То, как мы резвились два последних дня, описать невозможно. Мы обшарили весь город, насколько это было реально, Посетили всех (или почти всех) друзей, знакомых, коллег Алены, Ирки и Егора. У Алены в квартире тоже не закрывалась дверь: постоянно кто-то приходил с визитом.
— Это не дом, а проходной двор! — сокрушалась Алена.
— Зато всех друзей-приятелей повидала. Когда бы вы еще встретились?
— Это точно, А у вас все время так?
— Как?
— Ну, встречи, тусовки?
— Нет, конечно. Я с друзьями вижусь раз в три месяца. Созваниваемся, правда, чаще. Какие посиделки, когда на дню по пять встреч?
— Пять?!
— А что?
— Это же нереально.
— Вполне реально.
— Нет, вы, москвичи, все-таки сумасшедшие.
— Неужели? Просто работа такая. Кстати, мы же коллеги, если помнишь. Или у вас иначе?
— Да, иначе. Профессия та же, но все же более… спокойная. А от тебя и от Юльки я только и слышу: «Запара!».
— «Эти сумасшедшие москвички», — подытожил Егор.
— Когда я к вам приехала, у меня сначала было ощущение, что я живу в замедленной съемке. Сначала было непривычно, а потом даже понравилось. Хоть какое-то разнообразие. Но долго жить я так, наверное, не смогла бы.
— Почему?
— Не могу долго сидеть на одном месте.
— Геморрой? — подначил Егор.
— Нет, шило в заднице.
После всех посиделок мне захотелось немного размяться, прогуляться по городу, походить по магазинам.
— Пойду куплю себе чего-нибудь вкусного.
— Давай.
Я пришла примерно через полчаса, купив пиво, шоколад и аджику. Когда выгружала содержимое сумки, глаза у народа все больше и больше округлялись.
— Ты это все вместе будешь есть или по очереди?
— Как получится.
Да, хороший получился День независимости. От всех. И еще сутки вылетели.
— Угомонись! Еще немного, и нас из-за твоих приколов выставят! — пыталась меня урезонить Юлька.
— Юль, кто бы говорил.
— Это я привыкла…
— Что ты этим хочешь сказать?
— Ты прекрасно все понимаешь. А потом удивляешься, почему тебя воспринимают как человека, который смеется.
— Девчонки, не ссорьтесь! — вмешался Славка.
— Кто тебе такую глупость сказал?
— А я вот билеты купил.
— Ты говорил, — отозвалась Юлька.
— Да? И сколько? — Я на всякий случай решила уточнить.
— Не поверишь — три!
— И сколько с меня?
— Да ладно, ты свое отработала.
— Нет, я серьезно.
— И я серьезно.
— Ну, как знаешь.
Москва встретила суматохой и сутолокой. Пестрая и одновременно безликая толпа поглотила в своем водовороте. Ничего не хотелось делать. Попробовала не думать, и мне понравилось. Из-за хмурой, дождливой погоды хотелось спать. Я зашла в комнату, скинула сумку, бросила вещи в стиральную машину и поставила варить кофе. Не хотелось думать о том, что будет дальше. Тем более очертания действительности были весьма расплывчаты. И тут эти попытки размышлений прервал телефонный звонок:
— Как жизнь?
— Спасибо, Артур, нормально. Я сегодня только из Питера вернулась, к знакомым ездила с Юлькой Михайловой и ее другом. А до этого работы было по самое не могу. А что нового у тебя?
— Да все так же. Слушай, что ты делаешь завтра?
— Не знаю.
— Может, увидимся? Тогда и поговорим.
— Хорошо, давай…
С Артуром мы познакомились лет пять назад. История более чем банальная. Он — фотограф. Чуть не случился служебный роман. Но как-то не сложилось. Так и остались друзьями. Причем запросто делились и радостями, и проблемами, помогали друг другу как могли. Это были ни к чему не обязывающие отношения. Просто мы стали чуть-чуть больше, чем деловые партнеры. Близкие по духу, по мировоззрению люди.
Я всегда чувствую, что Артур опекает меня, хотя он и младше на два года. У меня ощущение, что он мой старший брат. Он напоминает, что и когда я должна сделать, и предлагает наилучшие варианты. Даже когда я писала про его знакомых — молодых музыкантов, — Артур обстоятельно рассказал, что именно мне надо написать и как. Обстоятельность — одно из главных его качеств, правда, иногда переходящее в педантизм. Я в шутку зову его занудой, но он не обижался. Это не в его характере, но по его правилам. Артур многое мне прощал, как младшей сестре, взбалмошной и неразумной. Он со всеми, не только со мной, поддерживал ровные отношения. Просто обладает счастливым качеством — неконфликтен.
Его «глянцевая» внешность обманула многих женщин, желающих заполучить плейбоя. Трудно сказать, скольким он разбил сердца. Некоторые дамочки, поняв, что им ничего не светит, нарывались на скандал. Но в силу своего темперамента и характера Артур всегда и со всеми сдержан и ровен, избегает сюрпризов и эксцессов.
Артур живет с родителями и сестрой на окраине Москвы, на другом конце города. Похоже, он совершенно не комплексовал по этому поводу. Иногда мне кажется, что его вообще всегда все устраивает. И если у нас возникают какие-то мелкие разногласия, он обычно сдается первым: «Как тебе удобнее».
На этот раз все складывалось, как обычно: походили по городу, зашли в кафе, поделились произошедшими за пару месяцев событиями. Потом мы поехали к Артуру домой. Посидели на кухне, поговорили.
— Ладно, мне пора.
— Куда ты поедешь на ночь глядя? Оставайся.
— Нет, я поеду.
— Перестань, не упрямься.
В глубине души я все-таки надеялась, что Артур перестанет меня воспринимать только как друга. Но… Все сомнения на этот счет разрешились, когда я услышала, как он похрапывает, уткнувшись в мое плечо.
— Выспалась?
— Вроде бы.
— Ну, пойдем перекусим.
Чай, бутерброды на скорую руку… Все, как всегда.
— Нам через пятнадцать минут выходить.
— Хорошо.
Организм никак не хотел просыпаться. Мне пришлось прилагать невероятные усилия, чтобы ориентироваться в столичной подземке и, несмотря на замедленную реакцию, маневрировать среди сограждан. Меня постоянно толкали, обгоняли, кого-то обгоняла я…
— Привет, работники!
— Какие люди!
— Что у нас на повестке дня?
— Летучка.
— Опять разбор полетов. Номер вышел?
— Да. Кстати, отвсек на тебя «наехал».
— Чего так?
— А кто его знает? Так что приготовься держать оборону.
Отвсек действительно «наехал». Но внятно аргументировать свои «выпады» не смог. А мне было просто лень вступать в полемику. В памяти еще очень свежи были воспоминания о Питере, когда я узнала, что такое жить без проблем. Очень не хотелось расставаться с этим ощущением легкости и беззаботности.
