глаза и улыбаюсь. – Олежка-а-а.
– Вот это ты напилась, Горовая.
– Могу себе позволить, – заплетающимся языком отвечаю я. – А что ты вообще делаешь на моем дне рождения, а?
– По ходу, везу тебя домой, – хмыкает он и тянет меня прочь от клуба.
– Эй-эй, – возмущаюсь, но ноги переставляю. – Я не разрешала. И вообще…
– И вообще тебе пора спать.
– Ты мне кто, папочка? Слишком молод для папочки, – потрепав его по щеке, заявляю, когда Олег прислоняет меня спиной к своей машине и ищет в кармане ключ. – Если ты считаешь, что я настолько пьяна, что тебе удастся меня завалить, то ты сильно обшиба… ошбиба… короче, ни фига не выйдет, Федяев.
Я слышу, как он хмыкает, а потом открывает дверь и усаживает меня на сиденье.
– Если что, в бардачке перед тобой есть бумажные пакеты.
– О, ты блюешь по дороге? – хихикаю я, уже сунув нос в бардачок, когда Олег занимает водительское место.
– У моей сестры чувствительный желудок.
Я медленно перевожу взгляд на него, стараясь не делать резких движений, потому что изображение плывет вслед за поворотом головы, и от этого укачивает. Может быть, пакеты в бардачке – это не такая уж плохая идея.
Откидываюсь на спинку сиденья и начинаю подпевать песне, звучащей из динамиков. Олег делает громче, а я прищуриваюсь, наводя резкость, потому что пейзаж за окном слишком быстро мелькает, отчего меня немного мутит. Ближе к дому начинаю поглядывать на Федяева. Красивый он: статный, широкоплечий. Блондин, правда, а я блондинов не люблю. Хотя и рыжих не люблю, но почему-то все время думаю о наглом Иване. Хмыкаю, потому что до меня доходит, что я и правда слишком много времени ему посвящаю в своих мыслях. Может, Олега соблазнить? Ну правда. Как-то слишком пресно вечер заканчивается. Точнее, ночь.
Снова смотрю на Федяева. Нет, пожалуй, не стоит. Завтра я буду сильно сожалеть. К тому же, я дала Маринке обещание. Разве у меня не хватит силы воли продержаться еще хотя бы чуть-чуть? А то, получается, сдалась уже через три дня. Надо выдержать.
Олег высаживает меня у подъезда, и я практически вываливаюсь из машины, не дождавшись, пока он, как истинный джентльмен, откроет мне дверь. Федяев подхватывает меня под локоть и ведет к подъезду, а я вырываюсь. Если окажусь с ним в лифте, точно начну приставать, а это отвратительная идея.
– Спасибо, дальше я сама.
– Ась…
– Олежка, ты оказался классным, но дальше я сама, – настаиваю.
Он делает шаг ко мне, глядя на мои губы, а я отшатываюсь. О, нет-нет-нет. Качаю головой.
– Лучше не делай того, о чем ты сейчас подумал, – бормочу, размахивая перед ним ладонью.
Он улыбается.
– Не знаю, что тебе там показалось, но у тебя размазалась помада. Хотел поправить. Ну ладно, я поехал. Пока.
Он разворачивается, садится в машину и сразу отъезжает, а я с сомнением смотрю ему вслед.
– Ну конечно, помада размазалась. Нашел отмазку.
До квартиры я добираюсь без приключений, но они начинаются у самой моей двери. Ключ никак не хочет вставляться в замочную скважину. У меня их всего три! Ключа, в смысле. Не может такого быть, чтоб хотя бы один из них не подошел. Подношу связку к глазам. Ну вот же, брелок мой, с одуванчиками. Значит, и ключи мои. Все усложняет наличие перед глазами двух замочных скважин вместо одной, удвоившееся количество ключей и моих рук. Но я пытаюсь, только вот ни черта не выходит. Луплю ладонью по двери, а потом прислоняюсь к ней спиной и начинаю быстро и громко стучать. Сама не знаю, зачем это делаю, живу-то я одна. Значит, мне никто не откроет. Но так мне хотя бы морально легче становится. Я так сильно устала и хочу спать, что коврик перед дверью кажется сегодня особенно уютным.
Разворачиваюсь, решив, что спать, словно псинка, точно не стану, а потому упорно раз за разом, сопровождая свои действия ругательствами, пытаюсь вставить ключ. Справа от меня открывается дверь, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на нового соседа, но так и зависаю, а на моем лице появляется широкая улыбка.
– Да ла-а-адно, – тяну. Потом прикрываю глаза и несколько раз моргаю, потому что на сто процентов уверена, что это галлюцинации, и снова впиваюсь взглядом в рыжего. – Не может быть!
– Судя по всему, может, – хриплым голосом произносит он, подходя ближе.
Я внимательно слежу за его движениями, особенно наслаждаясь видом сонного, растрепанного Ивана.
– Сексуальный, как сам дьявол.
Когда понимаю, что сболтнула это вслух, хлопаю себя ладонью по рту, отчего ключи падают на пол. Иван тут же присаживается и поднимает их, а потом выпрямляется и смотрит на меня оценивающе.
– И часто ты так накидываешься? – спрашивает он и подбрасывает связку, а потом быстрым движением вставляет ключ в скважину. Замок щелкает, а у меня отвисает челюсть.
– Ты как будто постоянно открываешь эти двери, – выдыхаю, глядя на него практически влюбленными глазами. – Так ловко у тебя это получилось.
Иван хмыкает, а потом распахивает дверь.
– Заходи, Ася.
Я кое-как вплываю в прихожую и включаю свет. А потом разворачиваюсь и, включив на полную мощность свое обаяние, – по крайней мере, мне сейчас так кажется, – прислоняюсь к дверному косяку и улыбаюсь рыжему.
– Заглянешь? – надеюсь, вслух вопрос прозвучал настолько же соблазнительно, как и в моей голове.
– Нет, – он качает головой и передает мне ключи.
Я пытаюсь ухватиться за его пальцы, но мои соскальзывают, и я разочарованно кривлюсь.
– Почему у меня такое ощущение, что ты боишься женщин? – спрашиваю я.
– Только пьяных, Ася. Иди спать, – с ухмылкой отвечает он, но тоже не уходит.
– Почему ты еще тут, если так страшно?
– Жду, пока ты запрешь дверь.
– Почему это?
– Чтобы убедиться, что ты в безопасности.
Кажется, мои женские части сейчас затрепетали. Я прямо чувствую эту вибрацию. А, нет, это телефон в кармане жакета. Засовываю туда руку и безошибочно точным нажатием кнопки сбрасываю звонок.
– Ты прямо напрашиваешься на секс, – перехожу к прямой атаке, но рыжий начинает улыбаться шире, и эта улыбка совсем не говорит о том, что он повелся на мою провокацию.
– Я не хочу тебя, Ася. Выдыхай.
Я хмурюсь. В смысле – не хочет? То есть совсем? Как это? Все хотят, а он – нет?
Взбесившись, легонько толкаю его в грудь и тянусь, чтобы ухватиться за ручку и красиво захлопнуть дверь перед его носом. Но моя удача, как всегда, играет против меня, поэтому я, конечно же, промахиваюсь и лечу лицом в широкую грудь Ивана. Ванечки. Эх, как бы
