Молодой человек искренне мне улыбался, протягивая документы. Вот это да! Я отвернулась для того, чтобы он не понял, какие чувства одолевают меня. Рейдерский захват… прямо, как в лучших традициях девяностых! Думается мне, что, несмотря на милую улыбку и куртуазные манеры незнакомца, вряд ли он укажет мне на выход после подписания таких бумаг. Только так! Без паники! Я с ужасом смотрела на те бумаги, которые он протягивал мне с застенчивой улыбкой, предлагая мне снять с себя ряд проблем, связанных с торговым домом ВаЛиМ, торговлей мебелью в столице, да и про производство мне также следовало забыть.
- Мы понимаем, как вам, хрупкой женщине, неспособной, да и неприспособленной к таким низменным вещам, как это, должно быть тяжело управляться с торговыми делами, хоть и супруг вам помощник, но всё же… А мы готовы взвалить на себя эту тяжкую ношу, и компенсировать вам возможные потери. Что касается компенсации – то сумма, которую мы предлагаем – просто колоссальная, это целых двадцать процентов от вашей ежегодной прибыли! А по поводу недовольства господина Валер вам не стоит беспокоиться – он сам оформил на вас права на патент, тем самым позволив вам единолично распоряжаться своим имуществом.
Глава 9
Глава 9
- Вот мне стало интересно, куда за молоком ходила
мама семерых козлят, если она сама коза?
- Любой маме нужен аргумент, чтобы
иногда свалить из дома, где сидят её семеро детей.
Да уж… как говорится – ситуация патовая. Если я сейчас это подпишу, то есть все шансы погибнуть во цвете лет. С другой стороны, если не подпишу, то шансы те же.
Я взяла дрожащей рукой предложенные мне документы, буквы дрожали и прыгали у меня перед глазами, и я вместо своей подписи на документе поставила большую, жирную… кляксу! Во взгляде стряпчего я прочла желание придушить меня на месте, испуганно вздрогнула и перевела взгляд вниз, на те бумаги, которые я безнадёжно испортила. Перед глазами всё стало расплываться…
- П-п-ростите меня… я так не могу… я не привыкла… я просто слабая женщина, и вы просите у меня слишком решительных действий - тихонько всхлипывала я.
Жулик едва сдерживался от того, чтобы не вырвать у меня из рук изгаженные документы. Я подняла на него глаза, полные слёз. Он сжал губы и был готов выругаться. Но решил, что со мной ещё можно иметь дело, поэтому судорожно закатил глаза, и проглотил обиду.
- Пожалуй, вы правы! Я был слишком резок с вами, приношу свои искренние извинения. Я был неправ в своём желании надавить на вас для подписи передачи прав. Я оставлю вас наедине со своим мыслями. Полагаю, что вы примете правильное решение. Убеждён, что ваш дражайший супруг беспокоится о вашей судьбе, ведь общеизвестно, насколько нежно он относится к вам.
Я ответ на это я благодарно закивала, сдерживая потоки слёз, ибо не пристало женщине благородного сословия столь явно выказывать свои эмоции. В носу сильно засвербело, и я шумно высморкалась в подол сорочки. Стряпчий изволил откланяться, а вместо него появился соратник Хрипатого со словами: «Борода модному! Ты смотри, подруга, мы думали, что расчешет тебя доктор…». Я молча закрыла глаза, и всем своим видом обещала немедленно скончаться. Разбойник кинул мне драный ватник, сообщив, что это мне «для сугреву». После чего гордо удалился, а его заменила давешняя пожилая нимфа, украшенная лиловым фингалом под глазом. «Мой разбушевавси давече» - равнодушно поведала она, заметив мой интерес, споро выставляя на моё ложе обед.
Наконец я смогла остаться одна, шустро закуталась в предложенное мне тряпьё, и вытерла глаза. Слегка приподняв рукав сорочки, просто ужаснулась тому, как сильно умудрилась себя ущипнуть! Думаете, легко ли мне было выдавливать из себя слёзы и рыдания? Чуть не посинела, пока доказывала этому «оленю», что я «благородная леди». Ведь время – пока самое ценное из того, что у меня было. Время мне было необходимо для того, чтобы изыскать способ покинуть это негостеприимное место. Даже несмотря на то, что мне здесь предлагали огромную сумму – «целых двадцать процентов от моего ежегодного дохода».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я ухмыльнулась, смотря в окно. Скорее всего, мне придётся отказаться от этого более чем щедрого предложения. О том, что сейчас чувствует мой супруг, и чем занимается, я старалась не задумываться, иначе на глаза накатывались вполне реальные слёзы.
От заколоченного окна изрядно дуло, но я не уходила, пытаясь рассмотреть в дырочку всё, доступное моему взгляду – внутренний двор, какие-то сараюшки, и кусочек леса вдалеке. В целом у меня сложилось впечатление об этом месте, как о заброшенной штольне, или каменоломне… в любом случае, рядом со своим домом в столице подобного пейзажа я не припомню. Но далеко от города меня вывезти тоже бы не успели, так что… шансы покинуть эту юдоль скорби у меня были. Нужно просто лишь понять, каким образом я смогла бы провернуть это дело с положительным исходом. В пейзаже за окном изменений не было. Даже та милая дама, которая приносила мне обед, более не попадала в моё поле зрения.
Я замёрзла окончательно, и уже собиралась покинуть свой наблюдательный пост, когда заметила гвоздик. Хороший такой гвоздик! Он торчал среди заколоченный досок маленьким ржавым пеньком, и прямо намекал мне на то, что его следует немедленно вытащить. Как с помощью ржавого гвоздя я могла бы покинуть это место, я почему-то не подумала. Зато подкралась на своих шаркающих чунях к двери и припала к ней ухом. Вроде бы никого! Ну что ж, будем считать, что все возможные предосторожности мною были соблюдены, и я принялась за расшатывание заветного пенька.
- На совесть сделали – пыхтела я, вытирая пот и наплевав на конспирацию.
Решив, что следует применить грубую силу, я упёрлась ногами в стену, и стала тянуть изо всех сил. Поддаётся! Да точно поддаётся! Гвоздик действительно вылезал по миллиметру, и счастью моему предела не было. Однако, от меня скрылся тот факт, что после того, как задуманное осуществится, я просто упаду на пол! Что и произошло, собственно, да ещё и со страшным грохотом.
Дверь отворилась, и в мою комнатку заглянул давешний стряпчий.
- Позвольте, госпожа Валер! Всё ли с вами в порядке? – вежливо поинтересовался он.
- Более чем – коротко ответила я, потирая ушибленный бок – ушиблась при падении…
Несмотря на то, что я сказала чистую правду, он смотрел на меня недоверчиво, как будто я сморозила какую-то глупость. Ну а что, мне уже и упасть неоткуда? Дверь закрылась, а я вновь метнулась к оконцу. Одна из досок теперь держалась только на одном гвозде. Я тихонечко выглянула в образовавшуюся дыру? Ну и что мне это дало? Тут места если только для беременной кошки, и то не факт, что не застрянет.
Но выбора-то у меня всё равно не было. Я вздохнула, и впервые в жизни порадовалась своей крайне некрупной фигуре… уже смеркалось, так что или сейчас, или никогда! Потому что в темноте я уж точно заблужусь. Раздался треск, и сорочка треснула по швам. Я нимало этим не расстроилась, подоткнула подол, подвязала свои чоботы, и продолжала опасный манёвр. Ещё немного, ещё чуть-чуть… застряла! Я повисла печальной тушкой, попа, как самая выдающаяся моя часть, намертво застряла внутри.
Внутри комнаты послышался шум, меня дёрнули за ноги, после чего раздался вопль потасканной дамы: «Сбегает, сбегает баба ваша! Я ей поесть принесла, а она…» тёткин крик захлебнулся – я пнула её от души, вывалилась вместе с выломанными досками, после чего хрипло призналась: «Давно мечтала это сделать!», после чего шустро побежала в сторону леса. Ну вот, теперь так просто меня не догонишь. Единственное, о чём я сожалела – это о том, что мой пинок не лишил последних зубов эту милую женщину с таким громким голосом. Ну а как иначе? В домашних тапках шпоры не предусмотрены! Ватник то и дело норовил свалиться с плеч, драная сорочка добавляла мне романтизма, но завязанные на лодыжках чуни не мешали передвижению. Я старалась бежать как можно быстрее, поскольку моя чуйка подсказывала, что тот крик лиходеи не оставят без внимания!
