Игоря обыскали. «Правила такие», не я их придумывал. Поднявшись к начальству Игорь увидел толстенного мужика, сидящего на резном дубовом кресле похожим больше на трон чем на стул. На столе стояла открытая банка чёрной икры и импортный коньяк. В руке дымилась сигара. Александр Борисович был начальником УК № 9 и без его ведома тут и муха не могла пролететь. Все финансовые потоки зоны проходили через его цепкие ручонки. Передачки сверх разрешённого количества, лёгкая запрещёнка в виде электроники, вкусной еды, одежды, комната свиданий вне очереди, камеры повышенной комфортности, покровительство обеспеченных заключённых, разрешение на мобильники. Всё это и многое другое обеспечивали солидную прибавку к зарплате, вернее зарплаты скорее была небольшой прибавкой к солидному потоку серого нала. Александр Борисович сам себя считал бизнесменом, на подобие воротил с Уолл-Стрит как он сам выражался, выставлял себя ловким и умелым организатором на примере коптильно-сушильного рыбного производства. Якобы он сам без связей и без денег основал его, что на таких как он и держится этот мир, на честных и трудолюбивых предпринимателях, кто своим потом и кровью двигают этот мир в лучшую сторону. На заметку что ему эта должность досталась от его дяди, министра в правительстве, обирать заключённых, крышевать обеспеченных зэков продавая им втридорога услуги и еду и заставлять сверх всех норм по 70–80 часов в неделю за копейки работать в цехе он считал предпринимательской жилкой.
— Здрасте, здрасте. Прошу садиться Игорь, мне стало известно, что вам нужно много рыбы, а у меня как раз она есть. Самое лучшее рыбоперерабатывающие предприятие по копчению, сушению и засолу даров моря Астраханского края.
Обсудив детали по объёму, ассортименту и срокам поставок Игоря проводили на производство для демонстрации мощностей. Цех находился прямо за забором со стороны леса и для него были сделаны отдельные ворота, площадь помещения была размером с футбольное поле и потолком на уровне трёхэтажного дома. по периметру были большие блестящие баки и автоматические коптильные камеры с электроникой, была парочка конвейеров и сушильный цех. Стоял сильный гули и не было слышно слов собеседника с расстояния 1 метр, стояла невыносимая жарища и духота, рабочие были по пояс голые и обливались потом. Помахав руками Игорь показал на дверь, что он собирается выйти из помещения, оказавшись снаружи он поинтересовался как в таких условиях вообще могут работать люди, для дальнейшего обсуждения деловой сделки Александр Борисович предложил пройти в его кабинет, оставшись наедине он сказал.
— Это не люди, а заключённые, прошу не путать. И работают они там, где я скажу и как я скажу, у них тут права голоса нет, и жаловаться некому. Это не обычные рабочие, которых по ТВ показывают, а закоренелые преступники, которые должны спасибо мне сказать, что у них есть возможность хоть какую-то пользу обществу принести, — он ударил кулаком по столу.
— Рома, — крикнул он стоявшему за дверью, — приведи главсмены из коптильни, хочу показать гостю нашему с кем и как нам тут приходится работать.
Через 5 минут привели худого под два метра высотой мужика в татуировках.
— Ну рассказывай Стасик, как дела, есть ли жалобы на условия труда, может предложения какие есть. Не стесняйся, у нас гость сегодня, будет нашу рыбу покупать и по всей России торговать. Стасик ответил, что всё нормально, жалоб нет, работой доволен.
Игорь встрял в разговор.
— Как вы в таком шуме работаете, невозможно же, дышать в помещение нечем. А если кому плохо станет, как она на помощь позовёт, у вас не тревожных кнопок нет, ничего. Так можно и рабочего по ошибке в коптильне приготовить вместо рыбы, в таком грохоте никто и не разберёт. Стасик ухмыльнулся на слова о копчение людей и хотел было что-то сказать, но взглядом начальник показал, чтобы он не открывал рта. Хотели бы вы вентиляцию хорошую с вытяжкой, а? или шум уменьшить может? было-бы комфортнее работать?
— Ну было-бы не плохо, — ответил Стасик.
— Ах не плохо бы было, значить плохо тебе всё-таки работается, а минуту назад говорил, что всё устраивает.
Александр Борисович крикнул, «приведите охрану», у нас заключённый общественный порядок подрывает. Дежурный за дверью вызвал по рации охранников. Так и до бунта не далеко, подмигнул он Игорю. Стасик попытался оправдаться что он не то имел ввиду, и вообще лучших условий не найти чем здесь, то что есть даже не обязательно, он не подумав сказав. В дверь влетели два здоровенных амбала, из тех, которые на входе их обыскивали, с лёту один из них ударил заключённого дубинкой по голове, с криками "не бейте, помогите" он упал сопровождаемый ударами руками и ногами. "Завернуть его" скомандовал Александр Борисович, и избитого бедолагу завернули в ковёр и положил посреди комнаты так что с одной стороны торчала голова, а с другой ноги. Жертва кричала что всё он понял и больше такого не повториться, молил отпустить. Александр Борисович в слух сказа что необходима профилактическая беседа, но сначала надо выпить. Игорь был в ужасе от увиденного, но выпить не отказался. После небольшого перерыва начальник начал пинать ковёр ногами, а после бить по нему дубинкой приговаривая, чтобы это было в последний раз, жертва ревела и молила о прощение.
— Да нечего ты не понял, а только притворяешься паскуда, — заключительные удары он наносил по торчащим ногам и голове.
— Ещё раз рот свой откроешь сначала в пресс-хату5 поедешь, а оттуда сразу в угол, ты меня понял.
Заключённый перестал орать, его размотали и отпустили. Вот так мы тут и перевоспитываем, я в этой сфере уже давно вращаюсь, по-другому они не понимают. Застолье продолжилось до самой ночи, проснувшись с утра всё там-же начальник сделал вид что вчера ничего не было, договорились о поставках и подписали предварительное соглашение. Обратно Игоря отвозил тоже Дмитрий.
— У вас всегда так с зэками обращаются.
— Они народ хитрый и ленивый, по-другому не получается. Слова до головы только через дубинки доходят.
Высадив его в парке, водитель пожелал приятного дня и уехал. Придя домой Игорь позвонил в Рязань и отчитался о проделанной работе, ему хотели заказать обратный билет через кассу, но он сказал, что купит сам, а потом принесёт чек и ему компенсируют, что уезжать он будет скоро, но, когда точно сказать не может, могут появиться неожиданные дела.
Глава 7:
Гриша Дрищев почти закончил уборку, уже несколько дней он работал руками. Он ненавидел ручной труд, но деньги он любил больше и поэтому терпел. Сам он был неспособен
