отказ от собственного эго, избавление от жадности и страхов, отказ от желания держаться за эго, как если бы это была неуничтожимая отдельная сущность, опустошение себя, чтобы получить способность наполнить себя миром, откликаться на него, стать с ним единым, любить его. Самоопустошение выражает не пассивность, а открытость. Действительно, если человек не способен сделать себя пустым, как сможет он откликаться миру? Как можно видеть, слышать, чувствовать, любить, если человек полон собственным эго, если человеком движет алчность[48]?
(5). X-переживание также может быть названо трансцендентным. Однако здесь мы сталкиваемся с той же проблемой, что и со словом «религиозный». «Трансцендентность» обычно понимается как трансцендентность Бога. Однако применительно к человеческому феномену мы имеем дело с выходом за пределы эго, с выходом из тюрьмы эгоизма и отстраненности. Воспринимаем ли мы это как трансцендентность в отношении Бога, зависит от концептуализации. Переживание по сути остается тем же самым, касается это Бога или нет.
X-переживание, деистское или нет, характеризуется редукцией, а в самой полной форме исчезновением нарциссизма. Чтобы стать открытым миру, чтобы выйти за пределы эго, нужно быть в силах уменьшить или вовсе отказаться от нарциссизма. Более того, нужно отказаться от всех форм кровосмесительной фиксации и от алчности, нужно преодолеть деструктивность и некрофильские тенденции. Нужно быть в силах любить жизнь. Нужно также иметь критерий, чтобы различать ложное x-переживание, коренящееся в истерии и других формах психического заболевания, и непатологические переживания любви и единения. Нужно иметь концепцию истинной независимости, нужно уметь отличать рациональный авторитет от иррационального, идею от идеологии, готовность страдать за собственные убеждения от мазохизма[49].
Из приведенных выше соображений следует, что анализ x-переживания переходит с уровня теологии на уровень психологии, а конкретно – психоанализа. Во-первых, потому, что необходимо различать осознанные мысли и аффективные переживания, которые могут выражать или не выражать адекватную концептуализацию. Во-вторых, поскольку психоаналитическая теория позволяет понимать те бессознательные переживания, которые лежат в основе x-переживания или, с другой стороны, противостоящие или блокирующие их. Без понимания бессознательных процессов трудно оценить относительный и часто случайный характер наших осознанных мыслей. Впрочем, для понимания x-переживания психоанализ должен расширить свои концептуальные рамки за пределы, очерченные Фрейдом. Центральной проблемой человека является не проблема либидо, ею является дихотомия, присущая его существованию, его отделенность, отчуждение, страдание, боязнь свободы, стремление к объединению, способность к ненависти и деструкции, способность к любви и единению.
Короче говоря, нам требуется эмпирическая психологическая антропология, которая изучает x-переживания и не x-переживания как экспериментальные человеческие феномены независимо от концептуализации. Такие исследования могли бы привести к рациональному установлению превосходства x-переживаний над всеми другими столь же методологически, как это уже сделал Будда. Может оказаться, что, если в Средние века имел место поиск доказательств существования Бога при помощи философских и логических аргументов, в будущем главный интерес будет представлять демонстрация исконной правильности x-пути на основе высокоразвитой антропологии.
Подведем итог главному направлению мысли, представленному в этой главе: идея единого Бога выражает новое разрешение дихотомии человеческого существования, человек может обрести единство с миром, не возвращаясь к дочеловеческому существованию, но благодаря полному развитию своих специфически человеческих качеств: любви и разума. Почитание Бога – это в первую очередь отрицание идолопоклонства. Концепция Бога сначала сформировалась в соответствии с политическими и социальными концепциями племенного вождя или царя. Затем этот образ развился в образ конституционного монарха, который обязан соблюдать собственные принципы: любовь и справедливость. Он становится безымянным Богом, в отношении которого никакие атрибуты сущности не могут быть определены. Бог без атрибутов, почитаемый «молча», перестал быть авторитарным Богом, человек должен стать совершенно независимым, и это значит – не зависимым даже от Бога. В «негативной теологии», как и в мистицизме, обнаруживается тот же революционный дух свободы, который характеризовал Бога восстания против Египта. Нельзя выразить этот дух лучше, чем процитировав Майстера Экхарта:
Что я человек —
Так это я делю с другими людьми.
Что я вижу, слышу,
Что я ем и пью —
Так и все животные это делают.
Но то, что я есть я, – это только мое
И принадлежит мне
И никому другому:
Ни другому человеку,
Ни ангелу, ни Богу,
Если не считать того,
Что я с ним един.
Майстер Экхарт. Фрагменты
III
Концепция человека
Самое фундаментальное положение Библии в отношении природы человека гласит, что человек был создан по образу и подобию Бога. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:26–27)[50]. Нет никакого сомнения в том, на чем делается упор. Употреблены два слова – «образ» и «подобие», а в следующей строке повторена та же идея. Библейский текст не только говорит о том, что человек создан по образу Бога, вскоре после этого выражается страх Бога перед тем, что человек сам может стать Богом. Этот страх явно высказан в Быт. 3:22–23. Адам вкусил от древа познания и не умер, как справедливо предрек змей, он стал подобен Богу. Только смертность отличает его от Бога. Созданный по образу Бога, подобный Богу, Богом он не является. Чтобы предотвратить их превращение в Бога, Бог изгоняет Адама и Еву из рая. Змей, сказавший: «Eritis sicut dei» («Вы будете как боги»), был прав.
То, что человек мог бы стать Богом, а Бог воспрепятствовал этому, является, возможно, архаической частью текста. Однако это не было устранено многочисленными редакторами, для чего у них должны были быть причины. Вероятно, одной из таких причин было желание подчеркнуть то обстоятельство, что человек – не Бог и не мог бы стать Богом, он может стать похожим на Бога, может Богу подражать. Действительно, идея imitatio Dei, приближения к Богу, требует предпосылки, согласно которой человек создан по образу Божьему.
В Библии эта концепция приближения к Богу выражена так: «И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им: святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (Лев. 19:1–2)[51]. Если рассмотреть концепцию «святой» (kadosh –
), выражающую основное качество Бога, отделяющее его от человека, которое на примитивных этапах
