А я просто остолбенела. Ведь этот таинственный мужчина был так похож на киношного вампира. Бледная кожа, худое лицо, цвет глаз, и даже на мгновение показавшиеся клыки, тут же спрятавшиеся обратно. К тому же, оказывается, наши фильмы, не врали про их неестественную, зловещую красоту. Вот и этот был настолько красив, что невольно притягивал внимание. Мое. Остальные его даже не заметили, будто он для них не существовал.
Странно, конечно, может, магия какая? Если верить Эбрету, я могу нейтрализовать магию. Но речь шла вроде только об опасной? Или тут сыграло роль намерение? Что же задумал этот вампир? И что он забыл тут? Эбрет говорил, они с материка и носа не суют на Кантарию. Посол, что ли, какой?
- Что-то случилось? - поинтересовался герцог, заметив, что я остановилась.
- Нет, всё в порядке, - поспешила я успокоить его.
Ну, мало ли что этот вампир тут делает. В конце концов, ничего плохого лично мне он не сделал. Сама не знаю почему, но говорить про него своему спутнику не стала.
Глава 18
Интерлюдия
Высшему вампиру Д'анавару Мальдийскому недавно стукнуло две сотни лет, но по вампирский меркам он был довольно молод. Однако, это нивелировалось его статусом. Верховным вампиром он стал не так давно, но его подданные успели почувствовать на себе твердую руку и железную волю нового правителя.
Д'анавар тайно прибыл в Халессию, чтобы закупить редкий ингредиент, необходимый для изготовления сыворотки насыщения. Этот чудесный эликсир, изобретённый одним из человеческих учёных, был способен притупить бесконечную жажду крови, что так осложняла вампирам жизнь. Особенно в нынешнее время, когда бесконтрольная охота на людей и кровавые жертвы считались признаком варварства и отсталости. Цивилизация, мать её!
Сказали бы это его прародителю, почившему несколько десятков лет назад от рук охотников на вампиров, так тот бы самолично открутил такому умнику голову.
Вампиров все недолюбливали и опасались, но в последнее время между ними и остальными расами установилось что-то вроде перемирия. Завязалась торговля и взаимовыгодное сотрудничество, да и прогресс вампиров тоже не обошел стороной. Что бы там не думали кантарийцы, жители их материка отнюдь не пренебрегали достижениями науки и техники, стараясь сделать свою жизнь комфортнее там, где этого не могла дать магия. Разве что эти блаженные дриады, да феи продолжались придерживаться старомодных взглядов.
Однако, во время визитов на Кантарию вампирам, как и вспыльчивым оборотням, не умеющим сдерживать агрессию и постоянно нарывающимся на конфликт, приходилось проходить регистрацию. Им, словно неразумным животным, наносили магическую метку, подобную вампирской, с помощью которой их могли отследить где угодно, и выдавали временную визу, ограничивая срок пребывания на материке. Это ужасно бесило мальдийцев, и потому на соседнем материке они были редкими гостями.
Но сейчас Д'анавару не надо было, чтобы о его визите кто-то узнал, и потому он прибыл в Халессию инкогнито, избежав и метки, и таможенного досмотра. Помимо подписания договора о поставках, с чем вполне мог бы справиться и его консул, у него тут были ещё дела, и огласка вампиру была ни к чему.
Отвод глаз высшего уровня помогал ему находиться среди нагов скрытно, а магия иллюзии придавала облик человека, когда нужно было вступить с кем-либо в контакт. И всё было прекрасно до того момента, пока он не встретил эту странную девушку.
В одном из городков, где Д'анавар был проездом, его смогли увидеть даже под заклинанием. Простая девчонка, человек, находящаяся почему-то в обществе нага, заметила его, и по её реакции он понял, что вампира она в нем тоже признала. Тогда он был слишком шокирован, да и не хотел связываться с её спутником, поэтому позволил ей уйти. Но он её запомнил. Слишком уж заинтересовала его эта девушка, и слишком одуряющим был запах крови, исходящий от нее.
Он проследил за ней и нагом, и узнал, что её зовут Катя, и что они с нагом здесь тоже транзитом. Хотел поставить метку, которой вампиры помечали своих жертв, но не получилось. Магия соскальзывала с девушки, как вода, утекая в никуда, и он никак не мог понять, в чем дело. Время поджимало, и больше он не успел ничего ни выяснить, ни сделать, но облик девушки четко отложился у него в памяти. Почему-то ему казалось, что они ещё встретятся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
***
В итоге нам пришлось прикупить ещё одну "лошадку" для поклажи, иначе бы мы далеко не уехали. Слишком много всего набрали, ведь несколько дней придется ехать по густому, дикому лесу, где хорошо, если на сотню квадратных километров повстречается хотя бы одна деревушка.
Грузовой хорс нам достался спокойный и невозмутимый, с полным безразличием к своей судьбе позволивший навешать на себя кучу мешков и тюков, а потом и привязать к Марафету. Может, кличка «Ровный» сказывалась на его характере, но даже по дороге шел строго за нами, не пытаясь свернуть или отвязаться.
Через час езды Большой тракт разделился натрое, и мы притормозили. Щебеночная дорога резко сворачивала направо и налево, а прямо шла просто грунтовая, слегка поросшая лиловой травой. Хорошо, что дождей пока было мало, и она не раскисла от влаги. Погода в этой местности была просто чудесная, дул несильный ветерок, и солнце почти не припекало, а скорей согревало своими ласковыми лучами. Я даже шляпу сняла, чтоб не мешала с непривычки.
- Так, дальше едешь строго за мной и не отстаешь, - произнес вдруг Эбрет, молчавший всю дорогу до этого. - Места здесь не слишком хорошие, может как хищник, так и любитель быстрой наживы попасться. Не хотелось бы лишиться помощницы.
Я кивнула, не выказав удивления, хотя внутренне содрогнулась от открывшихся перспектив. Надеюсь, Ветерок не даст меня в обиду. Вон у него какие зубки, сам может кем угодно пообедать. Да и на Эбрета я полагалась, хоть и не видела пока его магии во всей красе. Но уверена, что в главные сыщики просто так не берут.
Ещё через полчаса на горизонте показалась опушка леса. Высокие деревья с ровными стволами, ветки которых начинались только метров через десять от земли, напомнили мне сосны, отличаясь от них лишь присущим местной растительности синеватым оттенком, да необычной узловатостью веток.
Когда мы добрались до леса, я поняла, что проехать через него на карете было бы и вправду затруднительно. Узкая дорога, стиснутая деревьями, периодически ныряющая в небольшие овраги; выступающие из-под земли корни, и прочие прелести дикого леса заставили бы нас завершить путешествие, так его и не начав.
Стоило въехать под тень крон, как сразу со всех сторон кто-то зачирикал, запищал, и зашелестел запутавшийся в соснах ветер. Я даже почувствовала умиротворение. Всегда любила лес. Долгое время жила рядом с ним, в шаговой доступности, и частенько с семьёй и друзьями выбирались туда пожарить сосиски на костре, пособирать грибы или ягоды, или просто побродить на свежем, пропитанном запахом хвои и прелой листвы воздухе.
Вот и сейчас лес принял меня под свое крыло, как родную, и я, улыбаясь, глазела по сторонам, рассматривая удивительный пейзаж по обе стороны от себя. Вон на ветке мелькнула пестрая птичка, махнув нам хвостиком, а следом между деревьями пробежал смешной полосатый зверёк с забавной мордочкой, похожей на кошачью. И лес не казался уже таким страшным, каким его нарисовал Эбрет.
Он ехал, периодически оглядываясь на меня, и потому сразу заметил перемену в настроении. Даже посветлел лицом, а ведь недавно был хмурый, как туча.
Дорога нырнула в ложбину, и мы выехали на большую поляну, заросшую кучерявой травой и усыпанную мелкими белыми цветами. Я даже рот открыла от удивления. Они же один в один как наши земные ромашки!
Засмотрелась на них и не заметила, что мы на поляне не одни. Поняла только, когда Ветерок резко затормозил, и я опять чуть не сверзилась с него на землю. Вцепившись в гриву, растерянно огляделась и увидела, что нас окружают неизвестные типы мрачной наружности. Явно с недобрыми намерениями.
