливо перебили:
— Нашего.
Я даже растерялась от такой наглости. Как-то так сложилось, что перебивать меня могла одна только миз Коллинз. Все остальные просто не рисковали со мной связываться. Поэтому поведение Кана вогнало меня в ступор.
— Чего «нашего»? — недоуменно переспросила я.
Из коридора уже доносились шаги. Работники понемногу собирались в офисе…
— Нашего ребенка, — тоскливо ответили мне. — Поймите, как бы вы ни хотели обратного, ребенок наш. И раз он родится, то я буду присутствовать в его жизни. И любить — тоже буду.
А вот интересно… моих накоплений хватит на хорошего адвоката? К убийству я уже была близка…
Но, слава Творцу, в кабинет вошла Вайолет, и я просто повесила трубку, не желая ставить напарницу в известность относительно переговоров с отцом моего чада.
Любить он ребенка будет… Ну-ну, как же. Да эта особь мужского пола вообще слово «любовь» сводит до банальной физиологии. Он наверняка о том, что любовь существует еще и родительская, только из книг и знает. Если такие люди книги вообще читают.
Я обреченно вздохнула и начала готовиться к ежедневному ритуалу приема шефа, который уже несколько лет лежит сугубо на моих плечах. Просматривала почту, готовила прессу, варила на нашей кухоньке кофе. Подпускать курицу Вайолет к такому важному делу я не рисковала до сих пор, хотя она работает в должности ассистента Дженнет вот уже полгода. Эта курица не была совсем уж бестолковой, но, когда она начинала задумываться о том, что делает, все обязательно катилось к чертям. И с бешеной скоростью.
— Вот уйдешь в декретный отпуск, и что я тогда буду делать? — даже не поздоровавшись толком тут же начала причитать напарница.
За это я ее тоже не любила.
Ви постоянно балансировала на грани истерики, норовя в нее свалиться. Ее пугало все и вся. Она постоянно настолько сильно боялась наделать ошибок, что просто не могла их не наделать. Ей не хватало позитивности и боевого духа. Мне вообще казалось, что однажды она не выдержит собственных эмоций и сиганет из окна.
— Работать будешь, — равнодушно пожала плечами я, испытывая просто невероятное желание съесть кекс. Шоколадный. А ведь за завтраком я так объелась…
Кекс…
И запить непременно сладкой газированной водой.
Казалось, что я понемногу схожу с ума. В нормальном состоянии я пила только минеральную воду без газа, да и при виде чего-то настолько сладкого и калорийного, как кекс, испытывала желание только перекреститься.
Напарница продолжала показательно страдать. Тоже мне, королева драмы…
— Прекрати паниковать, я еще с полгода спокойно буду работать, — отмахнулась я от причитаний Вайолет.
Девушка в шоке округлила глаза.
— Ты что, собираешься быть тут до родов? — ужаснулась она, не поверив своим ушам. — Но как же… Так нельзя…
Слушать дальше я не стала.
Я вошла в кабинет шефа, чтобы разложить журналы и поставить обязательный свежесваренный кофе на стол. Джули кофе всегда покупала, а я вот варила его собственноручно, по семейному рецепту. Другого миз Коллинз не терпела.
Как же было ужасно готовить свой самый любимый напиток и не иметь возможности его попробовать…
— Да, разумеется, — отстранение отозвалась я, убедившись, что все полностью готово к встрече высочайшего начальства.
Ви вошла вслед за мной в кабинет Джен, с тоской разглядывая рабочий стол шефа. Она так не могла. До сих пор не могла.
— Но это же вредно для ребенка! — возмутилась эта глупая кукла, хлопая глазами с накладными, криво приклеенными ресницами. Лучше бы подобрала нормальную тушь и не пугала людей своими экспериментами. Она еще и страз в передний зуб вживила. Так, когда в таком виде нашему охраннику улыбнулась, тот едва заикаться не начал. А он ведь вервольф…
Как только эту безвкусную девицу у нас до сих пор держат?
— Для ребенка вредно голодать, — невозмутимо отозвалась я, излишне драматизируя. Отпуск по беременности и родам был мне обеспечен, Дженнет даже пообещала от щедрот повысить пособие на время вынужденной нетрудоспособности. Да и какие-никакие накопления у меня имелись, словом, я на самом деле не бедствовала. Просто что мне было делать одной в квартире? Медитировать на свой растущий живот и сходить с ума от тоски? Нет, это, может, и увлекательное занятие, но я как-то не хотела им проникаться. Я любила свою работу и не собиралась расставаться с ней на долгое время.
Напарница тем временем жалостливо зашмыгала носом, выражая высшую степень сочувствия моим грядущим лишениям. Если разревется, то ее страхолюдство на веках точно отвалится. Проверено.
— А как же отец ребенка? — тут же попыталась найти способ решения не существующей для меня проблемы сердобольная Вайолет, как никогда напоминая мне курицу…
При упоминании Кан Му Ёна меня скривило.
— При чем тут он? — раздраженно вскинулась я.
— Ну… Он же должен платить тебе алименты на ребенка…
«Не приведи Создатель!» — про себя ужаснулась я и вернулась в приемную, надеясь, что явление миз Коллинз заставит Вайолет выкинуть из головы всю эту слезовыжимательную чушь о несчастной матери-одиночке.
— Ну, Лил, нельзя же быть такой гордой, — продолжила причитать упертая девица.
Терпеть всю эту чушь я не собиралась, поэтому просто рявкнула:
— Работать!
Ви округлила глаза, в которых стояли слезы (хотя бы обиды, а не сочувствия), и покорно уселась за стол.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
