Когда я начинал свою записную книжку, то в руках у меня был маленький высохший листок клевера. Че-тырехлепестковый, невзрачный, немного осыпавшийся по краям — это от Симоны, он должен был принести мне счастье… Он будет сопровождать меня до конца. Многое еще лезет в голову, но времени остается все меньше. Когда я смотрю на манометр, я вижу, как падает давление в баллонах.
Пора, я отключил шлемофон. Меня окутал покой. Я слышал только биение собственного сердца. Кислорода еще на три минуты. Я как раз собирался подойти к Леону, обнять его. Но его нет здесь больше, должно быть, его засосало… Он перенес это легче, гораздо легче.
Скоро я исчезну в пасти, буду медленно скользить в глубину. Когда это произойдет, мне нужно будет только спустить предохранитель. Все так просто. Очень просто…»
Медленно кладу я маленькую записную книжку на стол. И здесь мой взгляд снова падает на невзрачный листок клевера. Подумав, я снова бережно прячу его в книжку.
— Да, он все-таки не смог взять его с собой!
— Что ты имеешь в виду, Джон? — Карл взглянул мельком и снова углубился в документацию.
— Я скажу тебе это позже. А сейчас я поднимусь в отдел оповещения, — сказал я запинаясь.
Карл удивленно посмотрел на меня.
— Что тебе сейчас там делать?
— Ну сначала сообщить о месторождении боарита, а затем прояснить одну старую историю. Кстати, отыщи мне, пожалуйста, письмо, то, что он писал своей матери.
Михаэль Самайт
ОТПУСК ПО-АЛЬДЕБАРАНСКИ
В следующий раз возле Альдебарана я сделаю такой же большой крюк, как мой кот Антей вокруг хомяка моего соседа, которого он в желании съесть что-нибудь принял однажды за особенно жирную мышь.
У Антея, некогда гордого хозяина всего нашего переулка, шерсть от ужаса встала дыбом, когда его тонкое обоняние доложило ему, что перед ним славящийся своими челюстями пахучий грызун.
Так как мой сосед Реджинальд регулярно заходил ко мне и запах его любимца, столь ненавистный Антею, разгуливал по всей квартире, потерявший покой сиамский кот неделями прятался на верхней полке книжного шкафа, переживая былой страх. Обычно между Золя и старинными сказками. Я как раз начал собирать книги Золя с романа «Жерминаль». Там, где я мысленно видел уже полное собрание сочинений Золя, в темных запыленных переплетах лежал Антей и время от времени геройски шипел.
Я могу понять своего кота. То, чем был для него хомяк, для меня олицетворял Альдебаран.
Путешествие для меня устроил Реджинальд. Разумеется, кое-что я уже знал об этой звезде — в пределах общих сведений. У мягких нравом альдебаранитов, рост которых не превышал роста десятилетнего ребенка или высоты фарфоровых карлиц в саду, в головах размером с дыню имелся немалый мозг. Легендарная любезность и созревший в течение миллионов лет разум альдебаранских тетраподов предоставили им в масштабе галактик такое же место, какое соответствует в Европе примерно Венгрии. Поговаривают даже о «галактических мадьярах», их якобы дружелюбном отношении к посетителям, ровном нраве южной невозмутимости («не пришел сегодня, приду завтра»).
И вот хам я и должен был, по мнению Реджинальда, провести свой отпуск.
На мой удивленный вопрос, почему он уступает мне поездку в этот туристский рай и к тому же так дешево, он чуть не подавился кусочком помидора, покраснел и, запинаясь, смущенно проговорил:
— 3-знаешь, это не для меня, мое здоровье…
Мне и в голову не пришло, что он может от меня что-то скрывать. Если бы я знал, что один из его знакомых несколько дней назад вернулся с Альдебарана…
Довольный этой, как я предполагал, удачной сделкой, я собрал вещи и вылетел ближайшим маршрутным космолетом.
Паспортные бюро с выдачей виз находились на третьей планете системы. Там я впервые увидел настоящего, живого обитателя Альдебарана.
Низенький, подвижный как ртуть чиновник сунул мне маленькую ладонь и окружил бьющей через край сердечностью.
— О, земной гость! Сердечное добро пожаловать, добро пожаловать, мы гордимся, что видим у себя представителя вашего чудесного бесподобно прекрасного и столь еще юного гуманоидного рода. Окажите нам честь осчастливить нас и воспользоваться нашими скромными предложениями по части отпускных удовольствий!
Его лишенный зубов рот раскрывался в широкой и предупредительной улыбке, и непроизвольно, когда я смотрел на его голову, мне приходило сравнение с дыней, из которой кто-то вырезал ломоть.
Человечек бегал вокруг меня как заводной в шевеля вил со всей страстностью:
— О, поистине, земные гуманоиды — настоящий шедевр всей органической жизни. Их высокий рост придает им вид сверкающей кометы, а их светящиеся оптические сенсоры превосходят чудесный блеск хрустальных созвездий Мира!
После этого непоседа чиновник шлепнул светло-красную печать на мою визу. Во время его хвалебных гимнов в честь земного рода мое самодовольство росло и наливалось, как гребень у красующегося петуха. Неудивительно — ведь со своим ростом в метр семьдесят и шестьдесят четвертым размером шляпы я казался альдебараниту значительнее, чем герой земных космических фильмов. Высоко задрав подбородок, я спустился в туристский центр, пожиная удивленные взгляды альдебаранских карликов, чье перешептывание сопровождало меня, как шорох листвы.
Служащий в туристском бюро был еще ниже, а голова его походила на взрезанную дыню еще сильнее, чем у чиновника по визам.
— Какой счастливый миг! — сказал он с преувеличенным дружелюбием. — Великолепие вселенной напомнило о себе своим недостойным соседям!
Взволнованный, он стащил огромный, чуть запыленный каталог с переполненной полки и стал гордо перелистывать передо мной.
— Это переведенный на земной язык список наших туристских объектов, высокочтимый гость. Могу ли я быть вам полезен в выборе? Вот, например, обогащенные фтороводородом магмовые источники. на планете Лаксль, обегающей наше солнце внутри его хромосферы. Спрос очень большой! — Он сделал многозначительную паузу. — Но я могу устроить для вас билет! Источники не посещал еще ни один земной житель, криониды из системы М-тринадцать уже столетиями заказывают предварительно…
Я с благодарностью отказался; дело в буквальном смысле слова, казалось, пахло жареным, несмотря на теплые рекомендации. Чудесную лучевую музыку Большого Урана в минорной гамме я тоже не оценил, хотя он попытался соблазнить меня, сказав, что электриды с Солнца Туль уже в раннем детстве отправились в это нелегкое путешествие, чтобы дряхлыми стариками свои последние вибрации совместить с радиоактивной гармонией концертов. Когда я ему заметил на это осторожно, что подобные удовольствия не очень хорошо переносятся моим организмом, он покорно вздохнул и закачал головой-дыней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
